Начало тут:
http://udaff.com/read/creo/114451/
http://udaff.com/read/creo/114512/
http://udaff.com/read/creo/114628/
http://udaff.com/read/creo/114910/
http://udaff.com/read/creo/115307/
http://udaff.com/read/creo/115640/
http://udaff.com/read/creo/116162/
http://udaff.com/read/creo/116391/
http://udaff.com/read/creo/116776/
http://udaff.com/read/creo/117140/
http://udaff.com/read/creo/117705/
http://udaff.com/read/creo/118211/


  Ресторан «Охотник» до революции был городской усадьбой, построенной местным купцом первой гильдии, а по-нынешнему – олигархом, для своей племянницы, к которой, как болтали злые языки, питал отнюдь не родственные чувства. Революционные матросы, которых каким-то неведомым хуем занесло в степи, жестко пресекли непотребства, прислонив престарелого сластолюбца к теплой кирпичной стенке и дав залп из трехлинеек, который надежно заглушил нелепые оправдания восьмидесятипятилетнего развратника: «Сынки! Что ж вы делаете! Я ж удом своим с тезоименитства Государя Императора токмо по малой нужде могу!». Племянница же ускользнула от народного гнева в Самару, где прибилась к отступавшим на малую родину чехам, осчастливив своей красотой и молодостью одного штабс-капитана, да так в Чехии прижилась, что врезала дубаря аж в 1974 году в весьма преклонном возрасте.

  К тому времени, за отсутствием законных владельцев, в доме разместилась рюмочная, радующая потомков победившего пролетариата вкусными продуктами нефтепереработки в розлив. После перестроек с перестрелками здание несколько раз приватизировалось, причем дважды – общественно опасными способами с применением автоматического оружия. А после последней приватизации вообще возбудили дело по статье «Терроризм» за использование гранаты Ф-1, уроненной с крыши высотного дома на припаркованную внизу машину. В окончательно победивший капитализм дом шагнул широко – капитальным ремонтом, дюралайтовой вывеской и внесением в государственный список памятников архитектуры областного значения. После чего там открылся ресторан, намекающий ценниками в меню, что он работает only для победивших капиталистов.    

  Именно тут Кукла широко и фасонисто решил помянуть брата. Алкоголь пришлось заказывать на месте: администрация наотрез отказалась поставить на стол привезенную Пастагоевым канистру алычового самогона. Махнув рукой и посетовав на безумное расточительство, Кукла оплатил аренду зала, хлеб с горчицей и пару ящиков дешевой водки по ресторанной цене, а в качестве закуски заказал сотню поминальных обедов в Макдональдс.

  Управляющие ресторана быстрого питания постарались на славу и доставили все в лучшем виде. Стаканы с кока-колой были перевязаны траурной ленточкой, роял-чизбургеры замотаны в черную бумагу с надписью «помним-скорбим», а хрустящие пирожки с вишней упакованы в коробочки в виде гроба с удобными крышечками. Вкупе с горчицей такое меню обещало каждому провожающему обильную слезоточивость и  невозможную ядерную изжогу на память.

    Кукла Геннадий объявил секретарю, что брат, будучи при смерти, завещал обязательно петь грустные песни на своих поминках. Привыкший к чудачествам шефа исполнительный Пастагоев пригнал хор лилипутов, обычно гастролирующий по пригородным электричкам. Вечер памяти сварщика был открыт жалобной песней «Батальонный разведчик»:

            Я был батальонный разведчик,
            А он – писаришка штабной.
            Я был за Россию ответчик,
            А он спал с моею женой.

  Безотрадная история, рассказанная завывающими голосами, о том, как разведчик возвращается из Берлина на протезах и застает под кроватью у жены писаришку-полюбовника, растрогала присутствующих до глубины души. Особое сочувствие вызвал  куплет, в котором у любящего разведчика не поднялся протез на изменщицу, и он отпиздил её костылем. Еще была песня про девушку с оленьими глазами, на которой женился молодой камчатский рыбак, только её увидев. Но оказалось, что этот рыбак сам реально олень: девушка попалась слепая. Последние две строчки вышибали слезу, а за ней и деньгу у слушателей: «Шёл рыбак, высокий и седой, За собой старушку вёл слепую». Всем было жаль бедолагу, который повелся на красивые глаза и всю жизнь промаялся с инвалидом. Поэтому традиционное попрошайничество было воспринято весьма благосклонно – мелким вымогателям дали немного денег и два «Биг-Мака» на всех.

    Для разнообразия Пастагоев пригласил на скорбный праздник дуэт «Ривьера». Знаменитые лабухи на свадьбах, крестинах и шашлыках приехали со своим синтезатором и немного странным репертуаром. Началось все с песни «Ехали на поминки уроды». С характерной хрипотцой в голосе солист группы поведал об одном случае, произошедшем с компанией мужчин с небольшими физическими недостатками. Ехавшие в грузовике слепой, глухой, немой, безногий и безрукий попали в засаду к бандитам. Но слепой, которому в течение целого куплета немой зачем-то ссал на брюки, прицелился и всех застрелил. Певец то и дело оглядывался на дверь, и казалось, что эти жизнерадостные параолимпийцы вот-вот ворвутся в зал и помянут здесь все в пух и прах.

  Дальше пошел такой жесткий шансон в исполнении стареющей брутальной блондинки, что гости перестали скорбеть и начали подтягивать «У опера с Петровки» и «Что ты гонишь мусор шнягу не по делу». На песне «Поминки сатаны» хорошо принявший на грудь Кукла Геннадий прекратил вакханалию и велел привести кого-нибудь другого. Впустили мерзнущий снаружи взвод старушек-причитальщиц, которые сначала набили брюхо хлебом, обильно намазывая его горчицей из пол-литровой банки, а уж потом зашмыгали носами и затянули «на кого ж ты нас покинул» и «будет только ветер петь над могилкою твоей». 
 
  Откудахтали старухи, и на эстраде снова появились жалобные лилипуты. Они наелись от пуза и единогласно решили чесануть дубль, ибо такой случай заработать выпадает не каждый день. Запевала вышел вперед и надрывно заголосил:

                Шли богомольные калики
                По бесприютной земле
                Карлик горбатый и старенький
                На елке болтался в петле. 

  Хористы дружно подхватили. Запевала изображал, как именно старичок болтается, и высовывал синий язык. В конце повествования про приключения богомольцев в лесу, их съели волки, а карлик смеялся с елки. И хотя солист вошел в роль и заразительно хохотал якобы в ветвях, всем стало грустно. 

  В финале поминального концерта была исполнена самая хитовая песня для сбора средств в подвижном составе. Начиналась она незамысловато:

              Жил-был парень молодой
              Он встречался с девушкой одной
              Ну, а та встречалася с другим
              А потом опять встречалась с ним. 

  Но в процессе пения открылись столь трагичные повороты судеб героев, что некоторые сентиментальные гости украдкой пускали слезу. В балладе двое мужчин из любовного треугольника организовали встречу тет-а-тет на помойке. И в разгар спора за право собственности на «одну девушку» их раздавила мусорная машина. Обоих похоронили на месте в отходах жизнедеятельности, а девушка родила двойню и вышла замуж за водителя рокового мусоровоза.

  Под аплодисменты публики сытно отрыгивающие бигмачным душком хористы пустили в зал огромную шапку с ушами для второго транша, в которую посыпалась мелочь от растроганных слушателей. Всё шло хорошо и спокойно, пока одного лилипута не спалили за несанкционированным сливом остатков водки из рюмок гостей в грелку, примотанную скотчем к его животу. Разразился скандал, незаметно переросший во Всероссийские соревнования по фехтованию на карликах. После окончания побоища, мини-хор имени Андрея Губина был приговорен к изгнанию с поминок обратно на железнодорожный вокзал с конфискацией гонорара и украденных горячительных напитков. Для этого лилипутов обыскивали и переворачивали над принесенным с ресторанной кухни тазиком.
Кукла Геннадий не мог и представить лучших поминок для себя.

  После того, как все отдышались и, не чокаясь, выпили очередную рюмку, до крайности довольный Кукла по совету секретаря распорядился удалить из зала всех посторонних и начать вторую часть поминального обеда, которую он решил совместить с подведением итогов доставшейся ему по наследству криминально-коммерческой структуры. Изрядно накосячивший с похоронами Пастагоев, любыми средствами пытаясь вернуть доверие, принялся нашептывать в руководящее ухо компрометирующие материалы на собравшихся. Кукла втихомолку радовался этому обстоятельству и жадно впитывал информацию, иногда перебивая референта уверенным «Сам знаю, бля» для конспирации.

  Начали с персонального дела Лаварки Русецкой, которая зашла в магазин и, вместо того чтобы резать барсетки и дамские сумочки, прикрывая от посторонних взоров уголовно наказуемое деяние безобидной клетчатой сумкой, занялась банальным грабежом. Превысив свои полномочия карманницы-ширмачки, она скатала в рулон приглянувшийся ей ковер и открыто похитила его на глазах у совершенно охуевшей от такой наглости охраны. Пастагоев также поведал, что бежавшую, как Ленин с бревном, воровку догнал старший смены и поставил перед выбором: либо оплатить ковер в пятикратном размере, либо удовлетворить всех охранников орально. В противном случае грозился скормить предмет интерьера грабительнице целиком. Принципиальная в вопросах денег и секса Лаварка от первых двух вариантов отказалась и, как моль, накинулась на персидский ковер ручной работы. А теперь лежит с отравлением в больнице, чем снижает общие показатели и криминально-трудовую дисциплину. Хмельной Кукла Геннадий насупил одну бровь, другую выгнул коромыслом и сказал:
  – Ковер? Персидский? Хууууйня!

  Пастагоев пристально взглянул на шефа, но ничего не сказал и продолжил заседание. Вторым пунктом в повестке дня было обсуждение возмутительного инцидента, имеющего ярко выраженную окраску религиозной нетерпимости. Так уж исторически сложилось в местной диаспоре, что цыгане, профессионально занятые скупкой золота и других драгметаллов представляли собой христианское крыло многоконфессионального народа, а занятые гаданием – мусульманское. За неделю до поминок, неподалеку от известной всему городу точки, где можно было быстро и незадорого скинуть золотишко, произошла безобразная драка между скупщиками и вторгшимися на их территорию гадалками. Христиане, действуя, как издревле повелось, крестом и пестом, нанесли своим увесистым товаром на лица представителей конкурирующей конфессии ярко выраженные побои. Желто-синие рельефные отпечатки здоровенных распятий и перстней на лицах гадалок демонстрировали крепость христианской веры и свидетельствовали о временной гадательной нетрудоспособности. Пастагоев, озвучив понесенные в результате столкновения убытки, гневно призвал виновных к ответу. Начались прения сторон:

  – Мы, христиане-рыжевики, взяли на себя повышенные обязательства по сбору золотого лома у населения и весь год работали, не покладая. За отчетный период наша группа активистов воцерквленных цыган сдала в общак на тринадцать процентов больше, чем в прошлом году. А это, товарищи, шесть килограмм золотых, позолоченных и немного ворованных изделий. Как видите, результаты есть. А тут приходит это мурло, точнее, мулла и говорит: «На этой точке будем работать мы».       

  – Вай-вай, зачэм мурлой ругаесся, свиножуй нехороший? Культурна па-а-апрасылы съыбацца нахуй, ай Вася, я твоя кибитка шатал! Атвичяю! Сало ешь, шкурка свиной ртом кушяешь, животны грязный, а патом с уважаймими людьми разгавариваешь.
  – Э, баран, не хрюкай тут, – отозвался главный по рыжью.     
  – Сам ты баррран! Сюда иди! Парэжу! 
  – Тихо, тихо, – вмешался Кукла. – Погоди, уважаемый чюрка, не горячись. Что у вас с показателями? 
  – Секретарь спроси, ему отчет-шматчет сдавал. Хароший паказетел.
  – По всем трем пунктам – гадание, клофелин, грабеж – снижение почти на двадцать процентов. Валовой доход по мусульманской группе упал на двенадцать целых три десятых, как и численность самой группы, – тут же доложил Пастагоев.
  – Выговор вам, муслики. Плохо размножаетесь. Как говорится: «Ебитесь в обрезание. Ваш Аллах». Христиане на точке остаются, – подытожил Кукла Геннадий. 
  – Как же это так, кормилец? А с огнепоклонниками что делать?
  – А что у нас с язычниками? Где они вообще?
  – Туточки мы. Романы яг сарэнгэ бикхэрэнгиро свэтинэла.
  – Это что еще за «свэтинэла»? Пастагоич, переведи.
  – Цыганский костёр всем бездомным светит, – прилежно перевел секретарь собрания. – Ведь это место раньше за ними было. Они пока в отъезде были, скитались, теперь вернулись, а место занято, пришлось им на земляные работы по демпинговым расценкам к застройщикам наниматься. Таджики крайне недовольны.
  – Территорию займет тот, кто общак наполняет лучше. В истории та же хуйня была. Язычников пристроим куда-нибудь на стройку красивой жизни. Вопросы есть? Вопросов нет! Пастагоев, что там у нас еще на повестке дня, давай по быстрому – закругляться пора.

  Секретарь смущенно прокашлялся в кулак:
  –  Тут такое дело… Завтра всем мужчинам возрастом более сорока лет следует прибыть в поликлинику на медосмотр. С собой иметь презерватив.

  Заинтересовались абсолютно все, причем самыми озабоченными выглядели жены счастливцев, попадающих в поименованную возрастную категорию:
  – Пастагоев, да ты совсем охуел что ли? Утренник в публичном доме замутил под прикрытием бизнес-тренингов? Шаро баро, уважаемый, ебани-ка свою шестерку стулом по горбу, а то мы его натурально порвем, как телогрейку!

  В оратора полетели макдональдсовские траурные упаковки с недоеденными и недопитыми ништяками.

  – Бабы, ша! – заорал густо покрытый объедками фастфуда секретарь: – Ебанитесь об косяк, какой утренник в поликлинике? УЗИ простаты будут проводить, поэтому и сказал, чтобы каждый принес с собой презерватив…

  Женщины заткнулись, проникнувшись важностью предстоящего их мужьям анального исследования, но тишина длилась недолго – штурвал бунта был мгновенно перехвачен крепкими мужскими руками:

  – Да пошел ты нахуй со своим УЗИ!
  – Тычобля, пидарасов тут увидел?
  – А губы не накрасить перед тем, как булки раздвигать?
  – Да я струёй унитаз расколоть могу, нахуй мне твоё УЗИ!
  – Поцоны, давайте его обоссым, пусть сам убедится, что у нас брансбойты, как душ Шарко!

  Кукла Геннадий выскочил перед стихийно образовавшейся добровольной пожарной дружиной, уже раскатывающей свои пожарные рукава:
  – Стоять, ромалы! Витька кантачить без надобности, он нам еще пригодится. Ссыте на стену, а мы сбоку посмотрим у кого струя не очень. Вот тех и отправим простатит сканировать. Напраааааа-во! К стееееее-не! Ровняйсь! Смирно! Ссать по моей команде!

  Шеренга из двадцати пяти тестируемых выстроилась вдоль стены. Цыгане достали хуи и приготовилась к проверке.
  – Мысленно проводим риску на уровне глаз, – командовал Кукла, – и стремимся достать струей до воображаемой черты. К выполнению норматива товсь! Огонь! 
 
  Моча полилась. Обслуживающий персонал со слезами наблюдал за поруганием банкетного зала, но благоразумно не лез под струи. Директор с ужасом взирал на происходящее: в столь солидном заведении такого беспредела еще не было.

  На стене, обклеенной светло-голубыми обоями, начали появляться темные конусы различной высоты. Ссущие оказались разных способностей и применили разные методы. Одни вытягивались на носочках, другие подпрыгивали, оголяя крайнюю плоть в прыжке, третьи прерывисто прыскали ввысь, пережимая мочеиспускательный канал пальцами. Лидер мусульманской группировки нарисовал лишь невнятное пятно ниже ватерлинии, а глава огнепоклонников, поднаторевший в тушении костров, так увлекся, что набрызгал себе уриной в лицо и даже немного нассал фонтанчиком в капюшон.   

  Из всех подопытных заветной черты достигли только десять человек.
  – Так, понятно. Кругом! Доставшие до уровня глаз – шаг вперед. Остальные завтра на анальную диспансеризацию. И без разговоров! Здоровая жопа каждого сотрудника – залог успеха всего коллектива. Вопросы есть? Вопросов нет, – подытожил проверку Кукла Геннадий и потянул было рюмку «на коня». 

  – У меня, у меня вопрос! Пропустите, блядь, ромалы, я по личному! – отчаянно расталкивая локтями сплоченные ряды цыган, вперед пробилась какая-то эмо-девочка в траурном макияже и маникюре, неизвестно как затесавшаяся среди криминалитета: 
  – Пааапааа, а когда ты мне машину купишь, как обещаааал?
Кукла в изумлении застыл с посудой в руке...