Фары выхватывали из окружающей машину черноты серую ленту асфальта и блеклую, выцветшую разметку. Последние пару сотен километров, несмотря на то, что по календарю был самый пик, макушка зимы, моросил мелкий снежный дождик. При малейшем изменении скорости машину начинало заметно водить из стороны в сторону,  поэтому он старался двигаться медленно, избегая резких движений.

Хорошо, встречного транспорта почти не попадалось — степная глушь, да и два часа ночи, время не самое бойкое... На обочине полыхнул синий указатель — Громово. Деревуха спала, только в паре-тройке мест тускло светились во дворах вывешенные над крыльцом лампочки. Зато в полкилометре от деревенских домов виднелось ярко освещенное двухэтажное здание, перед которым было припарковано штук пять разнокалиберных фур и одна легковушка. Елочная гирлянда помаргивала вокруг вывески «Трактиръ». Рядом располагалась другая вывеска, без гирлянды: «Нотел». Какие из букв латинские, какие кириллические, оставалось только догадываться.

- Вот же мудаки, который год это убожество сменить не могут, - усмехнулся он про себя.

Заехать или не заехать? Спать хочется смертельно, две тыщи верст отмахал практически без остановок, вторую ночь глаза не отводятся с этого чертова асфальта... Башка не работает, ощущение, как будто мокрой бумагой набита, под веками жжет, нервы на пределе. Надо бы свернуть, придавить на массу... да ведь и не обязательно вписываться в этот дурацкий хотел-нотел, можно просто пристроиться к фурам, откинуть сиденье... Салон хорошо протоплен, на час-полтора хватит. Вообще, можно бы и двигатель не глушить, бензина не жалко, но ветер дует не пойми куда, как бы не угореть... Да и часа сна будет выше крыши — в голове прояснится, можно будет ехать уже спокойно.

В общем, завернуть-то оно не вредно, но... до дома осталась чепуха — 70 километров. По сравнению с уже проделанным путем — капля в море, пешком дойти можно. А через 70 километров — это час максимум — дом. Откроешь дверь ключом, нащупаешь в темноте выключатель. Зажмуришься на свет, потрешь воспаленные глаза, повесишь на крючок мокрое пальто. Стащишь, не развязывая шнурков, ботинки, пошлепаешь на негнущихся от долгого сидения ногах в кухню, поставишь на газ старый чайник. Перебарывая сон, дразня себя сном — можно хоть сейчас завалиться, но я потерплю, поброжу, потяну время, чтоб потом кайфовей было — завалиться в душ, смыть горячей водой двухдневный пот и пыль-копоть многих километров дорог... Потом, сидя на тесной кухне в махровом халате, потягивать крепкий свежезаваренный чай с хорошей порцией коньяка... И в конце концов завалиться на родной старенький диван, включив телевизор без звука, чтоб провалиться в спокойный, полноценный сон, а не в дрему в остывающей на стоянке машине.
Он повел из стороны в сторону затекшей шеей, поморщился на громкий хруст. Все, проехал поворот. Возвращаться теперь? Да ну... Собрался, собрался, взял себя в руки! Час всего. Смотри на дорогу.

***

Дороги не было видно. Совсем. При дальнем свете — сплошная желтая стена, при ближнем хоть что-то можно разглядеть. Не разметку, конечно. Да и самого асфальта не увидишь, но, если сильно прижаться вправо, можно заметить высокий снежный отвал — похоже, недавно здесь проходил трактор, чистивший дорогу, он и оставил вдоль обочины срезанный сугроб. Главное — ехать медленно, не торопиться, а то в этот же сугроб и воткнешься. Снег на фоне снега не очень-то выделяется, а реакция уже давно ни к черту...

Уставившись в этот едва различимый бортик справа от машины, он еле успел вывернуть руль, чтобы не врезаться в выскочившую из снежных завихрений широкую желтую корму «Газели» с мигающими аварийными огнями. Вцепившись вдруг ослабевшими пальцами в руль, он заметил боковым зрением, как из-под колес метнулось что-то темное — успевший отскочить водитель. Останавливаться он не стал и даже, наоборот, подбавил газу — ему на своей коробчонке все равно эту бандуру не вытянуть, а в устройстве он ни черта не разбирается. Да и водила, наверное, не очень рад окажется, что чудом из-под колес выскочил.

Так, а где обочинный сугроб? Он отпустил газ, выжал сцепление, чтобы машина катилась сама по себе, теряя набранную скорость, и стал вглядываться вправо. Но сугроб вынырнул неожиданно спереди, и он снова резко завалил руль, автоматически притопив при этом педаль газа. Мотор рыкнул, а бампер, зацепив правым углом рыхлый бортик, коротко проскрежетал по чему-то твердому. На капот швырнуло щедрую лопату снега.

Он остановился, откинулся на сиденье (оказывается, в последние несколько минут, сам этого не замечая, сидел сгорбившись, уткнувшись носом в лобовое стекло). Перевел дыхание. Вышел в мокрую круговерть — лицо моментально облепило тяжелыми хлопьями — и подошел к обочине. Сделал несколько шагов вдоль нее, чтобы определить направление дороги и вернулся за руль.

***

Машина еле ползла. Двигатель мягко урчал, по металлу снаружи скребли колючие снежинки. Время от времени кузов вздрагивал от порыва ветра — тогда он рефлекторно втягивал голову в плечи. Обочина то была отчетливо видно, то вдруг пропадала.

И тут, совершенно неожиданно, земля под колесами исчезла. На какое-то мгновение машина зависла в воздухе, и он подумал, что сходит с ума — настолько нереалистичным было это ощущение. Но тут же реальность вернулась — грубо и зримо. Колеса нашли опору, да так жестко, что машина загремела всеми своими железками, а его голова с хрустом ударилась об рулевое колесо. Двигатель заглох. Фары продолжали высвечивать все то же беснование миллиардов снежинок — и только их. Ключ зажигания повернулся. Но ничего не произошло. Вообще ничего. Мотор молчал.

Он вышел из машины и сразу провалился в снег почти до самого паха. Если здесь такая глубина, значит, машина плотно сидит на брюхе. Слетел с трассы? Похоже на то. А что с двигателем? Не заводится — значит, стартер. Проводок отлетел какой, что ли... А где он, этот стартер? Как выглядит вообще? Бля, бля, бля!

Найти дорогу оказалось несложно. Вот она, насыпь. Поднимаясь вверх, он нахватал полные рукава снегу и больно ударился коленом. Ба, да это же не дорога. То есть не его дорога. Она уже раза в два, да и вообще... Поковыряв носком ботинка снег, опешил: каким-то непонятным образом он очутился на грейдере. Наверное, следя за дурацким снежным бортиком, он просто съехал на второстепенную дорогу, ведущую к какой-нибудь деревне, а потом умудрился и с нее свалиться в чисто поле. Теперь что... Теперь только идти, искать людей, просить о помощи. Как тому газелисту. Не придавил бы еще кто из добрых проезжающих...

Съехав на заднице к машине, он постоял в снегу, потом открыл заднюю дверцу и взял шапку. Потушил фары, чтоб не разряжать аккумулятор. Аварийку включать незачем — раз с дороги он соскочил, врезаться в него никто не сможет. Закрыть на сигнализацию? В принципе, угнать машину отсюда без трактора невозможно... Но лучше бы закрыть. Дождавшись знакомого булькающего сигнала, он развернулся и снова принялся карабкаться наверх.

***

Слева от него, совсем рядом, блеснул яркий мигающий янтарно-желтый огонек. Раздался низкий гул, тут же стало различимым чихание двигателя. Трактор! Трактор с желтой дорожной мигалкой чистит дорогу! Как все здорово складывается, а он-то уже совсем раскис...
Бросился наперерез трактору, но уже на втором шаге не нашел под ногой земли и кувыркнулся в сугроб. В ушах зазвенело. Выкарабкавшись наружу, прислушался: фырчание быстро удалялось, теперь его было еле слышно за свистом мокрого ветра. Снова, пытаясь перебороть панику, оставив в поле, в сугробе, шапку, полез на откос.

***

По логике, он должен был выйти на дорогу уже минут десять назад. Но грейдер, извиваясь, тянулся и тянулся вперед. А трассы все не было. Не было видно и следов только что прошедшего трактора. Кажется, здесь вообще никто не ездил по крайней мере со вчерашнего вечера. А это значило, что он запутался и попер не к асфальту — от него. То есть сейчас возвращается к своей машине. Или прошел уже дальше, за машину. Или вообще свернул на какую-то другую дорогу и бредет куда-то, черепашьими шагами удаляясь от цивилизации. Вокруг мело и ревело. Снег залеплял глаза и забивался в волосах.

***

- Сереж...
- Мм.
- Сереж, че там? Воет вроде.
- Кто воет?
- Ну кто... Воет. Волк, наверно, кому еще выть. Глянь, а?
- Ветер это. Дай поспать.
- Ветер... У Смирновых телку зарезал такой ветер. - Ну и че ты хочешь? Чтоб я в метель пошел смотреть, кто там воет?
- А им метель, не метель — все равно. И нам все равно будет, если завтра без коровы окажемся.
- Все, не ной. Иду. Вот не спится-то дуре... Ни себе, ни людям... Подвинься.

***

В сенях зашумели. Сергей громко с кем-то разговаривал. Тот, второй, не отвечал, скулил только. Щенка припер, что ли? С него станется... Нет, шаги. Два человека шагают. Сергей ввалился в комнату, включил свет.
- Смотри, кого нашел! Ходил вокруг сеновала нашего. Давно, похоже, ходил — тропинку натоптал! Ты это... Чайник чтоль поставь. И водку дай. Надо, надо. Видишь — плохо человеку, задубел. Разотрем. Ну, и внутрь тоже надо. Эх, угораздило тебя, парень! Откуда взялся-то?

Высокий человек, зашедший в дом за Сергеем, опустился на пол и раскинул руки. Он плакал.