Иоганн Марцепанович Клиппенштейн был убежден, что у неживых предметов есть душа.  Так, идет он по улице с полиэтиленовым пакетом, а в нем – водка и селедка. Селедка-то понятно, что живая – глаза хоть и мутные, но выразительные. А водка – хоть и душа русского народа, но все равно – это слишком оптимистично бы выглядело. Но Иоганну Марцепановичу то хоть бы что.
  -Водка, как ты там, - спросил он.
А спросил он вслух.
И люди – а он был в общественном транспорте – одно посмотрели на него, а другие отвернулись. Ну а вообще всем было похуй – ибо сейчас вообще век безразличия, похуизма и прочей хуйни.
-Да мне хорошо, - отвечала водка, - только жду я. Жду.
-Чего же ты ждешь?
-Нового века. Века свершений. Да и вообще, бухать пора.
-Коммунизма уже не будет. Летающих городов не будет. А вот забухать нам пора уже.
-А как же.
-А ты здесь въеби.
-А въебу.
  Иоганн Марцепанович Клиппенштейн вынул из пакета бутылку водки, открыл ее и засадил с горла. Народ же вокруг него снова не удивился.
Водка же вот что сказала:
-Сегодня футбол. «ФК Москва – Локомотив» Давай сходим?
-А давай, - ответил Клиппенштейн.
И вот, приехал он на стадион, стоит в очереди. Народ весь такой суетливый, мозгодрочливый. И мусора, и мусора….
-Как вы думаете, - спрашивает Иоганн Марцепанович у мусоров, -  чья команда сильнее?
-Да похуй, - отвечают мусора.
-Э, нет, - отвечает Иоганн Марцепанович, - так нельзя. Ежели всем человекам на этой планете будет похуй, то и правды тогда не останется.
-А ты часом не писатель-юморист? –спрашивают у него мусора.
-Нет. Я работаю на синхрофазотроне.
-Ну ебать же белый свет! Пойдем, с нами забухаешь, пока матч не начался.
  И вот, вошли они в какое-то подсобное помещение – ну очень большое.  А там – конная милиция. Сами бухают, и коням наливают. Кони же пьют преимущественно из глубокой посуды. Чокаться же они не чокаются, а головами вертят и фыркают – в знак согласия и любви.
  И вот, дали Иоганну Марцепановичу стакан, а майор милиции спрашивает:
-Послушайте, вот что будет, если огромный андронный коллайдер взорвется.
-А хуй его знает, - отвечает Клиппенштейн, - может и ничего не будет. Скорее всего. Только денег вбухают в ремонт в 10 раз больше, чем надо.
-А почему же говорят, что коллайдер опасен?
-А это если вдруг черную дыру в пространстве проделает – вот тогда да.
-И что, нас тогда андронами накроет?
-И андронами. И нейтронами. И гондонами, блядь.
-Точно. Давайте выпьем. А вы за кого болеете?
-За  Сёмина. Я с ним как-то бухал. И он меня все о том же спрашивал – а не накроет ли нас андронами? А я его – все о Сычове. Будет ли Сычов забивать?
-А уже начал забивать.
-Как ни странно, но да, - отвечает Иоганн Марцепанович Клиппенштейн, - так мы и договорились. Сёмин учит Сычова забивать, а я спасаю землю от андронов. Сычов забивает, а что касается меня – но факт же шь налицо, друзья. Нету андронов. Не видать их, блядь, нигде!
-Мы вчера такого андрона поймали, - говорят мусора, - всем андронам – андрон. Вы себе не представляете.
  А вечером сел Иоганн Марцепанович Клиппенштейн в метро и едет. И едет блядь и едет. И не то, чтобы в голове у него мыслей много, а просто разговаривает он с окружающей средой – точно бог – с мирозданием. А никому этого не понять.
  Нихуя, блядь!
  Приехал он домой, а водка ждет его. Разгорячилась вся такая, перышки распустила.  Да еще и пол бутылки – бухать и бухать.
-Ну как, - спрашивает, - как тебе футбол?
-Пиздатый. Локомотив возвращается.
-А я вот стою на столе, стою и вижу окно. А за окном я вижу обыкновенную человеческую суету. И думаю я – как хорошо, что я есть. Хоть и век мой недолог. Я людям нужна. Да и люди мне нужны. Я – добро.
-Это хуйня, - отвечает Иоганн Марцепанович Клиппенштейн, - у человека век недолог - тоже. Хули говорить об этом.  Главное – это симбиоз. А вот там, наверху, бесконечный провал космоса. А мы ебём друг другу мозг и даже на Луну не летаем.
-Отчего же так блядь? – спросила водка.
-А хуй его знает. Давай бухать.
-Давай. Давай.