Свердлов никогда не жил в Свердловске.
Свердловск был городом, которому он отдал свое название.
Перестав быть кем-то, он стал восемьдесят три целых, восемьдесят четыре десятых квадратных километров и населил в себе, семьдесят восемь тысяч, четыреста шестьдесят два человека.
Яков Михайлович Свердлов, был неоднократно арестован и часто пребывал во многих тюрьмах, где во время многочисленных отсидок, занимался самообразованием, и перенимая богатый жизненный опыт сидевших с ним зеков, понял, что он революционер.
И дело даже не в том, что он умер от испанки и мне совсем не важно, ответил ли я на вопрос, почему так много людей слушает шансон и от чего государство, иногда может быть полицейским, и какая мне разница, что от какого то гриппа, умерло больше человек чем от первой мировой войны.
А Свердловск продолжает дымить своими шахтами, покрывая себя едким дымом тлеющих пород, создавая вокруг дымку легкой таинственности и безупречной туманности противоречивой советской истории.
В детстве мне глубоко запала песня человека, который в силу несложной ассоциации разломал не одно стекло, пытаясь себя убедить в том, что это шоколад. Он пел о любви враче и пожарнике, и мне тоже хотелось так же. Я чувствовал скрежет зубов перегрызающих не один квадратный метр стекла, живо представлял, как осколки впиваются в десны, заставляя их кровоточить, но боли не было. Боль утраты была сильнее и песню хотелось слушать еще и еще, испытывая что-то вроде душевного онанизма. И какая нахер разница, что жил он в другом Свердловске и резал себе пальцы, а не ротовую полость.