Жара, подача в лоб от буйного, проделки с заместителем и прочими, знакомство с пациентами, наконец, всё-таки выпитые к концу рабочего дня 100 грамм коньяка, - всё это, будучи делом одного дня, немножко ошеломило Асмодейкина. После праведных трудов первого дня службы Григорий Константинович устал неимоверно и чувствовал неодолимую потребность выспаться. Возвращался он в свои меблированные комнаты, припозднившись. Григорий решил не заходить домой и не переодеваться в затрапезное. "Сейчас же борзо отужинать и сразу пойти опочивать",- планировал Асмодейкин, направляясь в кабак, который он посещал не далее как вчера. Но вкусить даров Деметры, видимо, сегодня не судьба была для него.
  Вошедши в холл ресторана, Григорий Константинович стал свидетелем странной сцены: плюгавый человечек, с корпуленцией абиссинского стайера, держал в руке женскую дулю, в конструкции которой, шевелился вверх и вниз ноготь большого пальца. Держал он её, как микрофон, и энергически что-то артикулировал руками и губами. И вообще, весь его видок о чём-то возмущенно кричал. В хозяйке фиги доктор без труда распознал вчерашнюю особу, которой он выказывал желание принести кофе в постель и от которой получил звонкую пощечину за эту беспардонность. Григорий встал возле зеркала, поставил портфель на паркет и, поправляя причёску кончиками пальцев, искоса, наблюдал за этим концертом. В считанные секунды, примерно-верно разобравшись в ситуации, психиатр двинулся к конфликтующим сторонам.
  - О! Гражданин, сейчас будешь свидетелем!- предложил ему Камаз в повелительном наклонении, потом, вглядевшись по пристальней в облик подошедшего, добавил:- Пожалуйста...
  Григорий неотрывно смотрел на Марию и улыбался всем своим видом.
  "Хороша, Маша,- думал Гриша.- Я бы стал..."
  Мария тоже глядела на него, но гордо подняв подбородок.
  "Ну вот, ещё и этот маньяк подвалил. Сборище уродов",- думала Маша.
  - Так. Что стряслось?- спросил Григорий с серьёзным видом врача-психиатра.
  - Да вот, напилась и оскорбляет всю милицию...
  - Ах, вот как... ай-яй-яй... нехорошо, нехорошо,- глядя на Машу, заключил врач, мотнул головой и щёлкнул языком.
  - Я сейчас вызываю наряд, и мы выясним, кто тут мусор, а кто мусорка,- пригрозил ей не тверёзый оперативник, и добавил, смотря сквозь Асмодейкина:- Вы - свидетель...
  - Я очень хороший свидетель - это так... но погодите. Стоп. Давайте горячку пороть не будем, надо сначала досконально разобраться...- хорошо начал врач.
  - А вы, собственно... кто такой?- подозрительно спросил Камаз.
  - Кто? Я?
  - Вы, вы.
  Григорию Константиновичу захотелось представиться либо депутатом, либо крупным бонзой или ещё каким вельможей, чтобы затем хоть сколько-нибудь повлиять на милицейское решение, но вместо того он промолвил:
  - Я - её муж...
  - Во-о-от оно что!.. тогда я сообщаю тебе, чижик, что я сегодня из кожи вон вылезу, но закрою твою красавицу на трое суток - это минимум или хотя бы... ик... о, господи,- икнул со зверскими спазмами Камаз так, как будто всю жизнь всухомятку кушал,- В вытрезвитель помещу... во-о-от...
  Асмодейкин за секунды успел определить нестабильное психофизическое состояние милиционера. Все без исключения знают, что страшнее пьяного мента, только пьяная баба. (Ещё бывает пьяная баба-милиционер, но про катаклизмы и лихо одноглазое сейчас ни слова.) А если у такого поддатого мента ещё при этом пистолет с собой, ой-ой-ой, он превращается в оплот повышенной бдительности и обостренной справедливости, а заодно и истину последней инстанции. Они когда трезвые-то и то возникает обоснованное ощущение, что наши милиционеры хотя и ненавидят зло, но и добро не любят.
  Должен тебе признаться, добрый мой читатель, я всегда хотел попасть в учебные корпуса высшей школы милиции, хотя бы на денек и только лишь за тем, чтобы выпытать у будущих сотрудников загадку: для чего они здесь приступили учиться, и что подвигло их к этому? Узнать, как они живут, и как такой тип людей отдыхает и веселится? Каковы их мечты, чаяния и идеалы? Но судьба не предоставила мне такой утехи и дивертисмента. Хотя, беседуя с ныне действующими работниками разных служб и отделов, складывается резонное впечатление, что служить в российскую милицию идут в трех случаях: это либо люди готовые поддержать родовую милицейскую династию; либо те, которым больше некуда пойти; или же те, которые думают, что они на этом поприще будут выше остальных и смогут крутить людьми, как хотят.
  Над первой категорией ментов рассуждать не имею права - бог им судья. Над второй даже не хочу, нищета и безработица понуждает люд на многое. А вот категорию мусаров, мной обозначенных последними, мне искренне жаль. Жизнь сыграла с ними злую шутку. Как правило, это бедняги, которых в детстве в пионерском лагере "пьяные помятые пионервожатые" сиськой изнасиловали или в школе над ними измывались, потому что несимпатичными двоечниками и трусами были. Таких милиционеров скорей всего меньше, чем обыкновенных, но теперь они собираются взять реванш за своё несчастное детство, и будьте уверены, они его возьмут. Только отводить душу и отыгрываться они будут, не на насильниках, душегубах и наркодилерах, а на ком попало. Потом уже, с годами служения в милиции они матореют, у них появляется и гонор, и стать, впоследствии может даже становятся идейными борцами и конечно забывают, что вытворяли на заре своей милицейской карьеры и с какими паскудными, реваншистскими целями они поступили н
а службу - заиметь власть да отомстить за несчастное детство и юность... Да и заглянуть в их прошлое и узнать их настоящие реваншистские цели почти невозможно, ведь все они действуют под хорошей личиной и стоят под славной эгидой - борьба со злом и несправедливостью...
  Господа, остерегайтесь реваншистов! Не помню, кто из современников уже высказывал похожую мысль. Выражая её своими словами, утверждаю, что эти обиженные "мстители" порою страшнее изменников, потому что на этом свете реваншистов много больше, чем предателей, и они способны попортить кровь большему числу людей.
  Ах, реванш, реванш... Пакостная человеческая гордость...
  Самые простые примеры коллективного реванша вы все прекрасно знаете, но мы дюже редко утруждаем себя размышлениями над своими пороками. Например, долгие годы "притесняли и ущемляли", подчеркиваю - в кавычках, права слабого пола, теперь в борьбе за своё "равноправие" некоторые женщины забылись, и их борение приняло какие-то безобразные, гипертрофированные формы. Сидят в штанах и курят кальяны. Ну и пусть дальше курят. Мы купим им юбки.
  Реваншисты тем уж страшны, что отвечают они на свои мелкотравчатые обиды гораздо жестче и изощренней, потому что таковы уж принципы мести. Оттого-то она и является отягчающим обстоятельством. Есть этому пакостному явлению ещё примеры как то:
  Раньше ущемляли негров и вообще черненьких, так теперь каждое преступление "белого" против "не белого" расценивается, чуть ли не как политическое. Черные реванш будут брать, пока не избавятся от этого пунктика и не перешагнут через свой комплекс рабский.
  Лицедеи и актеришки (вруны суть) также за былые обиды и наплевательское отношение к их ремеслу в прошлом, ныне, в век коммуникаций создали целый культ актера и с чего-то мнят себя интеллигентами, а то и вовсе небожителями. Значение дивертисментов и развлечений в жизни человека не надо переоценивать, а значит и не сотворяйте из них кумиров.
  Не дай нам боже, господа, или нашим детям дожить до таких времён, когда отыгрываться за угнетения приступят больные педерастией и прочие голубцы, которым сейчас не дают развернуться в полный рост. Хотя некоторые заметные послабления касательно их радужной, педерастической деятельности и та наглость, с которой они выставляют свой гомоэротизм, меня лично настораживает не на шутку. Раньше за мужеложство их бросали за решётку (вот им там лафа была), тем самым только развивая это отклонение и недуг, а надо бы просто принудительно лечить гомосятину у психиатров...
  Ну да уйдём же поскорей от сих корпораций и вернемся к нашим одиночкам, будущим милиционерам третьей категории, обиженным в школе и бессердечно обиженным в лагерях пионерских и всяких...
  ...И вот, этакий несчастный человечишка, доведённый самим же собой до неврозов и икоты, ёрзая темной ночью в своей утлой постельке, ещё в юном возрасте решает всецело посвятить себя "служению на благо государства" в правоохранительных органах, а заодно и отомстить всем остальным людишкам без погон с красными просветами. Последний мотив - отмщение, наиболее ласкает его помутненное сознанье и от этих мыслей у него теплеет где-то под сердечком. Такой подросток забрасывает под кровать увеличительное стекло, при помощи которого он ещё недавно безжалостно подпаливал во дворе букашек и козявок, идёт в мусарню и несложно становиться поначалу внештатным сотрудником милиции, по сути, ябедой, стукачом и сукой вербованной. Затем сексот прекращает доставать черепашек из панциря и сбрасывать ёжиков с моста и тогда его берут в штат, где он полжизни болтается (хорошо, если пользу принесет обиженным людям и женщинам, а не просто на наши налоги будет обретаться), а потом в два раза быстрее
добросовестного работяги выходит на пенсию. Но мстить мнимым, виртуальным обидчикам не перестаёт ни в зрелом возрасте, ни даже будучи старым, дряхлым и маразматическим унтер Пришибеевым. И сует он свой нос всегда и всюду, рассыпает указивки, тычет собственным мнением, и в каждой бочке затычка. До того назойливый и наглый, что взять Иисуса Христа, так он бы и ему стал указывать, куда тому своего ишака привязать...
  Всё это потому, что распрощаться с так называемой властью этим людям в форменной одежде цвета "мышь серогорбая" очень не легко. Им невдомек, что summa jus - summa injuria - высочайшее право есть высочайшее бесправие. Сия римская сентенция для большинства полицмейстеров непостижима, в силу понято каких психофизических особенностей этого сегмента общества. У них время на такие пустяки нет, и поэтому они её интерпретируют по-своему... А уж как эти пёсики за себе подобных мстят! Ого-го! Не моги обидеть ни одного представителя этой профессии! Мстить будут, будто они все братья и систры кровные, порожденные на острове Корсика!.. Но интересно, однако же, их в меньшем, чем в городе количестве повстречать в лесу на охоте или на большой воде во время рыбалки; удивительные метаморфозы в их наглых повадках происходят! Ну да об этом говорить нельзя...
  ...Но погодите, господа, я, расплескав, никак о том бедном ментёныше не могу закончить. Рано ему стариться. Сейчас он ещё не вышел на пенсию, сейчас будущий Пришибеев ещё действительный сотрудник, а значит можно и водки вдоволь попить, и жути на людей понагнать, при том на благо обывателя не делать ни хера, et cetera, et cetera...* В подпитии таким людям так и жжёт ляжку воронёная клямка**(польск. - пушка) и подмывает применить её по прямому назначению. Потом желательно бы ещё за это благодарность получить, медаль, а может даже премию. Допускаю, надеюсь и верю, что таких вооружённых полицаев не очень много развелось на теле нашей Родины, что их лишь треть, что добросовестных всё же больше. Но как же эта гадкая треть портит всю картину! А когда вышеописанную треть - этот мелкий народец, мелюзгу чеховскую, крупно называют "силовиками", мне смеяться хочется, а потом почему-то плакать... Анафемы, не люблю, ей-богу!
  Григорий Константинович не увидел табельного оружия у страшного мента, грозящего всех поперезакрывать на большой замок, но всё же решил деликатней вести драный "диалог".
  - Зачем же так нервничать? У вас, батенька, от этого может язва желудка очень просто открыться,- предупредил рачительный психиатр.
  - Ты!.. ты мне ещё будешь тут это... иди отсюдова пока я и тебя не прикрыл на несколько суток!- заорал возмущённый Камаз.
  - Вы мне не верите?! Ведь все беды и неприятности от нервов... и лишь одна болезнь от удовольствия... Хорошо если не язва, а просто частые запоры, которые излечиваются только горстью патефонных иголок. Будьте, уверены, это легко возможно, если так переживать. Я вам, как врач достоверно говорю, а как честный человек могу лишь прибавить: не хорошо женщине грозить...
  - Молчать!!!
  Мимо инцидента, в направлении выхода, проходили два интеллигентных на облик не сильно молодых человека, похожих на учителей иностранного языка или арифметики.
  - Хули ты вопиющий такой, татарчонок?- вдруг спросил один интеллигент с заботливым видом,- Ты маму потерял что ли, мусарило, или тебя в забор зажало? Мишаня, дай этому страдальцу пистолет, пусть застрелиться с горя.
  - Чо ты сказал? Ну-ка иди-ка сюда-ка...- приказал Камаз, а потом прошептал себе:- Как так они все знают, что я мент+
  - Ты свою метлу прижми-ка, министр внутренних органов по внешним сношениям, иначе тебе придётся с "эпоксидной смолой" познакомиться...- попросил другой интеллигент.
  - Стоять!!!
  - Да задохнись ты, жандармишко, и не задерживай добрых и честных людей. Что ты в них впился?
  - Я вас запомнил... ик!.. скоро повстречаемся в другом месте!
  - Да, да, конечно, на Ваганьковском словимся.
  - Я из вас собачьи консервы сделаю!
  - Тебя что, легавый, жена не кормит?
  С этими словами друзья хохотнули, посоветовали Марие К. не слушать мента и пошли своей дорогой. Камаз выпучил свои пешки, ноздри его раздулись, как у двустволки, он опешил от такого непредвиденного обращения и выпустил руку девушки. Григорий Константинович снял очки, мотнул головой Маше, чтоб она уходила, и быстро вручил ей свой портфель. Мария взяла ридикюль психиатра, сказала "козлина вонючий" и быстро вышла на улицу.
  - Что?.. куда?.. стоять!..- кинулся, было Камаз, но путь ему преградил врач.
  - Не волнуйтесь, я же её муж, здесь стою... никуда не убегаю... сейчас разберёмся и всё решим в вашу пользу...
  - Стоять здесь! Щас в отдел поедем. Ты мне за все-е-ех ответишь... Кстати, чё-то мне не вериться, что ты её муж... Слышь ты, муж, как её зовут,- а? если ты муж. Она мне всё-о-о рассказала - как её имя и как фамилия,- обыкновенно врал, как Геббельс милиционер.
  - Машей, её зовут.
  - Хулиган ты, Маша, где твоя мамаша?.. А фамилия Маша с вашей... тпрррр... то есть ваша с Машей как,- а? Ты уже и так попал, как хрен в рукомойник, а вот если щас ошибешься, я тебя за введение следствие в заблуждение ещё привлеку,- одолевал Камазик бесполезными вопросами и пустословием усталого Григория Константиновича, у которого иссякало терпение,- Ну, говори... не знаешь?.. чего ты молчишь?.. как её фамилия?
  - Вот, как её фамилия,- сказал Григорий Константинович, плюнул воздухом на ладонь, свой нос поставил между указательным и средним пальцами, провёл ими вниз до подбородка и подвел к роже вопрошающего знакомую фигуру из трех пальцев.
  Бедный офицер, от нежданных двух кукишей, всевозможных обидных внушений и жестких обструкций, сделанных за каких-то десять минут, позеленел и кажется, стал ещё меньше. Весь съежился, засуетился, завертел головой, заметался, как Серая Шейка в ноябре и вприпрыжку сделал несколько шагов назад, туда, откуда видно барную стойку.
  - Ну, готовься, щас я тебя чмырить буду!- пообещал татарский заморыш Асмодейкину и свистнул, что есть мочи, как тот приснопамятный Соловей Будимирович Адихматьев сын, что с большой дороги.- Коля-а-а, киль манда*... Шо, шо!.. Тикай сюдою, говорю, ведведик клiшаногий**! Живо!!!
  - Айн, цвай - полицай. Драй, фир - бригадир... Ну, ты шо, Камаз, так долго, там вжешь выски видохлысь,- сказал подошедший пьяный, что-то напевающий и жующий малороссийский ухарь.
  - Какие тебе виски! Вот преступник!- Верблятдинов ткнул указательными пальцами обеих рук в сторону обидчика.- Пришёл на выручку своей сообщнице и оказывал сопротивление милиционеру...
  - Какому це?!- спросил возмущённо-недоумённый Залупка, проглотив содержимое своего рта.
  - Мне, мой умный друг, мне! Я - милиционер! Так что забираем его в контору, там посмотрим, что это за птица.
  Большой Коля начал надвигаться на утомленного и отступающего доктора.
  - Ну, шо, бык ты холмогорский, допрыгавси. Пишлы по-добрему...
  - Стоп, стоп, лю-у-у-ди... Ребята, это недоразумение какое-то, ей-богу; мы не поняли друг друга. Уверен, что это ерунда и вздор, который не стоит человеческого гнева или даже переживания... Предлагаю обсудить всё произошедшее и устранить непонимание непосредственно за столом, выпив вместе за вашу благородную профессию... и под песню "Замыкая круг" покачаемся в обнимку,- зачёсывал им психиатр, при том, как итальянец, жестикулируя щепотками пальцев.- Я угощаю, разумеется...
  Мыкола остановился и обернулся на коллегу с вопросительным взглядом.
  - Какую на хрен, благородную!.. чо ты мне тута зубы заговариваешь. Мыкола, хватай его!!!- заорал мстительный потомок Чингисхана и сжал руками воздух.
  - Господа, вы делаете ошибку, господа!
  "Ой, ты гой еси, добрый молодец Витичка! Где ты, мой американский приспешник!? Где ты, мой верный Серый Волк?- думал психиатр и отвечал сам себе:- Нет, его здесь. Он бы вам объяснил популярно, кто из вас бык холмогорский, а кто чайка вологодская"
  Григорий Константинович ввиду своего статуса врача и претендующий на звание интеллигента был противником всякого рода плюходействия и насилия. Однако несправедливость он не любил больше и искоренял её разными способами по мере сил. Да и в его нехитрый вечерний план никак не входило, ни ехать в околоток, ни быть битым большим мальчиком Мыколой. Подвергнуться, обещанному зачмырению, наглым мальчиком Камазом, тоже не являлось геркулесовыми столпами его мечтаний. Поэтому доктору медицинских наук пришлось подсесть под накрывающую его Мыколину правую ладонь и сокрушить его точным щелчком левого кулака в печень. В воздухе повисло что-то вроде: "ая-уя-ая-уя", потом у Мыколы в зобу дыханье сперло, он согнулся пополам и неестественно зашипел.
  - Не видать тебе шапки первого поединщика!- сказал Григорий Константинович и бильярдным клапштосом - прямой правый точно в лоб - врач посадил милиционера на пятую точку. Так сказать, уконтропупил здоровяка, на всякий случай. Стал "це не Мыкола - це сапоги всмятку". Только вот возникшей дюймовой рассечки на мыколином лбу он делать не хотел. Камазу стало ссыкотно и он, как рак попятился назад.
  - Ну, кто ещё хочет комиссарского тела?- задал обреченный на безответность вопрос психиатр, при этом, озирая территорию фойе, как будто выискивая ещё кого-то; но произнёс он это как всегда хладнокровно и мирно, хотя и спектакулярно.
  Его грозный взор остановился на отступающем Камазе Верблятдинове.
  - А тебе, свистулька, я дарую живот. Побеги и расскажи своим сообщникам, что я не перед чем не остановлюсь в борьбе с нечестивыми... Поскорей уноси отсюда свою худую задницу и больше не бесчинствуй, коршун чебуркуевскый,- разродился высокопарной тирадой Григорий Константинович, насмехаясь над татарским свистуном.
  После этой весьма театральной сцены Григорий Константинович Асмодейкин сообразил, что нужно уносить ноги - хватит, наигрался. Он уже начал ретироваться задним ходом, шепнув себе под нос, то ли "эх, ноги мои, ноги", то ли "улепётывай Пеструшка, пока Тузик не догнал", развернулся и хотел дать стрекача, но... обернувшись, наткнулся прямо на зондер отряд милиционеров. Их вызвал вербованный ментовской прихлебатель - местный привратник, он же охранник. А дальше, как у Владимира Семёновича поётся: "...и заломали суки, и ноги, и руки...". Камазик, как увидел приданные силы, так сразу перестал раком ходить, подлетел к доктору и пнул ногой. Куда бы вы думали?.. Правильно, туда он и пнул, подлец...
  Вновь прибывший, более трезвый наряд милиции еле-еле оттащил двух пьяных блюстителей порядка от Асмодейкина. Врач, привыкший, что к нему люди записываются на приемы, сам прилип на ментовской "прием"...