Он верил, что если постоянно всем улыбаться и жать руки – то все в жизни будет хорошо. Поначалу ему это нравилось. Человек улыбался грязным бродягам; чистым, и пока невинным детям; хамящим в его адрес женщинам; милым легкомысленным девицам; суровым начальникам. Крепко пожимал руки знакомым и не очень, совершенно незнакомым, да и что греха таить – вовсе отвратительным личностям. Постепенно, лицо улыбающегося чудака стало покрываться сеткой морщин. Кожа на его руках иссыхала и шелушилась. Невзирая на боль, он продолжал заниматься привычным делом, но только почему-то ничего не менялось к лучшему. Сейчас. Еще чуть-чуть и результат будет. Люди оценят мои старания. Усилия оказывались тщетными. Лицо неимоверно болело, а ладони начинали кровоточить.
    Однажды этот человек встретил достаточно резкого и буйного незнакомца, который вел себя совсем не так, как подобает в приличном месте с приличными людьми. Юноша со скуластым дерзким лицом плевал в тех, кому положено было улыбаться, и отвешивал звонкие пощечины любителям крепких рукопожатий.
- Ты не боишься их? – спросил, всем улыбавшийся человек.
- Кого? Этих мертвецов? Бояться нужно живых. Да и то: бояться – слишком сильное слово для них, - ответил ему с ноткой пренебрежения в голосе молодой парень.
- Они же могут применить к тебе насилие. Убить, в конце концов.
- Невозможно уничтожить того, кто уже сам себя похоронил.
- Значит и тебя не следует бояться?
- Не бойся никого, кроме Бога. А таких, как я – стоит опасаться.
- Но ты тоже человек и смерть тебе не обмануть. К чему твое разрушительное поведение и бессмысленная борьба?
- Зато я жил как хотел и получил больше, чем просил. А у тебя лицо старика и руки прокаженного. Что толку?
- Возможно, ты и прав, но я был приверженцем вечных ценностей.
- Фальшивых ценностей. Только они останутся, а ты тихо уйдешь. Если же сойду с дистанции я, то память обо мне подобно твоим ладоням, будет кровоточить еще очень долгое время…