Черные точки - так называла Мэри Эн один из видов прыщей, против которых эй, хоть и не часто, но все равно приходилось бороться. Как бы смешно не звучало - это был один из любимых ее разновидностей. Правильнее сказать, выдавливании их, эй доставляло искреннее удовольствие. Стоило только обнаружить недопустимую малюсенькую точку на ее ангельском безупречном лице, она тут же мчалась в ванну творить суд и справедливость. Мэри Эн аккуратно, что бы не повредить кожу приставляла ногти, а они у нее были длинные и идеальные, как докторские инструменты, к самым краям "черной дыры", слегка вдавливала и плавно сводила вместе. И вуаля, как по волшебству, из кожи выпрыгивал юркий твердый стебелек, оставив после себя только мизерную дырочку, которая моментально стягивалась, избавившись от незваного гостя. Мэри тут же подносила пальчик поближе к лицу и приступала с чательнейшей скрупулезностью изучать плод своих стараний. Много интересных открытий сделала она для себя во время своих исследований. Например, что кончик бледно бледно желтый и заостренный и самый мягкий, потом стебелек начинает твердеть и темность, и под конец имеет темно коричневую, почти что не отличимую от черного, окраску. Мэри Эн даже сравнивала прыщики с людьми, которые тоже имеют свойство, родившись светлыми и яркими, сереть и черстветь к своей старости, и наконец быть выдавленными из этого мира. С помощью этих оттенков, длины и толщины Мэри Эн могла даже угадывать возраст и причину возникновения нароста. Ей был неприятен сам факт появления гноя у себя, но все же она испытывала радость избавление хоть от малой его части. В эти моменты она чувствовала себя археологом, философом и даже хирургом и была неимоверно горда собой.


Этот день был для нее особенный. Канун ее свадьбы. Весь день она порхала как бабочка, не зная куда девать себя и тот спектр светлых чувств свалившихся на ее милую головку. Пробегая возле одного из многочисленных зеркал, ее зоркий взгляд заметил что то необычное, что то сияло черным на фоне ее белого симпатичного носика. Непросветленому человеку доставило бы много хлопот, и непременно, потребовались бы увеличительные приспособления, что бы заметить это, но не Мэри Эн. Она была непревзойденным профессионалом в этом деле, и это несоответствие не могло ускользнуть от нее. Вся в предвкушении, как сыщик перед загадочным делом, она помчалась в ванну. Хоть что то отвлечет ее от предсвадебного волнения. Как и обычно все прошло гладко и быстро, за одним лишь маленьким исключением. Стебелек был на этот раз очень длинным, примерно в два раза больше ее обычных, и очень толстым. Она была очень удивлена, как раньше его не заметила. Еще одним важным обстоятельством было то, что отсутствовал тот самый острый бледный наконечник. Мэри Эн недовольно сжала губки, тщетно повторила попытку, пожала плечиками и ускакала дальше делится своим чудесным настроением с остальным миром.

Проснувшись на следующее утро, Мэри Эн посетила легкая тревога. То место на носу, где вчера была черная точка, неприятно стягивало, а периферическое зрение улавливало выпуклость. Молниеносно вскочив и подлетя к зеркалу, стоявшему  у окна просторной светлой комнаты, она окончательно убедилась в трагичности произошедшего.  Красный бугорок осквернил ее прелестную девичью мордашку. Кожа в том месте была настолько натянута и тонка, что казалось блестела под, врывающимися через окно, лучиками солнца. Это был совершено иной тип, своей скверностью и характерном кардинально отличающийся от "черной точки". Самый противный из возможных. Этот красный бугорок скрывал в своих недрах сгусток человеческой борьбы с окружающим миром, центр зла, болезнь, война, только в очень маленьких человеческих размерах.

Эй уже приходилось сталкиваться с таким однажды. До сих пор ее передергивает при малейшем воспоминании о том вечере. Как и сегодня, она почувствовала легкое стягивание и нащупала вздутие у себя на лбу. Она долго сидела и внимательно всматривалась в неприятное образование. Нет, он не был противен как жировики - прыщи где гной уже почти вытолкан организмом, и человеку стоит только немного посодействовать, легко нажав и протерев мыльным раствором. Нет он не был противен взгляду, но был противен сущности. Зная то, что внутри тебя затаилось зло, что оно живет в тебе, поселившись у тебя под кожей. Для Мэри Эн это было неприемлемо. И тогда она сильно сдавила то место. Бугорок изменился, под натиском стал овальным, надулся, затрещал, побагровел, но не сдавался. Давление оказалось слишком мало, что бы изгнать из себя эту мерзость. Мэри Эн повторила попытку, теперь уже с удвоенной силой, применив всю силу своих нежных утонченных рук. Еще секунду бугорок сопротивлялся, потом тихо хлопнул и оросил зеркало маленькими гнойными капельками, причудливо играющих при свете маленькой комнатной свечи.

Мэри Эн скривилась, вспомнив тот случай. Но текущее положение дел было куда драматичнее. Бугорок был в два раза больше, да и глубина была, судя по вчерашнему стебельку, ну очень уж не утешающая. Ей хотелось кричать, вопить, рыдать, раскидывать мебель, побить кого нибудь своими маленькими кулачками, но она просто сидела и сосредоточено думала. Такое ее поведение удивило ее саму, и придало сил для действий. Она прошла в уборную, тщательно помыла руки и лицо, пару раз глубоко вздохнула, успокоила себя, что если прямо сейчас избавится от этого, то опухоль при должном охлаждение к вечеру станет практически незаметной и она все таки выйдет замуж. Первая попытка закончилась не успев начаться. Мэри Эн к своему ужасу обнаружила, что малейшее нажатие в области покраснения приводит к сильной режущей боли. От неожиданности она даже тихо взвизгнула, но тут же взяла себя в руки и повторила попытку. Стиснув зубы и превозмогая боль она нещадно давила из за всех своих девичьих сил, слезы текли рекой, но она терпела. Все напрасно, бугорок только больше побагровел, обрамленный белыми дугами, оставшихся от ногтей. Она заплакала, как же свадьба, гости, родители, как же она, ведь она просто хотела быть счастливой, а теперь ее нос напоминал большую красную картошку с отростком посередине. Ее охватила злость, праведный гнев к этому мерзкому образованию, она ненавидела его всем сердцем, она винила себя что не оставила все как есть еще вчера, что подвергла риску такое мероприятие. Ее затрясло - внутри просыпался дьявол. Кровь кипела, кулаки до боли сжались, взгляд становился безумным. Она подскочила и, используя уже большие пальцы, вдавила их что было мочи. Попытка за попыткой. Волосы  взлохматились, глаза покраснели, вены на шее вздулись, на лице застыл дикий оскал. Боль она уже не чувствовала, все онемело. Нос превратился в жуткую гематому, но она не сдавалась. С жутким остервенением она снова и снова впивалась, уже переломанными ногтями. Она кричала и рычала, кулаком разбила зеркало, все было залито кровью. Последняя попытка, дикий рев и ...




                                                              ***


Домочадцы и прислуга были встревожены звуками, доносящимися со второго этажа. Они мирно завтракали и пытались быть тихими, чтобы не потревожить сон молодой невесты, силы ей сегодня еще понадобятся. У всех было хорошее настроение и милые улыбки на лицах. Но эти вопли и крики обескуражили и напугали всех. Вооружившись всем что попало под руку, они бросились вверх по лестнице, но были оставлены громким взрывом, от которого содрогнулся весь дом.

Буквально через пол часа дверь в уборную была сломлена полицейскими и пожарными приехавшими по скорому вызову. От увиденного всех без исключения незамедлительно вырвало, некоторые потеряли сознание. Комната была вся сплошь в крови и желтовато-зеленой слизи. Облокотившись об ванную на полу сидела Мэри Эн. Глаза ее были широко раскрыты. Взгляд застывший и стеклянный, а вместо носа зияли две черные дырки.