Глупо думать, что я не качаюсь сейчас,

Раз сломалась система качалок у нас.

Да, подвалы пропали, да, фитнес теперь,

Да, я езжу туда, не хожу, верь не верь,

Да другое всё, но не особо тужи:

Сила тяжести – вот она, масса на джи,

Штанга штангой останется, был бы порыв,

Пусть пружинный замок, прорезиненный гриф,

Да, сейчас не подвал, а дворец из стекла,

Лабиринт тренажеров, такие дела;

Все пружины да блоки, гламур и комфорт,

Два бассейна, танцзал, пара саун и корт,

Приходи, раз тебе для бюджета не брешь

Штука евро за год, хоть кредитка, хоть кэш.

Мы в качалки девиц не пускали – закон!

Ну, а здесь их полно, здесь их просто вагон,

А одеты (раздеты!) – прям соль бытия.

Чтобы видели все.  Все и смотрят.  И я

Тоже пялюсь порой, мне себя не избыть,

Не монах, это да, что греха тут таить.

Всякой твари по паре здесь – гляньте кругом:

Вон задроты в углу, вот джигиты в другом,

Вон в обтяжечку тренер под фоткой своей,

Вон на маты ведут айкидошных детей,

Беговые дорожки под плазмами в ряд,

Отрешенные модные йоги сидят.

Здесь на флаерах слоган, мол, «всё для всего»,

И не знает никто никогда никого.

К барной стойке иду, завершив суперсет,

Там парнишка-бариста (во слово!): браслет,

Три сережки, шнурочки, манерная речь,

Пятицветные блядские патлы до плеч,

На санскрите татушка и пирсинг в ноздрях.

Я когда-то на Пушке таких… в Текстилях…

«Я вас слушаю». Слушает этот мудак…

Ладно… «Чаю». И вижу, что медленно так

Рядом («Соку!») садится какой-то мужик,

И пропал этот мир и другой мир возник,

И исчезли все звуки…  Молчанье храня,

Я гляжу на него, он глядит на меня.

Нет, не встреча товарищей, не волшебство:

Он не знает меня, я не знаю его,

Но я знаю, что с ним, что с такими, как он,

Двадцать пять лет назад мы держали район,

Это с ним я гасил металлистов в Филях,

Мы друг друга спасали в разборках, в боях,

От одних обстоятельств, причины одной,

Его шрам на скуле, у меня – на другой,

Это он – мой близнец, это я – его суть,

Это он страховал мою сотку на грудь,

Это нас бил двадцатый и проклятый век,

И мы были всем тем, чем остались навек!

…Так бывает, братва: ты спокойно живешь,

Вроде нечего ждать, ничего и не ждешь,

Все, чем раньше горел, вал твоих баррикад,

Ты не то что забыл, ты отправил на склад,

Лишь во сне что-то где-то мелькнет пару раз,

А проснувшись, забудешь уже через час.

Но потом происходит вот так, как со мной:

Все, что было в душе отступленьем и тьмой

Превращается в солнце, в полуденный свет,

Видишь ты, как былых и грядущих побед

(Всех твоих!) в бесконечность идет череда,

Наконец понимаешь ты раз навсегда,

Что ни время, ни место, ни смена систем

Не затронет тебя, что останешься тем,

Кем желаешь ты быть, ни на что несмотря,

И поймешь, что все прожито было не зря.