На выходные мы с Лехой планировали замутить рыбалку. Мне то до рыбы вообще похуй, типа важен сам процесс. А Леха - тот контуженный на всю голову. Насмотревшись по быдлоящику передач о рыбалке, он возомнил себя невъебенным рыболовом, и готовился к предстоящему событию обстоятельно и серьезно.
В пятницу, сразу после работы, мы втроем двинули на старенькой «девяностодевятой» к одному из лесных озер. С нами поехал  Лехин коллега по работе – молодой менеджер Вадик. Взяли мы его для компании, рассудив, что втроем будет веселее. Толстяк и пиздабол, Вадик, первым делом едва не спровоцировал ДТП, аццки набздев в транспортном средстве. Его похмельные газовыделения были столь ядовиты, что Леха малодушно бросил руль, и занялся судорожным открыванием окна, что чуть не привело к выезду на встречную.
По пыльной грунтовой дороге добрались до места. Спокойная, переливающаяся солнечными бликами гладь озера, редкие молодые сосны на берегу. Пахнет хвоей и сыростью, теплый ветерок приятно затекает под рубашку. Для начала решили искупаться. Вадик, ревя, как буйвол, и напугав всех птиц в округе, первым врезался в темную воду, похожую от окрасивших ее прошлогодних листьев на коньяк:
- Ох, заебца! – фыркал он.
Заплыв подальше, я перевернулся на спину. Бесчисленные каравеллы облаков неторопливо плывут в небесной лазури. Сорок тысяч лет. Все мы сгинем в прах. А они так и будут гордо и безучастно плыть, и  плыть, и плыть…
Искупавшись, мы отметили успешное прибытие, ебнув из пластиковых стаканчиков тепловатой водчиллы, запивая виноградным соком. Вотка растеклась в пустом желудке приятной теплотой. Мир вокруг стал добрее и радостней, окружающие люди – приветливыми и интересными, а ощущения - ярче и острее. Заходящее солнце теплыми мягкими лапами бесстыдно ласкало тело, чирикали птички, слышались веселые матюки малолетнего далбайоба Вадика, устанавливающего палатку.
Леха забросил свои донки, сидим у костра. Истекая слюнями, поджариваем на огне капающие жиром сардельки. Перешучиваясь, неторопливо бухаем. Совсем стемнело, стали заебывать комары. Со словами: «Достану-ка я свой керогаз! Щас все комары съебутся в ужасе!» - Вадик раскурил сложную конструкцию, напоминающую самодельный кальян. Мы с Лехой недоверчиво отказались. Лучше уж посинячим просто, завтра ж на рыбалку, бля!
Вадик самозабвенно дунул какой-то хуйни, окуривая благовониями окружающее пространство (комаров, кстати, и правда стало меньше). Ранее выпитая вотка дала о себе знать, и недоросль конкретно вштырило. Он осмотрел нас осоловевшими глазами, встал и исполнил под негромкий музон, доносившийся из машины, как он сам, почему-то, выразился «танец сомалийских пиратов». Хотя сложные, нечеловеческие движения пухлых конечностей  Вадика, дополняемые истеричным вихлянием огромной жеппы, ни один самый отмороженный флибустьер повторить не смог бы, в этом я уверен. Поржав, мы с Лехой пошли спать в свои палатки, оставив «танцора диско» медитировать одного.

***

Рано утром я обнаружил Вадика храпящим прямо у потухшего костра. Леха чего-то искал, роясь в своем рюкзаке. Я закинул удочку, поставил ее на рогульку.
- Лех, ты чо там? Давай сюда, весь клев проебешь! – позвал я.
- Да щас, бля. У меня тут прикормка была. В одном журнале вычитал. Перловая каша вперемешку с опарышами и добавками всякими. Рыба сама из воды выбрасывается. Да что за ептваюмать! Нигде нет. Вадик! Ты не брал? – Леха пнул спящее тело.
Из допросов не пришедшего еще в себя укурка стало ясно, что ночью Вадика, как он выразился, «пробило на хавчик», и он в поисках съестного обнаружил в рюкзаке «пиздатую кашу», после чего немедленно всю ее употребил внутрь.
У меня начались рвотные спазмы. Леха был в бешенстве:
- Падла! Это же прикормка моя была! Перловка с опарышами… Блять, столько времени готовил. Все сожрал, гад!
При упоминании червяков Вадик тревожно посмотрел на свое пузо и бережно погладил его рукой:
- Опарыши?
Леха сплюнул и стал разматывать удочку. Клевало плохо. Настроение портил Вадик, который ходил и ныл, что ему надо сделать промывание желудка. Я поймал пару небольших карасиков, каждого из которых приветствовал имитацией поцелуя, и, чокаясь со склизкой рыбьей мордой, выпивал по писят грамм. Леха не пил (за рулем), и сосредоточенно смотрел на поплавок, злобно матеря Вадика. Тот затих, наконец, сидел грустный, и изредка обиженно попукивал.
Клевать совсем перестало, решили собираться домой, раз такое дело. Страдалец быстро стал собирать вещи.
На трассе Вадику приспичило:
- Ой, бля, Лех, тормози, щас обосрусь!
Встали на обочине. Вадик вылетел из машины, и на ходу стягивая штаны, уселся прямо около дороги. Водитель фуры, ехавшей за нами, то ли ахуел от такой картины, то ли решил поприветствовать отважного засранца, и нажал на клаксон. Вадик, сидящий спиной к дороге, видимо испугался и выдал невиданную по силе напора струю жидкого кала, забрызгав штаны и кроссовки. Но это было еще пол беды. Потоком воздуха его качнуло, и он неуклюже уселся в только что высраные говны.
Минут пять мы с Лехой беззвучно корчились от смеха в машине. Вадик, тем временем, удрученный испытаниями, выпавшими на его долю, матерясь, омывал жеппу минералкой. Видимо, совсем ахуев от случившегося, делал он это совершенно открыто, прямо на обочине. Возмущенные увиденным, проезжающие автомобилисты злобно сигналили. В ответ Вадик посылал их нахуй и показывал фак. Останавливаться никто не решался.
Нашему рыболову – лузеру, конечно, не позавидуешь, а в целом - рыбалка удалась, я щитаю.