Смеркалось.
Робкая звезда
повисла над подлеска синью.
Я вспоминаю Ефросинью,
ещё не бабою, когда
как кошка выгибала спину,
пленяла запахом овина
и «Огуречною водой»,
а я, в ту пору молодой,
отъевшийся на макаронах,
исполненный тестостерона,
мог беса тешить до утра,
нехитрое дурное дело,
тем более – такое тело
мне подарила та пора,
когда подлесок, купорося,
висела полная луна,
и для меня была одна,
одна на свете, только Фрося.
Её простой, но дикий нрав,
три класса школы  - не помеха,
когда она твоя  утеха,
и на спину подол  задрав,
её ты побеждаешь раком...
Уже покрыт подлесок мраком,
воняют в баночке бычки,
я щурюсь в темень сквозь очки,
не понимая, где Венера,
куда пропала в вышине,
и девушка из СэСэСэРа,
что так подмахивала мне.
Дурак, не понимал тогда,
какое счастье мне досталось,
и эта первая пизда,
она – последняя.
Смеркалось...