Поздним октябрьским вечером 1983 года я сидел на кухне, пил крепкий чай, курил сигареты и сочинял очередной стишок для Раменской районной газеты «За Коммунистический Труд». Вдруг постучали в дверь.
    Я подкрался, посмотрел в глазок и увидел  рожу в милицейской фуражке.
    «Что за чёрт? – подумал – полгода уже не пью. Ничего, кажись, не нарушал за последнее время».
        - Кто там?
        - Милиция, открывайте!
        - Проходите…
    В коридор вошёл незнакомый лейтенант.
        - Вы – Шнякин Пётр Яковлевич?
        - Да.
        - У Вас имеется охотничье оружие?
        - Имеется.
        - Разрешите взглянуть?

    Я взял стул, влез на него, открыл антресоль и достал двустволку в дерматиновом чехле.
        - Вот...
    Мент расчехлил ружьё, поглядел сквозь стволы.
        - А что не чищенное? …Давно из него стреляли? – приговаривал он, обнюхивая патронник.
        - Стрелял в конце сентября. А ружьё чистить не люблю. Ничего ему не будет, на мой век хватит.
        - А гильзы отстрелянные есть?
        - Конечно, я только капсюли пока не выбивал.
        - Вот и хорошо. Дайте-ка мне парочку выбрать.
        - Да что случилось-то?
        - У нас инструкция новая вышла – хранить  гильзы от всех единиц охотничьего оружия в Раменском районе. Вы с чем-нибудь не согласны?
        - Почему, согласен... Забирайте,  раз инструкция.


    ... В феврале восемьдесят девятого я охотился по белке недалеко от платформы Вялки, что по Куровской дороге. Со мной согласился пойти напарник Виталий, тоже с лайкой. Я упросил его помочь натаскать мою молодую суку Ладу.
Виталик младше меня на три года и здоровый, как чёрт. Собака его отлично нахожена, с прекрасным поиском. Сразу видно, что хозяин её, как говорят, «из леса не вылезает». Удачно поохотившись, решили отдохнуть. Вскипятили чай в чифирбаке, закусывали бутербродами с салом и грызли вприкуску желтоватый сахар.
        - Петь, слухи ходят, ты в Америку собрался?
        - Я-то собрался, только вряд ли пустят. Это всё непросто.
        - А что в Штатах делать будешь?
        - Не знаю, на месте разберусь, если визу дадут.
        - А родственников у тебя там нет?
        - Да откуда им взяться...
        - Я бы не поехал. Как это… чужая страна… бросить всё...
        - Мне мир посмотреть хочется. Да и себя испытать. Ты Сергея Живлова знаешь?
        - Конечно.
        - Так он в восемьдесят четвёртом в Якутии зимой охотился. Забрался туда, где сам хуй не бывал. Его из посёлка на вертолёте в тайгу забросили. А зимовья все заняты. Дали ему буржуйку, палатку, матрас и целлофан с брезентом. Спальник он из Москвы привёз.
    Полдня костёр жёг, землю отогревал. Потом, как прогорело, лапника нарубил и палатку поставил. Он её несколько раз еловыми ветками и целлофаном перекладывал, потом ещё брезент наверх и снегом всё засыпал. Для тепла. А какое там тепло?
    Взял с собой спиртовой градусник -  ртуть твердеет от таких морозов. Минус 54 снаружи. Серёга в правилах читал, что на охоту, если температура ниже пятидесяти  выходить не рекомендуется. Проспал, говорит, день, с двумя собаками по бокам для обогрева. Глянул опять на термометр – заскучал, минус пятьдесят пять. А за ним вертолёт только через два месяца прилететь должен.
    Делать нечего, намазал лицо гусиным жиром и начал путики прокладывать,  капканы на соболя расставлять.
    Короче, полтора месяца отхуячил. Мороз – пиздец, надоело всё. Но шесть соболей взял. И решил до большака пешком добираться – семьдесят километров. С одной ночёвкой. Я ещё поинтересовался, - как же ты решился на такое? А если бы ногу просто подвернул? Ведь всё, край тебе в такой холод. Он отвечает, - да в лесу ещё ничего, ветра-то нет. Вот если к ручью выйти, или к речке, то даже слабым движением воздуха сильно лицо обжигает.
    Но дошёл он за два дня до дороги, а там на грузовике в посёлок подвезли. Четыре соболя он сдал, а двух под одеждой спрятал, когда на самолёте в Москву возвращался. Сестре в день рожденья подарил.
    Я его спросил, Сергей, а на хрена тебе такие мучения было принимать? Он говорит – испытать себя хотел. А кому такое испытание нужно? А МНЕ, отвечает.

        - Вот и я, Виталь, испытать себя хочу. На что я у них сгожусь?
    Мы затушили костёр и направились к дому. Прошли с полчаса, тут напарник остановился и кивнул головой:
        - Петь, просеку видишь?
        - Ну...
        - Я в восемьдесят третьем году лося большого в этом месте взял. Мне ребятишки утром сказали, что быка в лесу видели. Я к знакомым охотникам сразу помчался, а все, как назло, на работе. Одному тяжело лося свежевать. А тут сосед, Колька навстречу, тунеядец, бля. Сорок лет, а работать не хочет, выжрать бы только где. Ну,  я ему и предложил со мной пойти. Кто же от свежего мяса откажется?
Найду из вольера забираю, орёт, радуется, знает, что в лес нам идти. Ей ещё двух лет не исполнилось, но по зверю вязко работала.
    В общем,  и часа не прошло, слышу – заголосила. Кольке говорю, иди за мной. Только тихо, не шуми. Минут двадцать подкрадывались. Смотрю – вот он, лосяра! И сучёнка, как положено, с головы зверя работает, не бросается. Словно уговаривает его подождать.
    Я два раза пульнул, оба – по месту. Бык ноги раскорячил, шатается из стороны в сторону, как пьяный, но не падает на землю. А у меня всего две пули было. Тогда подбегаю и топором, что есть сил  по башке ему ёбнул. Повалился, наконец. Быстренько собаку к кусту привязал, только кровь спускать начал, вдруг голос сзади:
        - Что же ты, гад, такого красавца убил?
    Оборачиваюсь – егерь! Я Кольке крикнул, – бежим! Поводок с куста сорвал и к просеке с Найдой рванул. Метров пятнадцать пробежал – выстрел. И картечи свист!  На мне плащ был брезентовый, длинный. Смотрю, а внизу от картечи две дыры в плаще пробиты. Вот сука!
    Ну, до просеки добежал и жду. Гляжу – вылетает егерёк-то на просеку. Я в него и жахнул. Он упал, как подкошенный, а мы дальше дёру дали. Метров через сто Коля вопит, - Виталь, постой!
    Подошел, трясётся:
        - Что делать? Ты ж его замочил!
        - Что делать? Молчать, бля. Ты, вот что, беги вправо, а я влево. Круг дай небольшой. Дома увидимся. И не вздумай говорить никому. Тебе, конечно, меньше дадут, но, как соучастнику и браконьеру года два на зоне попариться придётся. Понял? Ну, давай, беги...
    Мы вечером встретились, самогонкой его угостил. Расслабился Колька немного, и руки перестали дрожать.
    Да, а егеря я слегка подранил, пятёркой по нему бил. Менты, правда, потом заебали. Ходили по домам и гильзы отбирали у всех охотников. А хули толку? Моё ружьё-то не зарегистрировано было. Я его в лесу всегда прятал.


        - Виталик,  вот теперь понятно, почему тогда ко мне мент за гильзами приходил.
          Инструкция, говорит, новая вышла.
            Пиздобол, блять!