Семен Мортирович Кирзовый еще раз тщательно одернул на себе китель с генеральскими погонами. Покрутившись перед зеркалом в полный рост, словно семнадцатилетняя модница перед первым свиданием, Семен Мортирович придирчиво осмотрел свое отражение со всех сторон и не смог удержаться от самодовольной улыбки.
    
Стоящая чуть поодаль супруга Кирзового – Зинаида Афанасьевна, всплеснула руками и просияла аки стоваттовая лампочка.
- Сидит как влитой!
    
Затем заботливо смахнув несуществующую пылинку с золотого погона, прильнула к мужу и томно шепнула.
- Ну? Еще долго, Сёма? Сколько ж можно ждать?
    
Семен Мортирович еще раз – в сотый, а может и в тысячный, оглядел свою фигуру, облаченную в новенький генеральский китель и молодецки приобнял в районе символической талии, охнувшую от удовольствия супругу.
- Всё, Зинуль, дождались! Проделана колоссальная работа. Теперь вопрос времени. Буквально, часы. А возможно, что уже и минуты. Давеча позвонил нужный человечек и шепнул при случае, что бумагу на генеральское звание очень красиво составили, все визы собраны. Осталась символическая писулька от дежурного прокурора о юридической чистоте и… подпись САМого – Верховного. Так что вот, с минуты на минуту, я стану генералом! А ты – генеральшей!
    
Полковник Кирзовый чмокнул жену в нос и задорно подмигнул.
- Ой, Зинка, наконец-то! Заживем лучше прежнего! Т-а-к-и-е возможности откроются, что только успевай реализовывать!
    
Зинаида Афанасьевна отступила от мужа и в миллионный раз окинув его оценивающе-восхищенным взглядом, продолжила.
- Красавец! Истинный красавец! Прям Аполлон! Аж помолодел и постройнел как курсант! Господи, могла ли я подумать, что курсант Кирзовый, который ни танцевать, ни целоваться толком не умел, станет генералом?! Ах, гусар ты мой ненаглядный! Прям, гусар! Сём, а кого на торжество звать будем?
- Ну, зал в Офицерском собрании уже загодя заказан с открытой датой. Вчера продублировал и объявил полную готовность. Начпрод (начальник продовольственной службы) уже все, что надо, запас и списал по-тихому. Стол будет ломиться от деликатесов, я тебе обещаю. Утром доложили, что повара уже варят, парят, кашеварят. Все навертят, накроют, отсервируют лучше, чем в каком-либо «звезданутом» ресторане. Тут мы с тобой никаких растрат не понесем. Начпрод - мой человек. Обязан мне по самое некуда и еще столько же. Я ему квартирку для сына состряпал в лучшем виде, пришлось очередь льготников подвигать туда-сюда… На счет спиртного тоже никаких проблем. Полный кабинет всевозможных бутылок от вискарей до коньяков – несут благодарные людишки, несут. Несут – не перенесут. Столько натаскали, что впору вино-водочный склад открывать, хе-хе. Шутка ли, жил.комиссия у меня где?!
- Где?
    
Семен Мортирович с характерным хрустом сжал в кулак волосатые пальцы.
- Тут! Квартирки всем нужны. А сертификаты на отселение из тмутараканских и мухасранских гарнизонов тем более. Разлетаются сертификатики как горячие пирожки и ценятся выше, чем акции «Газпрома».
    Зинаида Афанасьевна неожиданно нахмурилась и сменила тему.
- Ты знаешь, Сёма, а я тут совершенно случайно встретила Петю Смирнова.
    
Семен Мортирович не переставая с важным видом пялиться в зеркало на свое отражение, собрал кожу на лбу в стиральную доску и удивленно приподнял левую бровь.
- Кого? Петьку?! И где?
- Ты не поверишь, Сём, но прямо в нашем дворе. Представляешь себе, дорогой, выхожу из твоей служебной машины, а снег на дорожке к подъезду чистит новых дворник. Посторонился, чтобы мне дорогу уступить… глаза на меня поднял. Я его сразу по глазам и узнала. Помнишь, у Пети глаза были нереально зеленые. Еще все наши девчонки их колдовскими называли? Ну когда в Петьку влюблялись по уши? Сколько ж девчонок в нашей студенческой общаге по тем зеленым глазам все подушки проплакали?! Вот по этим глазам я его и узнала. Не красавец уже, глаза немного выцвели, но такие же зеленые. Сам весь постаревший и …запущенный, что ли?! Кожа на лице грубая, сморщенная, а глаза … такие же колдовские. Только … какие-то потухшие глаза у Пети. Слышишь, Сема?
    
Семен Мортирович после некоторой паузы, задумчиво буркнул.
- Хм, Петька и снег чистит в нашем дворе?! Надо же?! Странно. Он же всегда головастым был. Учился прекрасно, я у него всегда списывал. Мы ж с Петькой с «Детского сада» вместе. Мде, вот она жизнь как все расставляет на свои места. Петька в школе – отличник, в военном училище – краснодипломник. Ты помнишь, по выпуску он потащился в какую-то занюханную глухомань за военной романтикой – дурашка. С его-то мозгами давно академию бы закончил и генералом стал. А он снег в «Алых парусах» чистит?! Неудачник!!! Так понимаю, что из армии уволился, а правильных друзей так и не нажил…
    
Зинаида Афанасьевна снова прижалась к супругу и попыталась его нежно обнять.
- Когда Петю увидела, парой слов с ним перекинулась. Он из Забайкалья уволился… по сокращению. Их часть разогнали, а другой должности ему так и не предложили. Всего лишь майором уволился. На минимальную пенсию. В академию его так и не отпустили. Двое деток у них с Валентиной. Ее кстати тоже уволили. Госпиталь, где она работала, вместе с Петиной частью сократили. Городок захирел, все люди разъехались. Вот Петя и приехал в Москву о квартире хлопотать. Ему ведь положено?! Теперь комнату в Подмосковье снимают, пока он тут по инстанциям ходит. Сём, может ты …там … как-нибудь посодействуешь, чтоб в очереди…
    
Семен Мортирович неожиданно побагровел и сорвался на крик.
- Зина! Ну о чем ты говоришь? Ты думаешь так все легко и просто? Как я могу посодействовать?  На меня и так все постоянно давят! Очередь на жилье, она знаешь какая? В ней есть первоочередники, которым надо дать при любом раскладе – «позвоночники», за которых постоянно звонят с самых высоких телефонов и из самых важных кабинетов. Вторая категория очередности – воины-афганцы-чеченцы, калеки, инвалиды и прочая воевавшая шушера. Их не выбросишь, как ни старайся. Они льготами своими давят, медальками звенят, костылями и протезами трясут и требуют, требуют, требуют! Попробуй не дать, по судам затаскают. У меня одновременно по десятку судов с этими вояками идет. Мои юрисконсульты не выдерживают и увольняются пачками. Третья категория – горлопаны со всякими северными, пустынными… и прочими льготами за дикость, подводники, моряки и еже с ними подобная шелупонь. Петька твой от силы лишь в пятой категории болтается. А то и в шестой. Он безусловно получит свою халупу, но лет через двести, не ранее. И то, не сразу… И вообще, Зина, он сам виноват, что торчит в такой заднице. Кто ему мешал наверх карабкаться? Ась?! Я вот! И вертелся и крутился как волчок! Комиссии московские хлебом-солью встречал. Столы накрывал. В баньке генеральские задницы парил. Девок из окружного ансамбля «Песни и тряски» под нужных людей подкладывал. Служил верой и правдой, не щадя ни себя, ни своих подчиненных. Теперь вот сам в люди вышел. Квартира, дай Бог каждому, в жилом комплексе «Алые паруса» с видом на Москву-реку. А как ты понимаешь «Алые паруса» - это уровень! Это статус! Посмотри на наших соседей!!! Все сплошь из телевизора. А я лишь простой полковник и среди такой публики?! То-то, Зина, то-то! Пардон, пока полковник! Но без пяти минут генерал…. А это тоже с-т-а-т-у-с!!! Сколько же мне эта квартира денег и нервов стоила?! Ты даже и не представляешь. А дачка в четыре этажа на участке в полгектара сразу за МКАДом – это мне тоже не в открытый рот свалилось! Пришлось персональной задницей туда-сюда поерзать и под прокурорским оком поюзать да знатно покрутиться! Но рискнул ведь! Не испугался! А Петька чем рисковал в своей никчемной жизни? Ась? Дочурка наша в МГИМО учится на платном отделении, сокурсники в кого ни плюнь - дети олигархов. Это ничего не стоит, да?! А Петька что может своим детям дать? Куда он их в своей жизни направит? В мед.училище по стопам мамы? Засратую «утку» из под старпёров выносить? Или в военное училище по своим стопам? Хе-хе! Петька – самый обычный неудачник и не более того. Сам виноват, что дворником работает и ничего не нажил, а на старости лет квартирку у государства клянчит: «Мне положено, мне положено…» Знаешь, сколько раз за день я слышу таких вот плаксивых хныкальщиков с их сопливым «мне положено»?! Толпы у дверей моего кабинета с утра до вечера ошиваются.
- Ну Сёма…!
    
Зинаида Афанасьевна крепче прижалась к широкой спине супруга.
- Сёма, Петя же твой друг детства. Ты же – крестный отец их старшей дочери…
    
Семен Мортирович брезгливо поморщился и попытался выбраться из тископодобных объятий жены.
- Ладно. Чего-нибудь помозгую. Сдвину твоего Петю в четвертую категорию очередников. Лет через пять-семь чего-нибудь и ему обломится… Но скорее всего квартира будет «за выездом» или в где-нибудь на периферии. В лучшем случае – в очень дальнем Подмосковье. Бля, и чего все в Москву прутся? Мёдом что ли здесь намазано? Закончил службу в Забайкалье вот и сиди там себе… раз привык. Отдаленные территории тоже заселять надо, а то китаёзы совсем оборзели, прут и прут…
    
Зинаида Афанасьевна просияла и чмокнула мужа в щеку.
- Сём, а как ты думаешь, может Петю с Валентиной к тебе на банкет пригласить? Я с Валюхой сто лет не виделась. Посидим, поболтаем по-бабски, молодость вспомним. Заодно и твое генеральское звание обмоем…
- Тьфу, прости Господи, вот баба дура, право слово! Зина!!! Ты в своем уме? И о чем я с бывшим майором буду разговаривать? У нас же тем общих для разговора н-е-т-у!  Понимаешь? Опять же, к нам придут люди «на уровне», а Петька с женой будут ни в 3,14зду, ни в Красную армию! Остальным гостям будет неудобно и некомфортно находиться за одним столом с… Да я думаю, что им и одеть-то что-нибудь приличное просто нечего. Пойми, Зина, им тоже будет неудобно чувствовать себя не в своей тарелке… Но не это самое страшно! А вдруг позавидуют нам еще чего?! Увидят, что мы «в порядке» и просто по-человечески позавидуют! А зависть – это очень плохое чувство, Зина! Очень плохое!!! Мне недоброжелателей и злопыхателей и на службе хватает предостаточно…
- Сёма, ну хоть к нам домой давай пригласим… посидим как раньше… поболтаем… вспомним…
- Зина, как ты себе это представляешь? А?! Дворник, который чистит снег у нас перед домом… и в гости?! И о чем мы с ними будем болтать??? Нет, Зина, категорически нет. Каждый должен знать свое место в жизни. Наши орбиты разошлись окончательно и бесповоротно. Да и нашей дочке после сокурсников из МГИМО гарнизонные дети будут просто непонятны… Менталитет разный, Зина, разный! Уверен, что у Петькиных детей и с манерами не все в порядке… явно с налетом провинциальной дикости… Все, вопрос закрыт, Зина. С квартирой я постараюсь Петьке немного помочь, но не более… Уволь меня от общения с призраками из замшелого прошлого…
    
Неожиданно раздалась мелодия гимна страны – зазвонил мобильный телефон Семена Мортировича Кирзового.
    Потенциальный генерал непроизвольно оттолкнул прильнувшую к нему жену и метнувшись к столу, схватил телефон «Верту». Инстинктивно втянув живот и молодцевато выпятив грудь, Семен Мортирович сочным голосом рявкнул.
- Полковник Кирзовый на проводе!
    
В предвкушении эпохального известия на щеках Семена Мортировича заиграл румянец, а глазенки лихорадочно заблестели и воровато забегали.

… по мере того, как неизвестный абонент озвучивал свое известие, полковник Кирзовый менялся в лице. Он побледнел до синюшно-землистого оттенка и внешне постарел лет на триста. С непроизвольно трясущихся губ Семена Мортировича срывались обрывки фраз и нечленораздельные звуки.
- Как?! За что?! Я ж… верой и правдой! Как уголовное дело? Я ж – слуга царю, отец солдатам…
    
Ладони ошеломленного полковника Кирзового предательски вспотели и пытаясь удержать в руках ускользающий телефон, Семен Мортирович нечаянно включил громкую связь.
    
Неизвестный абонент не был расположен выслушивать оправдания полковника Кирзового и коротко бросил, как отрезал.
- Угу, отец, как же! Особенно тому солдатику, что на строительстве твоего особняка покалечился. Всё! Я тебя предупреждал, чтобы не зарывался и знал меру! Мне больше не звонить! Я тебя и знать не знаю!
    - Как не знаю?!

Подпрыгнул почти до потолка полковник Кирзовый и рванул на груди генеральский китель. Не слушая гудков отбоя, Семен Мортирович еще долго брызгал слюной в телефон «Верту», которым периодически бил по столу.
    - Как не знаю?! Как деньги брать, так знаю…

Внезапно Кирзовому на мгновенье показалось, что в его голове раздался оглушающий взрыв. В глазах Семена Мортировича резко потемнело, ноги безвольно подкосились, и обмякшее тело несостоявшегося генерала грузно осело на пол…
    
В палате интенсивной терапии военного госпиталя им. Бурденко у кровати полковника Кирзового стоял скромно одетый и немного ссутулившийся мужчина с нереально зелеными глазами и супруга полковника Зинаида Афанасьевна.
- Вот такая нежданная беда нас настигла, Петенька… Сёмушку удар хватил – обширный инсульт. А все из-за какого-то прокурора, что визу должен был на генеральском представлении перед подписью Президента поставить. Уже банкет был заказан, гости позваны. Вас вот с Валюшкой тоже хотели пригласить, как раз с Сёмушкой изменение в список гостей вносили...
    
Зинаида Афанасьевна промокнула набежавшую слезинку и надрывно всхлипнув, продолжила.
- А этот прокурор, будь он неладен, начал поклеп на Сёмушку возводить, что мол он деньги большие с очередников брал за квартиры. Очередь на сертификаты продавал, квартиры налево-направо раздавал, кому не положено… врут ведь, люди. Ох врут, злые языки. Сколько же Сёма добра всем сделал?! За тебя вот, Петенька, хлопотал как только узнал, что вы без своего угла маетесь… А этот ирод прокурорский даже приезжал в госпиталь, чтоб на Сему смотреть, и зло так… жестоко так бросил, выходя из палаты, что Семе с инсультом еще повезло. А так его хотели судить с конфискацией и в колымский леспромхоз… л-е-с-о-р-у-б-о-м… лет на 12-ть.
    
Когда Зинаида Афанасьевна перестала рыдать и немного успокоилась, она шумно высморкалась в носовой платок.
- А так мол, чего с него взять?! Инвалид мол, повезло ему, что не в тюрьму, что не разжаловали, а только спишут из армии по болезни… Болезнь Сёмушки – как амнистия за все его преступления. Вот даже как… А ведь мой Сёма верой и правдой служил. У него и девиз был от которого он ни-ни… слуга царю, отец солдату, вот! …Петенька, я вот чего хочу тебя попросить как друга стародавнего. Не откажи уж, а?! Сёмушка ведь даже крестным отцом у твоей старшенькой был, помнишь? Да и с самого детства вы вместе… и в школе и в училище… Ты не бросай нас, Петенька, а?! Лечащий врач сказал, что Сёму на днях надо из госпиталя домой забирать, а твоя жена Валя медработником была. Так ведь? Вот я и подумала, почему бы ей за Сёмушкой не присмотреть. Сиделку сейчас нанять – это ж такие неподъемные деньги. А у нас даже квартплата в «Алых парусах» неприлично-высокая. Такие деньжищи уходят, совести у людей нет. Да и содержание загородного домика тоже в копеечку влетает. Один налог на недвижимость чего стоит?! Грабеж, право слово! Доченька на платном отделении МГИМО… - опять деньги… Тяжело нам, Петенька! Ох, тяжело! Пусть Валентина за Сёмушкой присмотрит. Укольчик там, капельницу поставить, массажик сделать, чтобы пролежней не было, памперсы сменить, покормить… Лекарство Сёме в поликлинике бесплатно выписывать будут, ему как ветерану военной службы положено. А вот все остальное… Больших денег стоит. Я готова по сто… сто пятьдесят рублей в день платить. Вам ведь тоже лишняя денежка не помешает, пока по чужим углам скитаетесь … Поговори с Валей, а?! И к тебе, Петенька тоже небольшая просьбочка будет – на дачном участке у нас снежок периодически почистить, мусор вывезти, травку летом постричь. А то без мужских рук тяжело нам, сам понимаешь… И семью свою к нам на дачу привози, пусть твои домашние заодно свежим воздухом подышат, пока ты нам помогаешь по хозяйству... А работа для всех найдется… много на участке работы, мне самой не управиться, а дочка в институте учится, некогда ей… Не откажите в помощи, ребята. Тяжело нам сейчас, ох, тяжело… А своим надо помогать, Петя, не так ли?! Особенно когда так нужна помощь…
    
Семен Мортирович Кирзовый лежал на госпитальной кровати и, пуская слюну большими пузырями, радостно мычал. В его мозгу с закороченными нейронами рисовалась разноцветная картина из далеко детства, как в дворовой песочнице они с друганом Петькой лепили куличики.
    
Вернее, Петька лепил, а Семен разбивал песочные строения хорошо поставленным ударом детской лопатки, и ему было весело…