Моя подруга упрекает меня в злоупотреблении прилагательным «вкусный» и противоестественном совокуплении его с существительными, не имеющими отношения к еде. Та же фигня происходит у меня с наречием «вкусно». «Вкусно написано», «вкусная музыка» и, наконец, «вкусный секс», даже если партнёр мучил мой нежный язык последствиями нездорового ужина: переперченного мяса, залитого крепким алкоголем – совершенно не вкусная сперма. Оказалось, еда и ебля связаны так же крепко, как два моих запястья во время жестоких игр.

Мой друг, психотерапевт (творческим людям типа меня полезно иметь таких друзей) утверждает, что по тому, как человек ест, можно судить о его отношении к жизни вообще и к сексу в частности. Он даже решил объяснить мне прописные истины - как второгоднице из класса коррекции. Вот, например, захотел человек пожрать. В животе урчит, спазм вызывает лёгкую тошноту, и голова нифига не работает от нехватки глюкозы. Человек открывает холодильник и думает: а точно ли он есть хочет или, может быть, всё-таки пить? Нет, спазм от мысли о еде усиливается, значит, пора закинуть в желудок пищу. А какую? Посмотрел – в холодильнике только кусок засохшего сыра, помидорка, напоминающая дряблостью междуножье проститутки-пенсионерки, и пара яиц, вообще ничего с голодухи не напоминающая. Можно было  съесть это всё, не отходя от холодильника – так поступит плохой любовник. Можно приготовить из этого еду – так поступит партнёр, имеющий перспективу. Но настоящий гурман и ценитель сексуальных изысков сходит в магазин, купит там бекончика и укропчика, поищет свеженького хлебушка и, преодолевая слюноотделение, сотворит себе из всего имеющегося у него теперь набора продуктов отменное блюдо, украсит его зеленью и, вожделея произведение кулинарного искусства глазом и языком, медленно, очень медленно, тщательно пережёвывая и наслаждаясь каждым кусочком, съест. Страстный человек, как утверждает мой друг, страстен во всём: он живёт, наслаждаясь едой, сексом, книгами, театром, дружеской беседой… Настоящий любовник смакует жизнь.

Я сразу вспомнила свой завтрак. Несколько кусочков сыра разных сортов. Названий уже не помню: один твёрдый, другой мягкий, третий с плесенью. И ещё чай зелёный, в пакетике, заваренный на скорую руку и к моменту питья уже остывший, потому что стоя под душем и разглядывая своё отражение в огромном зеркале, я сплясала три непристойных танца под троекратно повторённую композицию Григория Лепса «Я тебя не люблю». Никакой заранее заваренный чай дождаться бы меня не смог!
Ужин… Речная форель, запечённая в фольге с лимоном и розмарином, нарезка из свежих овощей, пряные травы и итальянское белое вино. Почему-то Барбара Стрейзанд с альбомом «Дуэты»…
Мне стало стыдно за все забытые имена, за безвкусные поспешные поебушки ради избавления от жгучей похоти, за техничные минеты «холодными» губами… И только смутная надежда на то, что я буду оправдана за пару безумных историй, сервированных любовью…