Идет Сааша по пещере перванахов. Впереди – огонь, сзади тьма. В голове – вроде бы чисто. Он подошел к зеркалу, посмотрел, открыл рот: нет ли снаряда? Нет, вроде нет. Слава богу! Разум чист!
 
Идет, смотрит – толпа. Перед ней – трибуна, покрытая красным сукном.  Идет выступление оратора, и фразы сыплются, как груши при хуеоколачивании.
  -abyssus abyssum invocate! – кричит оратор.
И вокруг – некий фон. Точно вот мотор работает. Некие участки цикла. Мерно так, будто мантры.
-Нах, нах, нах, нах, нах.
Сааша даже немного в ритм вошел, чуть пританцовывать не начал.
-Ab ovo usque ad mala! – дальше кричит оратор.
А ему в ответ:
-Имбецил, сцука, аффтор жжот, удавись!
-Слушайте, - спрашивает Сааша, - объясните мне, в чем же суть? Что здесь происходит?
-Идет спор о происхождении Нихуя, - отвечает он, - видишь, как все далеко зашло. Уже сотню нахнули!
-Ага.

И дальше Сааша идет. Закурил сигаретку. Выкурил. Бросил окурок под свод пещеры. Смотрит, стоит толпа пелоток. Все сплошь – немолодые, несвежие, зато – в балетном снаряжении. Тапочки, колгтоточки, юбочки как у белых лебедей. И все ножками туда, сюда, туда, сюда. Высоко не поднимается, и пелотки от этого злы, как акулы.
-Здравствуйте, пелоточки милые, - говорит Саша.
А те его не замечают. И тут же собрались ни в круг и начали одну из своих товарок пиздить.
-Сука. Говно твой фотоаппарат!
-Снимки – в печь!
-Удавись, стерва!

Пошел Сааша дальше. Выход из пещеры виделся где-то вдалеке – в виде мутного пятна. Он походил на неровный свет млечного пути. Близкий и далекий. По пути он встречал множество разных сцен, но все это его мало интересовало. Время от времени его узнавали.
  -Здравствуй, Сааша, Прометей! – кричали ему.
-Он – Икар, - уточнялось.
-Хорошо, - отвечал Сааша, - если я – Икар, то где же Дедал.
-Будет ему Дедал.
  И вот, дошел Сааша до края, не нашел ничего. Был лишь край – а за ним, адское пламя. За забором, разумеется – чтобы никто случайно не свалился.
  -Что ж делать? – спросил он сам  у себя. – Вот ищу я все, брожу, словно странник в ночи, а и сам не знаю, что искать?
  Сел он без мыслей. Тут смотрит – лежит «Фастум гель».
-О! – сказал Сааша. – Съем! Авось, что-то изменится!
  Взял он и съел «Фастум гель». Чувствует – реакция пошла. Что-то в его организме загудело.
-Ага!
Взял он и съел второй тюбик. И тотчас превратился он в ракету и полетел на огненном, реактивом, пирдеже.
-Так вот! – воскликнул он. – Запретили вы полеты вертолетохуйственным образом, будет летать посредством реактивной тяги!
Летет он, летел. Тяга закончилась. Они и понятно: Suum cuique. Пора и меру знать. Встал он посреди большого пустого пространства с воткнутым синим экраном. Решил он тотчас, как говориться, не отходя от кассы, этот экран нахнуть.
-Нах1, - объявляет.
Тотчас подбегают к нему какие-то странные людишки – быстрые, точно в беззвуковом кино. Бегают, бегают. Тут один из них достает из кармана наклейку – шлёп ее Сааше на лоб. И тотчас вся делегация удалилась.
  Сааша был озадачен в немалой степени. Шел он, шел, искал – куда б ему посмотреться, что же там, на наклейке-то на этой, а нет никого вокруг. Ну и ничего, разумеется. Наконец, добрался он до леса, и тогда наклейка отпала сама собой, и прочитал Сааша:


Хуета(Cenzored)

Долго ли, коротко ли, наступила ночь. Вышел месяц и начал скалиться. Зубы такие мелкие, как будто пидор какой. И все подмигивает, подмигивает. И никак остановиться не может – как будто заклинило его.
Отвернулся Сааша, закрыл лицо руками. Решил всплакнуть с горя. Напрягся – а и не плачется. В голове – не единой мысли.
-Бля, - подумал тогда он, - а может, все в мире уже давно не так? Вот нету у меня мозга? Может, у меня высосали мозг?
  И эта мысль привела к появлению яркого, заебывающего назойливостью, образа: Землю захватили какие-то монстры, ловят все и высасывают мозги.
-Черт, как бы абсурдно это ни казалось, а этом есть доля истины! – вдруг понял Сааша. – Мы-то в пещере живем! И что-то давно к нам люди-то новые не заходили! Вот.
И так он и промучился до самого рассвета. А месяц продолжал, сцуко, подмигивать, как заведенный. И было на душе у Сааши муторно, вязко.

Наутро Сааша подумал:
-А чего мне терять? Если все это правда, если все люди на Земле уже давно погибли и остались лишь одни перванахи, плевать на запреты. Полечу я способом вертолётохуёственным.
  Вынул он хуй, начал им болтать, создал подъемную силу и полетел. Только двигался он низко, чтобы локаторы не засекли. И вот, летит он и видит: сад, а возле сада – дедушка Федот. Стоит с ружьем и целится в него.
-Дедушка! – кричит Сааша. – Не надо.
Дедушка не понял, но голову повернул, ладошку к уху:
-Ась?

Сааша же приземлился, подходит.
-Что же ты это, милок, все на хую летаешь? – спрашивает дедушка. - O tempora! O mores! Что же это такое происходит? В транвае – место не уступают. В троллейбусе нахуй посылают. Из маршрутного такси недавно меня выкинули, говорят: сиди, старый хрыч, дома. Не высовывайся. Вот как последние льготы заберем у вас, сук, так и наступит подлинное торжество демократии.
-А я не знаю, - ответил Сааша, - я же – я же другого роду-племени. У нас все по-своему. И вообще, я был уверен, что людей на земле давно уж нет.
-Эх, - дедушка Федот вздохнул, - пойдем, накатим самогона. У меня крепкий, вишневый.
А-а-а-а. Ты ж это, ты ж такое не пьешь.
-Если узнают, что я выпил что-то пониже текилы, то скажут, что я – имбецил.
-Эх, ебать того железа мать! – воскликнул дедушка Федот. – Куда же мир катится!
Пошел Сааша назад, в пещеру перванахов. И вот, видит, встречают его с цветами. Пелотки понракрасились. Шапочки беленькие надели – типа золушки.
-Сааша, Икар ты наш, - слышится отовсюду, - Прометей.
Тут Сааша вздрогнул. Будто тумблер в другое положение переключился.  Перед ним стояла его жена, Люся:
-Саашь, Саашь, - звала она, - Саашь, что же это с тобой. Ты как будто в трансе.
-Нах, - икнул Сааша.

Тут Люся взяла своими слабыми ручками системный блок, да и рванула не себя.
-Большой взрыв, - сказала Сааша, моргая, - акт сотворения мира….. Люся…..
-Ты уже третий день не ешь, не пьешь. В постель меня не зовешь. Что с тобой, Сааша.
-Я ебонулся.
Сааша встал и обнял жену.

Он сначала ничего не понимал. Память возвращалась к нему медленно – будто фотография в ванночке проявлялась. Наконец, он понял, что к чему, а спустя минуту он был зол не на шутку. Но поздно. Люся выбросила системный блок в окно.
  -Пойдем со мной, Сааша, - позвала Люся.
-Так и знал, - вздохнул Сааша, - мир вышел из пизды, в пизду он и возвращается. И ничего не изменить! O sancta simplicitas!