Посвящается маленькому чуду –
растению, которое три года грелось на солнышке,
поливалось, удобрялось и в ус не дуло;
и вдруг посреди зимы, в потемках, на сквозняке,
непонятно зачем и вопреки всему – взяло и расцвело.

Что-то снова исчезло.
Упало в январскую стужу
И, иссякнув теплом, растворилось в пурге ледяной.
Словно шубу украли – ступай же, нагой и ненужный,
Принимая февраль неприкрытой отныне спиной.

Побежать ли искать
Ту потерю, покуда не поздно,
И укрыться в тепле, став немного добрей и мудрей?
Но гордыня заходится в крике: и так не замерзну!
Мы себе объявляем Недели Закрытых Дверей.

Как сквозит из щелей...
И не видно исхода из мрака,
Не ведет никуда под ногами дрожащий мосток,
Только тихо скулит позабытая где-то собака,
Да расцвел не в сезон опоздавший, никчемный цветок.