Я увидел её по пути на дачу на Звенигородке возле Ваганькова. Она ловила попутку, стоя рядом с припаркованным автомобилем и безуспешно пытаясь куда-то дозвониться.

Обычно я даже внимания не обращаю на голосующих у обочины. Но сегодня настроение было подстать солнечному майскому дню. Наконец-то решился вопрос дополнительного финансирования нашего научного проекта, и разбуженный вспышкой эйфории внутренний голос настойчиво подзуживал: «А почему бы тебе не прихватить попутчицу? Тем более, такую привлекательную».

Да, при беглом взгляде она сразу же привлекала внимание. Роскошные формы, симпатичная мордашка. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Сбавляя скорость, я поймал себя на мысли, что вблизи её расписная пряничная физиономия стала напоминать маску. И в сочетании с кричащими тонами в одежде вызывала скорее раздражение, чем симпатию.

Как бы то ни было, я уже остановился и опустил боковое стекло. Незнакомка не выглядела приветливой, и заносчивый тон стал ещё одним штрихом к её портрету:

- Как вижу, Вы в сторону области?

- Угу, - кивнул я.

- Не подбросите до Карбышева? Это тут рядом. А то, вон, машина сдохла, а я опаздываю.

Теперь уже манеры и эпатажный облик девицы отбивали всякое желание брать её «на борт». Но вопреки собственной воле я словно завороженный буркнул в ответ:

- Залезайте.

Она бросила мобильник в косметичку и уверенно пристроилась на переднем сиденье моего автомобиля.

Я надавил на газ и только было набрал скорость, как сразу же за мостом через Третье Транспортное Кольцо упёрся в обычную для этого места пятничную пробку. Перспектива изнывать от тоски в компании сотен таких же бедолаг и сидящей рядом раскрашенной куклы не радовала, но выбирать не приходилось.

В такт изменению настроения чуть насупились небеса на западе - прямо по ходу нашего движения. Что ж, остудить пыл не по-майски разгорячённого дня было бы не лишним.

Стараясь не отвлекаться от дороги, я на мгновенье задержал взгляд на «нарядной» попутчице. Скуки ради поинтересовался:

- Выходные, значит? Решили с друзьями потусить?

От её ответного выстрела глаз стало немного не по себе.

- С чего это Вы взяли?

- Ну-у, очаровательная и изысканно одетая девушка явно куда-то торопится накануне выходных…

Реакцией на мой натянутый комплимент послужила презрительная ухмылка человека с явно завышенной самооценкой.

- Нет, у нас сегодня совсем другие планы.

Она отвернулась. Я не стал навязываться, интересуясь, каких таких «нас», да и не особо того хотелось.

* * *
Погода резко ухудшилась. От ясного дня остались лишь воспоминания. Не верилось, что всего за несколько минут весь мир вокруг погрузился в серую мглу. Погрузился настолько, что даже пёстрое авто-мото шоу за окном превратилось в вялый бал бледных теней.

Небеса провисли и едва не падали на землю. Они словно накапливали злобу и сами себя раззадоривали грозным рокотом и огненными разрядами. Давящий темно-серый цвет лежалого свинца над головой казался неудачной цветопро́бой в сравнении с подступающим с запада глубоким и куда более зловещим чёрным тиоиндиго. Подобно насильнику, готовому наброситься и подмять под себя беззащитную жертву, небеса лишь ждали момента, чтобы надругаться над землёй и, осеменив её, лишний раз напомнить о единой природе Высшего и Низшего Начал.

Приближение грозы неожиданным образом подействовало на мою попутчицу. И куда только делись её высокомерие и отчуждённый взгляд? Она как-то неестественно оживилась и, казалось, рядом со мной теперь уже другой человек с искрами холодного огня в глазах. Приступ её не совсем здоровой, на мой взгляд, откровенности вызывал смущение.

- О-о-о, как мне нравится такая погода! Будто бы сливаешься с Вселенной и чувствуешь себя её частью. Прямо-таки подтверждение нашим взглядам на мир!

- Нашим? – откликнулся я на нежданный «душевный порыв».

- Да. Мы с друзьями в свободное время ставим довольно забавные эксперименты. Скажем так, по изучению скрытых возможностей сознания. Но не думайте, что это какие-то там дурацкие спиритические сеансы с блюдечком и прочая эзотерическая бредятина. У нас всё строго на научной основе.

«Н-да, «строго на научной основе». Ох, уж эти юнцы, мающиеся от безделья и далёкие от рутины реальной исследовательской работы!»

- Интересно, и на какую же науку опираются ваши «эксперименты»?

- На какую, на какую? Конечно же, на физику. Мы хотим построить истинную физическую картину мира, взглянув на него как бы извне. Спросите, как? Теоретически - без проблем: освободил сознание от четырёхмерных блокировок, и дело в шляпе! Ну, в смысле, от блокировок нашего мозга. Вот мы и пытаемся достичь этого эффекта путём погружения в транс, до забав с клинической смертью дело пока не доходило. А там - кто знает, кто знает…

Она зловеще ухмыльнулась:

- Хм, это, конечно же, не «Коматозники» Шумахера, но что-то вроде того. Да и у нас задачки посерьёзнее будут, чем просто развлекуха типа: а, ваще, чё там? Нами движет не просто любопытство. Мы и так знаем, что «там» и «здесь» - единое целое: одно множество, вложенное в другое. Нам нужны лишь подтверждения.

- Подтверждения чего?

- Я ж Вам говорила уже - нашего ви́дения устройства мироздания.

Я с трудом удержался от смеха, тем более, комментариев.

«Надо же, разрядилась как шалава и едет на лабораторку по прикладной физике многомерных пространств. Небось, на самом деле тебя больше интересует трёхмерная физиология будущих гениев в динамике четвёртого измерения?»

- Ну, и как успехи?

Она чуть замялась:

- Да-а, как сказать… Наблюдения и ощущения дольно размытые и кажутся бессвязными. Видать, погружения в транс недостаточно. При неполной разблокировке сознания дополнительные измерения так и остаются недоступными. Как ни крути, а от смерти не уйдёшь. Клинической, разумеется.

Она расплылась в улыбке от собственной шутки и через пару мгновений снова затараторила, захлёбываясь от эмоций:

- Вы только представьте, какие возможности могут открыться при взгляде на наш мир со стороны! Всего-то шаг и мы приходим к пониманию законов, действующих в пространстве, для которого четыре наших измерения - лишь часть его размерности. А все эти «принципы неопределённости» и катастрофические бесконечности – полная лажа! Сидят во всяких там академиях и НИИях на своих отожранных четырёхмерных жопах и дальше них видеть ничего не хотят.

- Так уж и не хотят, - решил я вступиться за академическую науку.

- Ну-у, есть, конечно, отдельные, которые пытаются нестандартно мыслить. Но их обычно за психов держат и степенями особо не жалуют. А так, только и знают, что языком чесать да дыры латать, которые по сути своей и есть окна в иные измерения. Ведь любая случайность превращается в закономерность, если смотреть на неё из системы координат более высокой размерности. Ан нет же, эти уроды всё со своей «неопределённостью» носятся.

«Ну-ну, нахваталась верхушек, ты ещё и кота Шрёдингера вспомни» - ехидно подумал я.

- Возможно, Вы слышали о парадоксе кошки Шрёдингера? Это общеизвестная логическая загадка...

Я хмыкнул. Она бросила на меня холодный взгляд. Чтобы не смущать её, я попытался выкрутиться, а заодно и немного подыграть ей:

- Извините, чуть простудился, нос заложен. А Вы продолжайте, очень интересно.

- Ладно, бог с ней, с кошкой. Там и так всё понятно безо всяких этих «неопределённостей». Надо только «мозгу́» включить и правильно на мир взглянуть. Так вот, мы не ставим перед собой задачу совершать какие-то открытия. Мы лишь хотим убедиться в двух вещах, которые во взаимосвязи рисуют довольно забавную картинку бытия. Во-первых, мироздание имеет размерность, превышающую четыре – число доступных нам измерений. Причём, дополнительные измерения не компактные, как считают многие в академических кругах, а абсолютно полноценные. И, во-вторых, человеческое сознание – это часть единого целого, принадлежащего полноразмерной Вселенной. А то, что мы называем человеческой личностью, это симбиоз крохотного «сгустка» сознания и мозга - материального объекта неполного среза мироздания. Именно поэтому возможности сознания каждого человека и ограничены теми физическими законами, что действуют в этом самом срезе.

Она сделала паузу, после чего словно отрезала:

- Соответственно, и смерти нет. Есть лишь перераспределение материи, в том числе, духовной.

- Вы хотите сказать, что в глобальном масштабе сознание имеет полевую природу? Что-то вроде гравитации?

Она прямо-таки оттаяла:

- Да, да, да! Вы понимаете! Но, скорее, не гравитации, а света. И подобно фотону для светового поля носителем поля сознания является, в частности, наш мозг. А Вы, как вижу, с физикой на короткой ноге.

В брошенном на меня взгляде читался насмешливый вызов:

- Нет желания к нам присоединиться?

Я был несколько озадачен, тем более, имея прямое отношение к этой теме вовсе не на дилетантском уровне. Она меня уже почти гипнотизировала. И настораживала. Нет, конечно же, не пугала, где уж тут пугаться, стоя в пробке в окружении сотен автомобилей? Меж тем небеса не дремали. Истязав напоследок землю шквальными порывами ветра и доведя себя до оргазма, они исступлённо выплеснулись на город. Автомобильные дворники не справлялись с хлынувшей с небес Ниагарой, и за мощными струями едва различались очертания соседних автомобилей.

Разгул стихии ещё более её раззадорил:

- А что? Давайте, давайте! Это прикольно, Вам наверняка интересно будет. Не надоело тупо следовать линейному дрейфу собственного сознания? Да ещё и в связке с этим атавизмом – нашим телом...

- Вы называете «линейным» фрактальный узор сети ассоциативных связей нашего сознания? - перебил я, решив, наконец, отойти от роли пассивного слушателя.

Она даже замерла на мгновенье, озадаченная моим лирическим отступлением в область философии сознания. Но тут же нашлась:

- Нет-нет, я имела в виду совсем другое. Линейность в смысле макро, когда мы рассматриваем сознание именно в связке с телом. …Ну-у, и под действием вектора Времени.

«Так говоришь, линейность в смысле макро? Ну, это ещё как посмотреть! Где уж тебе знать о последних разработках, позволяющих вмешиваться во многие, казалось бы, незыблемые законы бытия. Ну, да ладно, хватит!»

Сохраняя контроль над дорожной ситуацией в условиях практически нулевой видимости, я потянулся к напоминающему зачехлённый складной зонтик предмету, лежащему в подстаканнике под ручником. Не снимая чехла с шокера, переоборудованного в портативный фрагментатор сознания, отработанным неуловимым движением приставил его к шее девушки и нажал кнопку.

Она дёрнулась и бессильно откинулась в кресле. Необузданную одержимость во взгляде сменила отрешённость, искры в глазах погасли.

- Ну что, куколка, прокатимся ко мне на дачу?

- Про-ка-тим-ся…, - выдавила она голосом, полностью лишённым эмоций.

Да, сей экземпляр поначалу не вызывал у меня особой симпатии. Но не велика беда, по приезду на дачу отмоем физиономию от косметики, и она совсем даже «ничего» будет.

Я вернул фрагментатор на место и облегчённо расслабился. Вот и позади взрыв эмоций взбалмошной девчонки, позади выматывающая рутина рабочей недели. И забавно, насколько всё-таки тесен мир! Тема, над которой моя научная группа корпит уже более десяти лет, становится предметом развлечений нового поколения.

Нет, конечно же, наши исследования не имели ничего общего с полумистическими забавами моей попутчицы. Мы практиковали прямое воздействие на мозг электрических импульсов определённой последовательности частот, купируя лишь часть сознания. Фрагментации было не избежать, поскольку полное отчуждение сознания приводило к немедленной смерти, и восстановить его связь с погибшим мозгом не представлялось возможным. Это показали самые первые опыты на крысах, поэтому вся дальнейшая работа велась нами исключительно с выделенными фрагментами.

Но существовал принципиальный момент, не позволяющий нам совершить прорыв в исследованиях. Фрагментация нарушала строгую структуру причинно-следственных связей и ассоциаций, и при рекомбинации возникали проблемы. Мозг пребывал в растерянности, будучи не в состоянии связать воедино ставшие несовместимыми части одного целого. И их наложение давало невообразимый коктейль, самим испытуемым воспринимаемый как полный провал памяти на всё время фрагментации. Эта проблема была самой серьёзной, но далеко не последней. Короче, работы было невпроворот, я зашивался и к концу недели просто валился с ног.

К тому же, общение с «полноценными» людьми утомляло, а зачастую и огорчало. Требовалась разрядка. Так почему бы не воспользоваться последними наработками нашей лаборатории и позволить себе немного расслабиться на выходных в компании небуйной полуразумной цыпочки? Хоть изредка. А резиновых кукол пусть покупают в сексшопах другие.

* * *
По прибытии на дачу я отвёл свою спутницу в дом и усадил перед телевизором. Пощёлкав каналами, нашел трансляцию одного из шоу «Уральских пельменей». То, что надо! В теперешнем состоянии она неспособна к осмысленному просмотру передач, но, как показала практика, движущаяся картинка фиксирует внимание и не позволяет ему переключаться на что-то иное.

Оставив её «развлекаться», я загнал машину в гараж и вышел в сад. Было немного свежо. Недавний ливень сбил почти все лепестки отцветающих вишен, и хитросплетения белоснежного узора на умытой зелени майского газона казались зашифрованным посланием Вселенского Разума. Возникали странные ассоциации единения мира во всех его проявлениях. Природа словно замерла, и сковавшую мир тишину нарушали лишь отдельные нерешительные форшлаги птиц и едва слышные пульсации гула далёкой автострады. Было непонятно, то ли земля отдыхает после испытанного оргазма, то ли затаила дыхание в предвкушении нового.

- Привет локомотиву науки! – вернул меня на грешную землю голос соседа. Его торчащему меж грядок натруженному многолетней конторской работой копчику в полинялых до защитного цвета трениках не нашлось места в цепи моих затейливых ассоциаций. Он нисколько не нарушал природного благолепия, напротив, гармонично вписывался в окружающую среду в качестве весомой её детали.

Моего соседа Кузьмича, активного не по годам пенсионера, отличало худощавое по обе стороны от копчика телосложение и непомерная общительность, зачастую переходящая в навязчивость. Но я старался не обижаться на добродушного по сути старикана. Он гордился своей бывшей профессией, ни на миг не расставаясь со знаком «Почётный железнодорожник». Возможно, даже на время сна.

- Здоров, Кузьмич! Какие новости от координационного совета стрелочников? В правильном направлении движемся?

- В правильном, в правильном. …Нет желания махнуть за начало нового сезона?

- Кузьмич, какое начало? Уже вторая половина мая. К тому ж, я и не один приехал.

Он оживился:

- А-а, вот это дело! Но можно и втроём махнуть. Ладно, ладно, шуткую. Опять, небось, квёлую курицу притащил. Всё-таки, странный какой-то у тебя вкус.

Я пожал плечами. В мои планы не входило точить лясы и тешиться с соседом, но у того были свои мысли на сей счёт:

- Слушай, извини, но я всё ж тебя чуток побеспокою. Нигде не могу найти ножовку по металлу, всё уж облазил. А специально тащиться ради этого в «Леруа», ну, сам понимаешь. …У тебя не найдётся?

- Ну-у, вроде как, попадалась на глаза. Чего уж там, заходи, разберёмся.

- Ой, прямо-таки спасаешь! Погодь чуток, щас только перчатки сниму, умоюсь и чё-нить поприличнее треников натяну, - радостно зачастил Кузьмич и припустился в сторону своей неказистой щитовухи.

- Да, ладно тебе, не суетись! Никуда мы с твоей ножовкой не денемся.

Я вернулся в дом. Моя гостья не сводила глаз с экрана и безучастно наблюдала за тем, как Рожков на пару с Соколовым в очередной раз очаровывали зрителей непревзойденной глубиной дебилизма своих персонажей. Порядок! Ну, а до прихода Кузьмича можно и взбодриться глотком «Кампари».

Переместившись к барной стойке, отделяющей кухонную зону от самой гостиной, я плеснул немного кроваво-красной жидкости в массивный стакан для виски и шагнул к холодильнику за льдом.

Необъяснимое холодное дуновение и мерзкое ощущение едва уловимого прикосновения к мозгу застало меня врасплох, заставив покачнуться. И я почувствовал взгляд. Именно физически почувствовал.

Я развернулся в сторону своей гостьи и оторопел. Она приввстала с кресла и пристально смотрела мне в глаза, но уже не тем пустым взглядом, который чуть ранее был прикован к экрану. Сейчас её взгляд, оставаясь эмоционально нейтральным, ужасал своей глубиной. Он беспрепятственно пронизывал и затягивал в бездну словно струна, порождённая Бесконечностью и не имеющая ни начала, ни конца.

Звон бьющегося стекла за спиной вывел меня из оцепенения. Я судорожно обернулся и увидел на полу в кровавой луже осколки стакана, оставленного мной на середине стола. Самый крупный из них поначалу неуверенно шелохнулся, а затем медленно скользнул в мою сторону. Я спонтанно дёрнулся в сторону, но ноги не слушались.

Пугающая догадка лишь усугубила моё замешательство. В наших экспериментах до сих пор оставался открытым вопрос контроля, да и просто определения координат выделенного фрагмента, здесь же он оказался в той самой точке, что и его исходный носитель. Да, без принудительной дефрагментации они не могли слиться воедино, воссоздав прежнюю полноценную личность. Но каким-то непостижимым образом они взаимодействовали, и последствия подобного альянса могли быть абсолютно непредсказуемы.

Голову пронзила нестерпимая боль. Казалось, череп разрывается изнутри и вот-вот разлетится в клочья. Устойчивые очертания гостиной потеряли отчётливость, и внезапно их сменила череда несвязанных кадров: направленный на меня пронизывающий взгляд, давно забытые эпизоды прошлого, лица тех, кого «уж нет и кто далече»©*…

В промежутках между ними знакомые образы уступали место фантастическим видам проносящихся мимо ярких потоков. Они переливались невообразимыми цветами и, перетекая друг в друга, образовывали в своём иррациональном движении причудливые фигуры – от простейших спиралей до волшебной красоты фракталов. Внезапно этот калейдоскоп замер на исходной картинке, и я снова ощутил себя в гостиной. Но себя ли? Реальность была словно подёрнута дымкой, и за этой завесой я увидел лежащее на полу тело. Своё тело!

- Ага, я Вас вытащила! Получилось!

Прямое мысленное обращение и размытый, изменчивых очертаний силуэт напротив лишний раз подчёркивали иррациональность происходящего. Меня коснулся новый ментальный посыл:

- Я ж говорила Вам, что будет прикольно! И как только Вы это сделали? Мы кочевряжимся и так и эдак, а Вы - чик, и дело в шляпе! Я даже вернулась назад глянуть – у Вас там какой-то приборчик такой хитрый, на зонтик ещё похож. …И что ещё прикольнее, у меня получается контактировать с самой собой, ну, той, что телевизор смотрела. А сейчас уже и видеть её глазами, чувствовать как она и даже управлять ею …ну-у, в смысле, собой. Вот, смотрите!

Девица по ту сторону призрачной завесы попыталась изобразить жалкое подобие реверанса.

- Ха-ха, у меня никогда это нормально не получалось.

Поток её мыслей обволакивал, но в сравнении с открывшейся мне бездной все курьёзы последних часов казались дешёвым местечковым маскарадом. Преходящее «сейчас» неумолимо ускользало, сливаясь в единой картине с прошлым и будущим.

Для меня не составило труда чуть сосредоточиться и увидеть, как парой минут спустя у дверей моего дома появится Кузьмич, постучит раз, другой, потом нерешительно толкнёт незапертую дверь. Я видел его беспомощный взгляд, перескакивающий с лежащего на полу тела на гостью, его беззвучно шевелящиеся губы.

- Ты, …ты! …Убила! – наконец, выдавит Кузьмич, дрожащей рукой нащупает в одном из бесчисленных карманов мобильник и метнётся прочь.

«Эх, Кузьмич, Кузьмич! Как и все вокруг, уповаешь на человеческий, да и чей бы то ни было суд? Неблагодарное это дело – судить о добре и зле в окружающем нас мирке, они существуют не более чем в наших оценках. Да и то лишь до тех пор, пока мы не перешагнули той грани, что принято называть смертью».

Далёкое будущее виделось намного более расплывчато, поэтому не берусь гадать, насколько жизнеспособным может стать странный альянс полуразумных мощей моей гостьи и отчуждённого фрагмента её сознания. Но она была права в главном – смерти нет. Есть некий порог, и за ним не тлен и небытие, а Единый цикл перераспределения. Наши эксперименты лишь должны были подтвердить это. И, несмотря на пространственную доступность Времени, я чувствовал, как меня понемногу сносит его течение. Я уже знал - в этом медленном дрейфе мне суждено постепенно растворяться, всё дальше и дальше удаляясь от затягивающегося мутнеющей пеленой привычного мира. И частица за частицей оставлять себя в непостижимых для человеческого разума уголках мультивселенной. Вне зависимости от того, насколько она светла или темна, благочестива или порочна, лишь согласно основополагающим законам бытия. И воздаяние за праведность или за грехи здесь абсолютно ни при чём.

* - ясен пень, это не буквальная цитата Пушкина, тем не менее, я посчитал необходимым выделить её.