А мы ведь просто были, и даже воевали,
Нам ордена дарили, улыбки и медали.
Не ради денег плыли в неведомые дали,
Друзей в снега России не за награду клали.
Да что снега и холод! И Африку видали...
Пески и крокодилы... Забудется едва ли.
И много лестных прозвищ тогда нам надавали,
Во всех газетах мира фельдграу рисовали.
А помнишь дом в Париже, где с нею танцевали?
И руки томных женщин погоны нам ласкали?
А русские красотки к нам страстью не пылали,
Мы их мужей и радость нечаянно отняли.
Но мы, брат, не хотели, нас тоже посылали,
Те, кто мудрей и выше, за нас все твердо знали.
Мы по окопам гнили и очень уставали,
И чую, нас небрежно заранее списали.
А те, что бились против, что нам в лицо стреляли,
Такие же солдаты. И мы их убивали.
Что, скажешь, не за правду? Войны вы не видали...
Вас на убой под Курском приказами не гнали.
Теперь уж убедили, что нас околдовали,
А мы ведь просто жили, мы просто воевали.
И тот, кто все придумал, издох в своем подвале,
А мы, в него поверив, богами будто стали.
Чем выше, тем больнее, мы слишком много взяли,
Мой дом лежал в руинах. Меня - арестовали.
Я не в обиде даже... Мы их дома взрывали.
Они в законном праве, что нас в Смоленск пригнали.
Ты видел, друг, неволю? А мы там голодали,
И то, что погубили, из пепла подымали.
Я не забуду руки, что хлеб мне подавали...
Серьезная, смешная, в зеленой длинной шали.
Таких красивых, юных когда то в плен мы брали,
Зачем?.. Мы брали тело, нам душ не отдавали.
Язык любви несложен, и пусть мы проиграли,
Ее простые речи надежду мне придали.
Про нас не вспомнят дети, они нас оплевали,
Они с семейных фото нас бережно срезали.
И пусть кресты за доблесть в музей мы молча сдали...
Дружок! Мы просто были. И даже воевали.