Наконец кучка помятых банкнот перекочевала в руки продавца. Телефон прыгнул ему в руки, и он принялся набирать номер, нужен был грузчик.
Тачка поскрипывая привела за собой грузчика, он был уже не молод,  глаза были наполнены усталостью, потертый тулупчик, у которого совершенно невозможно было  понять, какой был его первоначальный цвет, да и форма. Из кармана тулупа топорщились какие то инструменты, видать для того чтоб экстренно отремонтировать сей  нехитрый транспорт. Сама тачка тоже давно устала.
Какое то колесо сильно скрипело, борта были оббиты об стены, двери, косяки машины да и все что ей встречалось на пути. И лишь ручка говорила, что тачка - это хлеб, она блестела отполированным металлом, каждый день ее полировали руки, и если тачка со временем становилась все хуже и хуже, то ручка день ото дня блестела все ярче  и ярче.
Он остановился, поздоровался и  стал бережно грузить коробки, одну за другой, периодически переставляя и  поправляя  коробки, чтоб они никуда не упали. Когда последняя коробка прочно закрепилась, словно влитая среди своих сестёр и братьев, он ее толкнул и словно бурлак стал толкать свой хлеб.
                Потянулись длинные  и уже пустые коридоры.
- А знаете заговорил он, я весил 120 килограмм. – Глядя на его 60 в жизни не подумал бы, что этот человек мог весить 120. Да морщинки, но нигде ничего не висело.
-А все это диета – Так же продолжил он, подталкивая тачку. – Главное не есть. Нет есть можно но нужно отказаться от жаренного, я вот жаренного совсем не ем, все эти жаренные пирожки, все эти курицы которые часами вертятся над огнем.

Тут на пути из склада появился подъем, который потребовал от грузчика сил, и видать сил, на то чтоб говорить и толкать уже не хватало и он посапывая перехватил ручку посильнее, и поднатужившись стал толкать молча.  Тут горка закончилась и вместе с горкой закончилось таинственное поскрипывание тележки и грузчик опять завел разговор.   
-Я вот ем только до шести, после ни-ни только вода. Вот сутра перловка была, так кашки, фруктики, я вот бананы никогда не ел, а сейчас беру те, что уже начинают темнеть, они знаете самые лучшие.  Да и отдают их не так дорого. А главное курить бросить, бывает тот, кто курит толстеет, а бывают кто курит худеет, так я от курева толстел, знаете какой живот у меня был. – Тут он остановил тачку, развел руки и как заправский рыбак, показывающий самую большую в жизни рыбу  стал показывать некогда огромные размеры своего живота. Мы двинулись дальше и монолог продолжился дальше.
- Курение оно же травит, весь организм травит и вот водка с пивом травят, они и мозг травят, от меня жена с ребенком ушла, я ведь не всегда тележку ведь толкал. Когда то сидел пузо растил, курил, пил и жрал, как свинья все подряд, у меня баб то сколько было. И деньги были, в вот слепой был. Может это от молодости, хотя не так то и давно это было, где эта молодость то? Ушла.
- Снова повторил он  и призадумался, словно вспоминая ту самую, что ушла.
-А сейчас знаете какая легкость в ногах, как похудел, как курить бросил. Сейчас на ногах целый день, а еще и вечером иногда бегаю. Когда  я бегаю  счастлив,  тогда думал, что я счастлив, а сейчас  вижу тогда я свинья был, а теперь когда бегу  то по-настоящему счастлив, пока бегу.
Тут за поворотом появился мой автомобиль. Нажатие на  кнопку брелока открыло машину. И коробки так же аккуратно, как грузились на тачку, стали ловко запрыгивать в багажник.
-Вот держите – сказал я открыв бумажник с банкнотами,  и достав пару бумажек. Повернулся – Спасибо..
Ключ из тулупа пришелся чуть выше виска, просто ноги стали ватными и по лицу побежала струйка крови, я облокотился спиной на колесо машины, лужа из под колес решительно пропитывала пиджак, а я смотрел, как он бежит сжимая в руке мое портмоне. Был ли он сейчас счастлив?