Когда я был маленький, был у меня друг. Уж не помню, как его звали: во какой я большой стал! Ладно, для рассказа назовем его Вовкой.
Так вот, бегали мы с Вовкой по дворам, играли в солдатики, лепили из пластилина моторные лодки и мотоциклы, курили «сигары», отломанные от веника и запивали молоком – чтобы мамы не унюхали! Короче, жили полнокровной детской жизнью. Но летом у нас было вообще классное занятие – ловля стрекоз. Обычных, серых, мы не ловили – не интересно. Охотились, в основном, на «пожарников» - красных и – особая удача! – синих – «морячков». Наловим и идем по домам. По дороге я своих отпускаю, а Вовка своих домой несет.
О том, что он с ними делает, я узнал неожиданно. Захожу как-то к нему в гости, а из вовкиной комнаты – страшный рев отца.
Выяснилось: принесет Вовка очередного «морячка» или «пожарника» в дом, закроется в своей комнате, достанет с полки книгу потолще, раскроет посередине, посадит стрекозу на страницу, полюбуется в последний раз на перламутровые глаза да жесткие радужные крылья и – хлоп! – придавит с хрустом. Потом, на следующий день, откроет книгу, порадуется гербарию и – снова на охоту.
Вот за изготовлением очередного «гербария» и застал юного натуралиста отец. Открыл он одну книгу, другую… И заревел.
Долго потом Вовка сидеть не мог. Не только стрекозиную охоту – курить бросил. На всякий случай.
А я и сейчас не могу без содрогания смотреть, как дарят какой-нибудь девушке убитые цветы, а она радуется, улыбается…