Инженер Иванов всю жизнь прожил в маленьком городке Тудальске. Распределившись после окончания нефтехимического института, он поступил лаборантом на местную нефтебазу. С личной жизнью у него не сложилось, и поэтому дома он оборудовал небольшую лабораторию – возился там вечерами  напролёт, конструируя фантастические составы.
  Жизнь, между тем, текла. Нефтебаза отошла «Лукойлу», виски Иванова засеребрились. Он по-прежнему считался отличным специалистом, был  на хорошем счету. Но однажды удивил всех. Это случилось, когда один «лукойловский» начальник оказался с визитом в Тудальске. Злые языки поговаривали, что тот попросту перепутал маршрут. Тем не менее это предоставило Иванову формальный повод для встречи.
  В кабинет он притащил двадцатилитровую канистру воды.
  - Зачем это? – подивилось начальство, отложило бутерброд с брюссельским сыром. 
  - Изобретение, - коротко ответил инженер. – Моё.
  - В чём суть?
  - Если бросить в эту канистру разработанную мной таблетку, жидкость за считанные минуты превращается в топливо, по своему составу идентичное бензину АИ-95 – можно заливать прямо в бензобак. 
  - А что в канистре?
  - Вода, обычная вода.
  - А где таблетка?
  Иванов достал из кармана картонную коробочку, вытряхнул на ладонь оранжевую таблетку.  Открыл ёмкость, аккуратно спустил таблетку. Внутри тотчас забурлило, из отверстия пыхнул желтоватый дымок. Вскоре реакция прекратилась.
  - И что там теперь? – с любопытством спросил начальник.
  - Топливо! – улыбнулся Иванов. – Можно залить в машину и ездить. Хотите, в вашу залью?
  - Нет, спасибо… И какова себестоимость этой таблетки?
  Инженер поднял глаза в потолок, что-то посчитал, беззвучно шевеля губами.
  - Примерно как пачка сигарет, - ответил он. – По идее, это настоящий переворот в экономике. 
  - Так… - ядовито прошипел начальник. - Переворот, значит…  И что ты ждешь за такое изобретение? Небось, награды?
  -  Данный вид топлива  требует доводки на технологическом уровне, - почесал в затылке инженер. - Я готов возглавить соответствующий исследовательский центр.
- Возглавить… Ага… Знаешь, по-хорошему, тебя за такое изобретение кастрировать.
  - Но…
  - Но я тебя просто уволю. Прямо сейчас, вместе с этой канистрой.
  - Как?
  - Да вот так. Хочешь – по статье, хочешь – по собственному желанию.
  Спустя два часа после этого разговора в Тудальске на одного безработного стало больше. Тем не менее новую работу он нашёл быстро. Вернее, она его нашла сама – в лице местного водовоза Степана Грибоедова, владельца двух соответствующих специализированных автомобилей. Он оказался первым, кто рискнул заправиться из пресловутой  канистры.
  Потом долго стояли, смотрели, как попыхивает желтоватым дымком японский трудяга-грузовик.
  - Работает ведь! – изумленно проронил водовоз. – В натуре!
  - Работает, - подтвердил Иванов, с наслаждением прислушиваясь к ощущению счастья. 
  - Тогда, стало быть, давай мутить бизнес!
  - Давай, - согласился Иванов. – Бизнес так бизнес.
  Для дела были задействованы обе цистерны Грибоедова. Инженер рассчитал, сколько потребуется на такой объем оранжевых таблеток, пришёл к выводу, что для производства удобнее использовать гранулы. 
  Результат  водовоз сдал оптом на местную автобазу - за половину «лукойловской» цены. На всякий случай переждали пару дней, потом поделили деньги и приступили к изготовлению следующей партии товара,  заодно расширив ассортимент. Инженер немного доработал состав гранул, чтобы продукт на выходе был идентичен дизельному топливу – ради такого дела водовоз отдал  вторую  цистерну.
  Работа кипела. В округе только и было разговоров о гениальном изобретателе, которого прибрал к рукам ловкий водовоз, да сколько денег они заколачивают на пару.  Спустя месяц  весь тудальский район  сидел на волшебных таблетках – продажи бензина встали. Наиболее прозорливые стали поговаривать, что добром такой успех не кончится.
  И точно. Из столицы нагрянула прокурорская комиссия. Офицер, командующий выводком парней в синих мундирах, объяснил своё присутствие так:
  - Мы тут производим проверку… э-эээ… в целях предотвращения разного рода противоправных действий…
  Бывалый водовоз загрустил. Он прекрасно понимал, что при такой постановке «противоправным действиям» неминуемо быть. А Иванов  наоборот - храбрился:
  - Ерунда! Я годами оттачивал методику продукта – пусть попробуют придраться!
  И на требование следователя раскрыть формулу ответил категорическим отказом. Тогда комиссия сделала вывод об экстремистской природе лаборатории Иванова.
  - Наверняка на чеченские деньги работает, - предположил прокурорский чин. – Помните, несколько лет назад разоблачили в Тудальске  группировку, что промышляла палёным бензином?
  - Точно, - спохватился кто-то. – А сдал как раз  водовоз!
  - Сдал раз, сдаст и другой…
  К делу подключилось соответствующее управление ФСБ. В домашней лаборатории был проведён обыск, а самого изобретателя заключили под стражу. Задержание происходило в довольно жесткой форме, поскольку обычно тихий инженер отчаянно сопротивлялся. Рассвирепевший спецназ моментально надавал ему тумаков, да таких, что выносили Иванова из квартиры без сознания. Его подельник Грибоедов отделался формальной подпиской о невыезде, обошлось даже без конфискации цистерн.
  На допросе оказалось, что удар по голове инженера оказался фатальным – он то и дело терял сознание, путался в словах. Тщательный обыск ничего не дал – в  разгромленном холостяцком гнезде не осталось никаких записей  – только растоптанные спецназом колбы, разлитые реактивы. 
  Следователи  бились неделю. И так крутили, и этак.  А потом решили плюнуть, закрыть дело. И, наверное, закрыли, если бы не установка из главного управления – отправить все собранные материалы в Москву, а заодно и самого инженера туда же. Прокурорские с облегчением вздохнули, снялись синемундирной стаей, полетели в златоглавые края, унося в хищных лапах бедолагу инженера.
  Правда, в аэропорту выяснилось, что в столицу они разным транспортом. До смерти уставшего Иванова передали из рук в руки господину в чёрном похоронном костюме – он представился сотрудником службы безопасности концерна «Лукойл».  Именно он сопроводил к самолёту, стоящему особняком на лётном поле.
  Роскошный «Фалкон 900»  ждал своего часа на взлетной полосе, словно снежный барс, приготовившийся к прыжку. Пока пилот проводил контрольную проверку приборов, длинноногая стюардесса усадила инженера на диван кремового цвета, подала порцию виски и немного красной икры на стеклянной тарелочке.
  Похоронный костюм устроился напротив. Иванов выпил, съел ложечку икры.
  - Куда меня везут с таким шиком?
  - На встречу с президентом концерна, - объяснил костюм. – С Вагитом Юсуфовичем Алекперовым.
  Два часа полёта минули незаметно, самолёт стал снижаться над Шереметьево,  прорываясь сквозь облака. Приземление, бронированный лимузин, московские пробки. Штаб-квартира концерна на  Сретенском бульваре своими острыми углами походила на современную пирамиду индейцев майя – только вместо площадки, где совершались ритуальные убийства, светился неоновый  логотип.
  Иванова сопроводили наверх, где он с некоторой робостью ступил в офис президента. Помещение казалось огромным – никакой лишней мебели, стены и пол декорированы изысканным светлым деревом. Алекперов встретил посетителя за рабочим столом – монументальным сооружением из титана и стекла. Здесь  царил идеальный порядок, мебель обита  в характерной красно-белой гамме корпоративных цветов «Лукойла». 
  Несколько шагов вперёд. Над головой президента нимбом висел  двуглавый орел. Инженер разглядел  чёрно-белую фотографию на столе – там, где обычно ставят семейный снимок, у Вагита Юсуфовича находится портрет президента. Гость мысленно заменил орла на серп и молот,  Путина - на Брежнева, и словно вернулся в советские времена.
    - Присаживайтесь, - пригласил Алекперов тихим голосом.
  Похоже, он всерьёз считал, что  незачем произносить слова разборчиво – окружающие сами должны слушать внимательно.
  - Знаете, совсем недавно ради такой встречи я бы отдал всё на свете, - признался Иванов, осторожно устраиваясь  в кресле. – Так хотелось признания за такое изобретение!
  - Сейчас что изменилось?
  - Я забыл формулу таблетки, - рука взметнулась к перевязанной голове.
  -  Есть шанс вспомнить?
  - Надежда всегда есть…  Гарантий нет.
  - Не нужно гарантий, - белозубо улыбнулся Алекперов. – Что вы скажете, если я предложу вам место в лучшем санатории «Лукойла»?
  - Что я там буду делать?
  - Отдыхать! В конце концов, вы это заслужили!
  - И на какой срок «отпуск»?
  - Хоть до конца жизни! Считайте, что попали в рай, сказку. За вами будут присматривать лучшие врачи, обслуживать самые красивые горничные, выполнять любой каприз. При этом у вас не связаны руки, можете путешествовать в любую точку планеты – мы всё устроим. Но если вы вспомните формулу – необходимо известить об этом.
  -  Если я вспомню, рай сразу закончится?
  - Да, вас отправят в Тудальск. Но до этого момента будете  жить как шейх –  ваши желания  будут беспрекословно исполняться.
  - Не проще было меня грохнуть?
  Алекперов опять улыбнулся:
  - Зачем пачкать руки? К тому же, иногда и могилы говорят…  А золотая клетка – это  надежно, почти как нефтяная скважина…
  Он немного помолчал.
  - Что касается концерна… Пока тайна оранжевой таблетки не раскрыта,  будем продолжать бурить. Иначе и быть не может. Благо с запасами углеводородов полный порядок -  хватит и детям, и внукам. Знаете, когда я в семидесятых годах прошлого века заканчивал институт, мне тоже говорили, что нефти и газа осталось лет на тридцать. Но ничего! Сегодня снабжаем всю Европу!
  Во взгляде президента блеснула сталь - теперь он не улыбался, наоборот - нетерпеливо барабанил пальцами по столу.
  - Я тоже считаю, что мы должны экспортировать товары,  не сырье. Но сегодня доходы от продажи углеводородов – это половина госбюджета. Убрать  их –  что останется? Моя задача как профессионала-технолога – принести в казну эти деньги. Как государство распорядится ими - вопрос уже не к нефтяникам. Моя задача  заключается в том, чтобы показать миру, что «Лукойл» имеет такое же значение, как и любая крупная нефтяная компания, что мы не уступаем им на мировом рынке…  А  в сложившихся условиях ваше изобретение не совсем к месту, понимаете?
  - В смысле?
  - Представьте: огромные пространства Западной и Восточной Сибири обезлюдели, буровые, нефтепроводы, перерабатывающие заводы, сопутствующая инфраструктура – всё стало ненужным… Рабочие, инженеры, бухгалтеры – разбежались кто куда, по всей стране. Но работы не будет – таблетки убьют углеводородную отрасль во всем мире. Мало кто сумеет приспособиться к жизни в новых  реалиях…  Что останется делать безработным бродягам? Убивать, воровать… Мы получим легион отморозков без принципов, Родины и профессии. Мародёров, которые станут громить всё подряд, крошить тяжелыми ботинками двери  – пьяные от безнаказанности. Рано или поздно встанет вопрос о полицейском режиме, даже концлагерях. А потом  в  стране побежденных нефтяников появится «ооновские» миротворцы, великолепно экипированные солдаты  - чтобы раздавать консервы. Ты пробовал гуманитарные консервы, парень?
  Иванов покачал головой.
  - Вкус - отвратный, внешне похож на собачью еду. Но жить захочешь – сожрёшь. И не то сожрёшь…  -  глаза Алекперова сверкнули, пальцы сжались в кулак. - И самый мрачный прогноз писателей фантастов покажется безобидной сказкой…  Но я этого не хочу! Россия на нефти стояла и стоять будет! Забудь эту формулу! Забудь!
  Инженер вдруг обмяк, Алекперов заметил это, смягчился, даже улыбнулся.  Встал из-за стола, протянул руку.
  - Я вижу, вы согласны с моей позицией? Пройдите в приёмную – вас там ожидают,  я заранее сделал необходимые распоряжения…
  Когда Иванов покинул президентский офис, Вагит Юсуфович подошёл к окну. Ему нравился пейзаж за стеклом: в предвечернем сумраке дома на Сретенском бульваре напоминали  разбросанные буровые установки -  в точности, как в Каспийском море, где он родился, провёл  детство и юность. 
  Рядом бесшумно появилась референт – замороженная девушка с рыбьими глазами, подала документы на подпись. Алекперов взял бумаги, хотел вернуться к титановому столу, но замер возле стены с картой, на которой огоньками были отмечены нефтяные промыслы «Лукойла».
  - А всё-таки жаль, что он забыл формулу…  - пробормотал он. – Как и двенадцать до него…
  - Что-что? – переспросила девушка.
  - Ничего,  - поморщился Вагит Юсуфович. – Продолжаем бурить.