Когда впервые за туманами запахло огнем,
Он стоял за околицей и видел свой дом.
Картошку в огороде и луг у реки.
Он вытер слезу и сжал кулаки.
Поставил на высоком чердаке пулемет
И записал в дневнике: "Сюда никто не войдет!"

Nautilius Pompilius “Последний человек на Земле”


- Знаешь, я думаю, что мы не имели права так поступать с ним.
- Брось, это было не наше решение, а его собственное. Он сам не мог бы придумать для себя исхода лучше. Ты ведь понимаешь, что все иные пути были для него равносильны аду, верно?
- Верно. Знаю. Но скажи мне, почему тогда мы все время возвращаемся сюда, снова и снова, хотя с тех пор утекло столько времени?
- Тебе лучше знать. Все-таки он был твоим, а не моим другом.

«22 июня 2037 года. Забавно. Сперва хотел написать здесь что-то вроде послания всем тем, кто останется, всем тем кто выживет, перенесет это вторжение изнутри, эту чуму хреновых спятивших богов, еще вчера носивших джинсы, хлеставших пиво и боявшихся умирать. Но стоило мне записать дату, как у меня началась истерика. 22 июня, вы понимаете? 22 июня! Надеюсь еще останутся те кто поймут. Предпоследняя великая война длилась почти пять лет. Сколько продлиться последняя? Не знаю. Думаю ровно столько, сколько они захотят. Сколько позволят мне трепыхаться. Наверное, это что-то вроде игр античных богов со смертными. Вот тебе Одиссей твои 10 лет странствий, вот тебе Эдип труп отца и мать на брачном ложе, вот тебе Геракл плащ в крови кентавра. А боги смеются и жрут свой попкорн. Я это понял еще тогда, в самом начале. Ни хера они не изменились, все также протирают джинсы, хлещут пиво и все так же боятся сдохнуть. Оттого они и стали богами. Я тоже боюсь умирать. Я очень боюсь умирать. Но и живым я им не дамся. Этого я боюсь куда больше. И я возьму на тот свет столько этих тварей сколько смогу. Я знал, что рано или поздно этот день придет, у меня было время подготовиться. У меня достаточно еды и патронов, дом достаточно хорошо укреплен. Я не подпущу никого на расстояние гребанного выстрела, а маленький взрыватель приятно греет карман. Взрывчатки хватит, чтобы разнести тут все начисто. Главное чтобы хватило сил нажать кнопку. Главное не даться им живым. Только бы не даться им живым. Пожалуйста… Господи… »

- Мне иногда кажется, что он, как и мы, тоже существовал всегда.
- Кто существовал всегда?
- Тот кто нам не дался…
- Да ну брось… Вздор. Чепуха. Ты хочешь сказать, что Петр Семенович Рудаков 1989 года рождения существовал всегда, наряду с извечными проекциями Созидания, Управления и Разрушения?
- Не забывай, нас не всегда было трое.
- Ну конечно, мы долго собирали эту головоломку, примеряли то так, то эдак, но все равно как бы мы не старались, все постепенно свелось к трем началам. Это ведь было неизбежно. Сперва неисчислимое множество, потом двенадцать начал разбитых по функциям, потом семеро, пятеро, теперь трое…
- Продолжай.
- Зачем? Ты и так сам все знаешь. В перспективе должно произойти еще одно слияние когда останутся двое. Потом будет Один. А затем возможно и Ноль. Но это все пока еще очень отдаленные и абстрактные понятия.
- Не торопимся пока сливаться, верно? Не слишком хочется обращаться в Ноль, да? Но давай не будем забегать так далеко вперед, скажи лучше, как ты думаешь, тот который Один, каков он будет?
- Ты и так знаешь. Единственный, всесильный, всемогущий и всезнающий.
- А вот и нет. Он не будет всезнающим, хотя бы потому что тот, последний, он нам не дался. Если тебе угодно, его душа для нас сплошные потемки. И так оно и останется. Навсегда.
- Ты ведь не знаешь на что будут способные двое, после очередного слияния. Возможно, что Разрушитель прав и использовав его теорию можно будет разорвать ткань времени, вернуться и…
- И что? Все переиграть? Все исправить? Да, возможно и так, но тогда его личность, личность оставшегося, примем в себя уже не мы, а те что будут после. Так не значит ли это, что без его личности и те самые Двое или Один не будут полными? Следовательно, его слияние с ними было предрешено, следовательно он как и мы существовал всегда. Теперь понимаешь?
- Ты все усложняешь. Причем на ровном месте. Успокойся. Это в тебе говорят эмоции. Рудименты. У нас в запасе вечность, нам некогда размениваться на эмоции. Ты просто не можешь простить ему наше единственное поражение.
- Очень может быть. А еще я по нему скучаю …

«23 июня 2037 года. Никаких вестей из внешнего мира нет. Разумеется нет. Тем, что впитывают в себя сейчас последние остатки свободных людей, все наши костыли, называемые СМИ, без надобности. Какой смысл в телевидении или интернете, зачем смотреть на транслируемые картинки и слушать транслируемые звуки, если ты в любой момент можешь залезть в голову к любому из подключенных и все увидеть и услышать сам? А еще можешь понюхать, пощупать, лизнуть и даже трахнуть. Кто-то сказал, что мы все приходим в этот мир и уходим из него в одиночестве. Да, пожалуй так оно и было раньше. Но не теперь. Теперь они подключают к Ноосфере новых людей уже в утробах таких же подключенных матерей. Зачем им это? Какую информацию могут дать им младенцы? Еще я где-то слышал, что младенцы видят абстрактные цветные сны. Просто какие-то цветные пятна, пустая, хаотичная игра нейронов в еще не созревшем мозге. Но они готовы поглощать даже бессмысленные цветные пятна. Это не люди, это части какой-то извращенной машины, которая создана исключительно для поглощения новой информации. Не существует мира, этики, морали, законов, есть только потоки битов и байтов. Ноль Ноль Один Один Ноль Ноль Ноль. Гребанный Тьюринг, не там ты главную угрозу видел. Какие к черту компьютеры? Всем известно, что человек страшнее любого зверя. И уж конечно он страшнее и опаснее любого компьютера. Компьютер это такой же костыль как и сгинувшие СМИ, к чему забавляться с примитивной машинкой, когда в твоем центральном процессоре спаяны воедино едва ли не все умы ныне живущих людей? Я уверен, что скоро они додумаются как «подключать» к себе зверей. На кой черт им звери? А на кой черт им младенцы? Будут и звери, и птицы и рыбы. А потом деревья. Камни. Атомы. Но мою черепушку им не достать. Хрен вам, а не мои биты. Я не дамся. Это очень, очень, очень важно, чертовски важно, это самое важное дело моей жизни. Господи, не дай им забраться в мою голову, не дай им меня подключить. Господи, молю тебя, только бы хватило сил…»

- Не хочешь рассказать мне каким он был?
- Ты что издеваешься? Хотя к чему это раздражение, конечно, ты издеваешься. Ты ведь сам прекрасно понимаешь, что я не знаю каким он был. И никогда не узнаю.
- Вишну…
- Мы же договорились, не называть больше друг друга так. Надоели эти игры, Брахма.
- Ладно, Управляющий. Ну к чему такая дотошность. Ты знал его лучше, чем кто-либо из нас. Не обязательно посекундно помнить всю жизнь человека от первого до последнего вздоха, чтобы сказать, что ты его знаешь. Ну ты что, уже совсем забыл как это бывало? По-людски… Люди ведь говорили, что «знают» других людей. Им ведь и правда казалось что они знают друг друга. Самому смешно вспоминать какие же мы все тогда были глупые. Помниться одна из частей тебя, ну та девушка присоединившаяся одной из первых, вы же вроде бы неплохо ладили когда-то, верно? Вы же были друзьями и до и, кажется, оставались ими после подключения.
- Да. Конечно. Я помню. Он убил физическое тело той девушки. Он очень хотел ей добра. Так как сам его понимал. Он поступил как друг в своей системе координат и ценностей. Конечно же всякий подключенный остается в Ноосфере навсегда, но он тогда еще не знал этого.
- Да. Убийство определенно сближает. Может быть потому ты и возвращаешься сюда снова и снова?
- Он и твоих носителей убивал. И тех, что носили в себе Разрушителя.
- Да. У меня он испортил около семидесяти тел, у Шивы кажется раза в три больше.
- Я потерял подле его дома девяносто три тела, так что в этом смысле он одинаково близок всем нам.

«24 июня 2037 года. Сегодня эта богоподобная нелюдь наконец-то повылазила из всех щелей. Раньше только малыми группками выбегали, а теперь повалили целой волной. Было чертовски приятно стрелять в этих тварей. Они тупо шли колоннами ко мне, безоружные и с этим мерзким выражением благостности на лице. Они что-то кричали о гармонии слияния, просили меня присоединиться, кажется я слышал знакомые голоса. Разумеется, они не собирались стрелять в меня, я нужен был им целым и невредимым, так чтобы ни один гребанный бит моей души не потерялся при подключении. Не помню скольких я убил. И даже думать не хочу о том, что они якобы никогда не умирают. Если тело перестает двигаться и дышать и начинает разлагаться, значит человек умер. И плевать что его память и личность остаются в Ноосфере, разбросанные по телам других людей. И дай Бог, чтобы их души могли вырваться из цепких сетей этих безымянных и всесильных ноотварей. Я верю, что пуская пулю в голову очередному из них, я освобождаю его душу. Так как я в свое время освободил Вику. Черт… Тяжело писать об этом, но о чем-то же надо писать, верно? Хотя кому надо? Не исключено что я вообще последний неподключенный на всей планете. Ничего. Это ничего. Конечно, у меня нет нескольких миллиардов патронов, но сюда не войдет никто из них. А если кто-то и доберется, до дома, то я знаю и помню что делать. Взрыватель тут, он рядом. Очень тяжело не смыкать глаз. Эта химическая дрянь, которую я стащил в опустевшей психиатрической клинике, конечно помогает, но и на ней я не смогу продержаться дольше пяти-семи дней. Уже сейчас больно режет глаз и периодически перед мной все плывет, словно кто-то подкручивает фокус на камере, а дальше будет только хуже. Но спать нельзя. Я останусь свободным. Надеюсь они тоже все-таки уходят свободными. Эй, дурачье, убивая вас я дарую вам спасение! Да! Именно так! Я открываю вам дорогу к настоящему Богу, а не к этим блядским серверам, составленным из человеческих мозгов. Надеюсь… Верю в это. Мне больше ничего не остается. Только верить и молиться. И когда Вика вернулась тогда ко мне, в другом теле, когда она уверяла меня, что теперь она бессмертна, что тот выстрел ничего не значит, поскольку теперь она является частью целого и прекрасного… Этого не было. Это был морок. Сон. Искушение. И хотя она знала то, что никто другой в целом мире знать не мог… Не поддавайся. Это был соблазн. Эти демоны испытывали тебя. И я убил Вику снова. И убил бы ее еще тысячу раз. Может быть каждый выпущенный мной выстрел предназначается именно ей. Может быть именно ее я и хочу спасти. Только ее. Плевал я на человечество. Оно само выбрало этот путь слияния и поглощения в единые сверхразумные амебы, состоящие из клеточек-людей. Я молюсь, что я все-таки смог тебя спасти Вика. Я молюсь, что мне хватит сил спасти себя тоже».

- Ты бы хотел прочесть его записи?
- Не думаю что там было что-то ценное. Банальные записки спятившего от отчаяния человека. Такой дряни в Ноосфере пруд пруди.
- Да. Пожалуй. Но мне не дает покоя один вопрос. Он же знал, что собирается взорвать дом, верно? Значит он знал, что все эти его записи должны погибнуть вместе с ним. Тогда для кого он писал?
- Думаю, что для себя. Люди вообще всегда ведут дневник для себя, разве нет?
- Я ведь знал его... Он писал не для себя. Это точно.
- Тогда для кого?
- Тебя позабавит мой ответ.
- Сложно чем-то удивить того, кто прожил пять миллиардов жизней.
- Я думаю он писал для Бога.
- То есть для нас?
- Нет. Но ты не поймешь…
- Да уж. Куда мне. Эй, погоди-ка! Смотри, кто это там? Кажется Разрушитель тоже здесь.

«25 июня 2037 года. Они играют со мной. Боги жрущие попкорн и наблюдающие за последней мухой. Богам нравится отрывать у мух крылья. Это наши души. У меня еще есть крылья, но я уже не смогу летать. Скольких я убил? Освободил? Не знаю. Я слышал истории о том, как на предпоследней великой войне немецкие пулеметчики сходили с ума и падали в истерике прямо в своих бункерах, когда выкашивали целые сотни советских солдат, пушенных в самоубийственную атаку. Забавно, предпоследняя война длилась почти пять лет, а последняя война не продлилась и пяти суток. Все ускоряется. Я не успею сойти с ума. У меня кончились патроны. Мне очень хочется спать, я бы сейчас все отдал ради возможности вздремнуть хотя бы часок. Все кроме взрывателя. К черту. Я устал. Можно было бы отбиваться от этих тварей голыми руками, но я и так освободил достаточно людей. Кажется я уже слышу их шаги. Они поднимаются ко мне, наверх. Или это только кажется? Ничего. Неважно. Пускай они вошли в дом, но в эту комнату уж точно не войдет никто. Так я смогу освободить еще хотя бы несколько десятков. Я перечитал записи и понял, что писал совсем не о том, что наверное должен был бы рассказать о том, что же это за напасть свалилась бедным людям на головы, что за подключения и Ноосфера, но сейчас уже нет на это времени. Если в двух словах, то однажды в мир пришла новая технология, столь простая и удобная, что мир сам не заметил как подсел на нее. Ну знаете это как с сотовыми телефонами. Никто не видел ничего страшного и ужасающего в том, чтобы ненадолго обмениваться сознаниями с другими людьми. Для этого нужно было лишь настроить простейший прибор вставить в ухо приемник, наподобие слухового аппарата. Потом форма приемника изменилась, но суть осталась прежней. Вы могли слышать видеть и чувствовать все, что видит ваш сосед, в то время как он мог с вашего позволения использовать ваш мозг таким же образом. Люди меняли тела как перчатки, просто потому что это было удобно, выгодно, модно. Только потом после многих лет начало происходить слияние, люди разделяли уже не только ощущения, но затем и эмоции, а после и мысли, память, сознание. Сперва слияния были хаотичными, затем все более и более крупными, словно бы целые мозговые империи вбирали в себя малые государства и народы. Самые крупные из тех слияний обычно давали себе имена языческих богов. Наверное я путано объясняю, но у меня остается очень мало времени, чтобы изложить все подробно. На тот момент, когда начались слияния и стало возникать то, что мы называем Ноосферой уже больше половины людей на земле были подключены. Затем неподключенных стали подключать по государственным программам, мотивируя это удобством и соображениями безопасности. Новым богам нужна была информации, нужны были души и сознания людей. Все. Без остатка. Я не знаю, что они собираются делать дальше, не знаю что ими в конечном итоге движет. При мне они только и занимались тем, что подключали в эту гребанную Ноосферу всех и вся. Сперва законными методами, а затем и незаконными тоже. Но они всегда были гуманны, ведь убить кого-либо означало оставить ненасытных демонов Ноосферы без очередной порции их чертовых битов. Родители подключали детей, мужья жен, бывшие враги подключали новых друзей. А я убивал подключенных. Слишком поздно я все-таки все это осознал. Но я осознал все это дерьмо на пару месяцев раньше чем весь остальной мир. И потому я спасусь. Или… Или я не прав? Или там и впрямь вечное блаженство и всеобщий рай и равенство? Может быть к черту эту борьбу, может… НЕТ! Нетнетнетнетнетнетгет изыди! Изыди искуситель! Нет! Изыди!

Я любил тебя, Вика»

- Я так и знал, что найду вас здесь. Какого черта вы так долго? Снова сидите над этим дурацким, горящим домом и жуете сопли. Я потратил целых 12 гребанных пикосекунд, чтобы разыскать вас. Вы что забыли, какая сегодня минута?
- Разрушитель. Ты как всегда приветлив.
- Хватит болтать, надо приступать к делу.
- Подожди, разве уже? Разве эта минута которую мы ждали так долго уже наступила? Но мне кажется я еще не готов, еще нужно собрать столько информации…
- Хватит уже всего этого. Мы близки к пределу познания, пора совершать очередной переход. Немедленно! Созидатель, ты готов к слиянию? Только не начинай заводить ту же песню, что и Управляющий. Тошнит уже от ваших пустых речей.
- Погоди, погоди, прошло всего 12 минут после смерти последнего неподключенного, мы не могли уложиться в столь короткий срок. Мне еще нужно наладить потоки исходящие от деревьев и…
- Хватит!
Разрушитель опутал Созидателя и Управляющего тонкой сеткой из информационных потоков и приступил к слиянию столь быстро и неожиданно, что это было похоже одновременно и на выстрел из лука, и на резкий, дерганный танец, и на упавший с небес огонь. Разрушитель пожирал информационные матрицы двух своих братьев, выковывая в результате нечто совершенно новое, невозможно огромное, превышающее своими размерами и могуществом само пространство и время. Ноосфера трещала по швам пытаясь принять в себя рождение Нового и Единого. За какие-то не поддающиеся разуму бесконечно малые величины времени до окончательного слияния у Управляющего, того самого что называли Вишну, а когда-то до этого Мимиром, а до этого Кроносом, а до этого просто Викой Лисицыной возникла едва заметная, слабая мысль, скорее похожая на искорку угасающего костра или слабый всплеск на воде:

Единый

Единственный

Один.

Один не присоединился.

Значит минус один.

Один минус один равно ноль.

Ноль.