- Only God can judge me (Тупак)!!! – такие слова кричал я, спустившись на сноуборде в ночной лес на запредельных скоростях. Затем, из внутреннего кармана я извлек бутылку крепленого португальского вина и, сделав несколько смачных глотков, сказал, (протягивая бутылку товарищу), что на вкус портвейн,- как мед пчелиной матки. Мои слова прозвучали каким-то замогильным голосом от того, что пойло обожгло глотку, но, глядя на меня, товарищ уверенно повторил процедуру, как бы следуя за мной в таинственное зазеркалье и, мы выпили бутылку в один приход. 
Стало еще жарче, я расстегнул куртку, от выброса адреналина (после спуска) я чувствовал, как в груди колотиться сердце, а спина покрыта маленькими холодными капельками. Еще пока трезвый приятель, стряхивая снег с одежды, поинтересовался, как это,- «мед пчелиной матки»? Я ненадолго задумался, вглядываясь в молчаливые ночные ели. Казалось, что яркие загородные звезды сияют вовсе не на небе, а на их заснеженных макушках.
- Ну, это как будто солнечным июльским днем, сидя на горячих камнях у быстрой реки, залпом ты выпиваешь стаконяку холодной водоффки и закусываешь все это дело красивой бабочкой невиданной ранее в природе! Товарищ сел на борд и, улыбаясь, достал из-за пазухи сверток с адским хэшемъ, я же принялся заколачивать деревянную трубку знатным табаком «Formers»…
На следующий день, пахнущий дешевым лосьоном после бритья и свежевымолотым африканским кофе, голый, я разгуливал по своей квартире с книгой «Анархия» в руках, текст которой, захлебываясь от восторга, цитировал старенькому телевизору, по коему бесконечно транслировали какую-то унылую передачу для домохозяек: «В первую очередь, Анархизм – это внутреннее восстание. Анархист, это революционер, целиком отрицающий, как существующее общество, так и его хранителей. Макс Штирнер утверждал, что Анархист освобождает себя от всего священного…»…
Люблю просыпаться здесь, на своей мансарде, беззаботным воскресным днем; подолгу пропадать в ванной комнате, играя с желтыми утятами (с красными глазами) и пластмассовыми Бисмарками; слушать воркование голубей, что живут на крыше; вдыхать запах свежеиспеченной на хлебозаводе выпечки (завод расположен в соседнем здании), зачарованно слушать любимые пластинки и никуда при этом не торопиться…. 
Затем я направился на местные выборы мэра, думая, что неучастие в выборах, - есть преступление, которое нельзя оправдать ни ленью, не занятостью. Коль уж ты относишься к числу недовольных, но не способен изменить все в одночасье, то не стоит ворчать, что тебе нахуй не надо, это, по меньшей мере,- несерьезно. Лучше направься на избирательный участок и с невозмутимым лицом проголосуй за самого малоизвестного кандидата, не вникая в его биографию, - дай шанс оппозиции (!), ведь в каком-то смысле малоизвестный кандидат тоже противостоит бесчувственному Полицейскому Государству и, в обозримом будущем может стать твоим союзником…
Враг моего врага – мой друг! – думал я, заходя на избирательный участок под заебавшие всех - «Белые розы». Было странно видеть, что там, кроме ментов и старух больше никого нет и, чувствовать на спине десятки подозрительных взглядов комиссии. Этого они и добиваются,- прозвучало в голове каким-то механическим голосом, - чтобы мы безвольно лежали на диванах не желая играть в их политические игры, а феодалы тем временем беспрепятственно избирали бы сами себя при помощи зазомбированных ТВстарух!!! Нет уж,- хуюшки!
Я так и сделал, - поставил галочку напротив самой малоизвестной фамилии, подумав еще минуту, в уголке избирательного листа я зачем-то нарисовал свастику и подписался, - Шамиль29-лет. Чувствовал, что меня никак не может отпустить от вчерашнего хэша и от этого становилось по–преступному весело. Вернувшись домой, подражая герою одного известного фильма я записал в рабочей тетради следующие строки:

Мы пусты и многолики
Безобразны и жестоки
С головой соломой полной
Я шагаю по дороге.
Понимая суть нирваны
Наполняюсь солнцем в кружку
Погребок весенний словно.

За окном тонуло кровавое солнце уходящего дня.

Антоша МЕФИСТО
зима 2010