«Сынок, купи малака»
Слова сплетались в буквы и снова разваливались нахуй на части. Какой еще сынок бля и какое к ёбаной бабушке малако? Я с трудом вглядывался в мутно-голубой экран тилифона. Глаза, мои, разбегались по разным углам и прятались от света. В колокольне стаял церковный перезвон пустых бутылок. Жутко воняло блевотиной. Не факт блять, што маей.

Я обнаружил себя, валяющимся на полу, возле дивана. Хотя па осщущениям скорее на потолке. Над ухом што-та блять трещало и барабанило. Я повернул голову. На диване лежала страшная, как ебаная хирасима после бамбардирофки толстуха и блять храпела. «Зачем клонировали Кинг-конга», застучала в голове страшная мысль. Фспомнил, што толстуху вроде притащил Артём с целью удовлетворения нашых плоцких утех. Толстуха никому нидала, нажралась, абрыгала кухню и даже кого-то приебала в нос за сэксуальные домогания. Вроде меня.

Я  оглядел помещение. Пацики, разбросанные па всей комнате, што блять неверные, после теракта, атдыхали в разных позах. Артём ясен хуй спал уткнуфшись ебуком в стол. Он всегда первый вымыкаецца. Ненадёжный баец. Колька, я абнаружил под столом. Он лежал свернувшись калачиком и дышал себе в хуй. Вовчик накрыфшись отломанной дверцей ат шкафа мирно спал возле громко работающего телевизора.

Что эта было, Ватсон? Спросит меня читатель. Собственно Вовчик и являлся виновником наших бед и ваще всего человечества. Ему, какая-та пизда за какой-то хуй отлистала ящек вотки. Ево то мы и въебали ничтоже сумнящеся. Как въебали ево весь и подохуели. Вотка классная, что летняя ночь. Шла блять чотко и красиво, как солдаты на девятимайском параде.

Сквозь спиртовую мглу, я фспомнил как соседи и милиция штурмовали наше жилище. Потом, поняв, что бороцца с ящиком вотки не сможэт никто, так как она блять непобедима и бессмертна, умоляли нас через дверь не рыгать хотя бы на их подоконники, а рыгать в унитаз или на крайняк в ведро. Типа мы забыли их спросить, куда нам рыгать. Вовчек даже специально в один подоконник фарш метал на третьем этаже. Говорит бабка там пиздопротивная жывёт. Всё время ему палки фкалёса вставляет. До подоконника бабкиного, помню, Вавана фарш не долетел, а невзначай попал в вызванных соседями мусароф, оказавшихся в не то время и не фтом месте. А хто им, пидорасам, виноват?

Мусара пашурику вызвали подкрепление в более чистых мундирах и те начали ламицца ужэ не подеццки. Ну а хули им ламицца, если у вавана дверь из честна спизженнава металла. Танком хуй выломаешь. Доходяги мусара поразбивали свои кулаки об Вавана дверь и свалили к хуям мыцца и зализывать раны, в том числе и психологические.

За три дня уничтожиф ящик вотки и все запасы съестного (толстуха пидараска в основном фсе харчи и поточила), я сейчас очутился один на один с жестокой реальностью. Вы когда-нибудь керосинили три дня, не останавливаясь? Тогда вы меня понимаете.

Моё тело встало и пошло к крану. Там выпив литра четыре освежающей, горной, ледяной водички и окунуф свою дурную голову в какое-то корыто с мыльной водой и бумерангами Вована (пахую было), я слеганца пачуфствовал себя человеком. Разум начал возвращацца на своё привычное место в район черепно-мозговой коробки. Тут я фспомнил мамину смску. «Нехорошо, думаю, маму подводить. Надо сгонять за…» Я опять прочел смску. Малачком точно.

Аккуратно приоткрыф дверь, я выглянул на площадку в ожидании нападения. Засады не было. Подозрительно тихо. Хотя соседи наверное тоже отсыпались после трёх бессонных суток. Да блять, дали мы тут всем прасрацца. Ничо пусть булки ни расслабляют. Ни ф пустыне жывём фконце канцоф. В обчестве.

Заперев пацикоф и толстожопый экспонат из кунтскамиры на единственный ключ (дверь какого-то хуя, тока ключом отпиралась и запиралась, а Ваван все запасные ключи па пьяни посеял), я вызвал лифт.

Тут меня и накрыли нахуй. Подлая бапка, патстиригафшая меня в засаде и видать устафшая от ожиданий, окончательно ебанулась.  Соседняя дверь отворилась и оттуда с диким криком раненого осла, вывалилось шота старое и визжащщее в старомодном ветхом шушуне. Это старое начало меня гасить деревянным костылём па голове, летцу и остальному ливеру. Дажэ чото приговаривала типа:
- Ироды, паскудники, пьянь. Убьююю!!! – кароче бапка находилась в полном неадеквате, может психически нездоровая была или ещё чо. Понимать жэ надо.

Мне стало страшно за сваю жизнь. Как та лофко извернувшись, я выхватил у бапки костыль. Затем со всей дури (хотя больше с перепугу) заехал старой ванючке кулаком в нюхальник. Бапка, ровно так, ушла туда, откуда и пришла. К себе в тамбур. Я кинул фслед костыль и заскочил в вовремя отворивший створки, лифт. Голова, после бапкиного раслабяющева массажа, жужжала гораздо громче и слушалась меня отвратительно. Приходилось немного регулировать её руками штоб ловила направление взгляда. А то ниуспивала за зеньками-то.

На улице солнечный свет чуть не ослепил меня. Ахуеть, думаю, с пахмелья так па шарам палучить. Чуть сука не ослеп нахуй. Я двинул в сторону супермаркета, где три дня назад с пацыками мы грузились плавлиными сырками и кильками в томате. Шыкарная закусь к ящеку водки я вам скажу.

Сзади раздалось подозрительное ворчание. Я блять инстинктивно сжался и приготовился бежать без оглядки фсторону Мексики. Ворчание тем временем стихло, но раздался ни менее падазрительный топат ног, сопровождающийся отчаяным детцким криком.
- Джонни нееееееет!!!!!!!
Я оглянулся и увидел ебенячих размероф слона. Я знал што блять слоны аграмадные жывотные, но штоб настоко бля… Меня сцуко мучило два вопроса. Какова хуя в Воронеже делает слон (мультикоф штоле насмотрелся, пидар) и што данная животина собираецца со мной сделать нахуй? Врядли обнюхать и игриво повилять хвостом.

Псина, придпалажительно системы «валкадаф» набросилась на живого человека придпалажительно по имени «Гена» и начала его сцука месить и хавать. Я был гатоф ужэ пасть жэртвой разъярённого животного, когда фспомнил, что цель моего похода святая. Маме надо было малако. Набрафши воздуха фгрудь я бля как струганул остатками праздника в звериное ебилищще.

Зверь ни просто отступил. Он начал жалобно скулить, катацца по земле сука, и ваще вёл себя как истеричка. Я фстал и с досадой приебал ёбаного Джонии по бочине. Пиздец, думаю, малако мне бля чото боком выходит. Ходь бэ не пропасть. Пацикоф ведь оставил запертых с этой жабой ёбаной. Хотя если от голода начнут пухнуть, приточат толстуху, хуле им дуракам будет? Там полгода можно шыковать. Бёдра можно заморозить и делать па выходным отбивные. А рёбра пойдут на супчеки. Разберуцца в опщем. Не маленькие.

До супермаркета добрался без приключений. А хули, 20 метроф идти было. Там найдя нужный отдел, я затарился пивасом и двинул в малочный отдел. Взяф литруху малачка маме, я пошел на кассу. Блять у меня ж денех не было! Всёж просадил на ебаную кильку ф тамате. Вот ещо жизненная западня. Придёцца варофством заняцца. Не для себя жэ. Для мамы. Ну и пацикоф надо спасать. Праснуцца жэ скоро, а бошек нету.

Аккуратно пазыриф по сторонам и вычислиф двух самого сурового вида ахранникоф, я начал искать пути отступления. Не хватало, штоб меня ещо поймали и кинули фтемницу сырую. Тада точно пацыкам пизда. Врядли их оттуда спасут, после того что мы там учудили. Ещё  пидарасы и трупы ихние Джонни отдадут. Изверги. Я спрятался за витрину с рыбой. Вонищща там стаяла неимоверная. Где бля эту хуйню ловили непонятно. Скорее всего в канализацыи. Блевануф от переполняющих меня асчущений в аквариум с карпами, я пошел к витрине с консервами. Они находились возле выхода.

Скорее всего, камеры наблюдения ужэ засекли маю тощую, потрепанную фигуру, слоняющуюся между витринами с пакаваном пива и малаком. Ахранник один взметнул свою руку и чота гафкнул в рацыю. Типа, ща проследим и если чо па ушам надаём. Хуй думаю, тебе а ни ушы. Хотя хуй тоже нежелательно штоб пострадал. Жывым не сдамся бля. Я смело двинул к выходу. Будь што будит. Бежать всего двадцать метроф, а там меня старый, добрый друх Джонни прикроет. Врядли он на меня пакусицца ещо раз, а вот бегущих ахранникоф за жёппу можэт ухватить.

Смелый, што блять Джэймс Бонд, я прохуячил к выхаду. Нежно отодвинул знак кирпич на себя и попёр к двери. Свобода была уж ф пяти метрах, когда мне дорогу преградил ахранник раза ф четыре выше меня и раза ф три шире.
- Ты не ахуел, гандон? – ласково спросил он меня.
- Ваще-то нет – пояснил я ему – Вот это – я показал ему малако – Для мамы. А вот это – я достал из ящика пивную бутылку и продемонстрировал ему – для пацаноф.
Бутылку я прятать обратно не стал, а чётко и красиво расхуярил её об лобовую кость непонимающего ситуации дубалома. Пацык ещё пару секунд фтыкал на меня удивлённым взглядом, типа что это было, мама? Патом глаза его фстретились на переносице, и тушка ахранника рухнула наземь.

Я по понятной причине не стал аказывать ему первую медицынскую помощь, а затихарился как мох. Типа ничо ни случилось. А чо этот рухнул непонятно. Мож устал человек. Мож обморок после ночной смены и фсё такое. Но люди жэ блять у нас какие дикие? Не поняли нихуя щикотливости ситуации, а тупа начали пялицца на меня. Одна интеллигентная дамочка даже крикнула – бля, он ево убил нахуй! Званите в милициё и ФСБ!
Я хоть в свой ежедневник и не смотрел сёдня, но жопай чуфствовал, что там фстреча с ФСБ ни значилась. И ваще цель мая благородна. А она как известно оправдывает любые средства. Мама ждала молоко. Нужно пройти этот путь.

Я перешагнул через навязчивого ахранника и потянулся к дверной ручке. И тут нах из толпы вырисовываецца один, дрыщеватого вида студент. Сосунок, видать, насмотрефшись баевикоф и всё такое, почувствовал себя неебацца спасителем человечества. Скорее всего, студент был первокурсником. Он не подозревал, что чел типа меня, просидевший три дня в матрице готов любого угандошить за бутылку пива. Он схватил меня за  плечо. Я оглянулся. Студент открыл рот, видать хотел сказать что-то. Типа, сдавайся Дарт Вейдер, твои дни сочтены.

Я такого шанса ему блять не дал. Опять выигрышная, трехходовая комбинацыя «рука- бутылка-голова» и студент, прецтавлявший ужэ себя на приёме у президента со звездой блять хероя на груди, завалился сверху на ахранника. Я, наконец, оказался на улице. «С этими героями, думаю, пока домой дойду и пацыкам пиваса не дастанецца». Про малако я дажэ думать не смел. Оно маме.

Дамочка в супермаркете, после выкошенного студента, перешла на ультразвук. От её истошных крикоф «Милициё нах, десять трупоф, тераристы, памагитееее!!!», разбежались бы дажэ матёрые оперативники. Так што путь открыт. Джонни увидеф меня начал грести в сторону кустов. За ним параллельно земле сдрыснула и евойная хозяйка. Чисто инстинктивно я обернулся. И столкнулся нос к носу со вторым головорезом из службы охраны супермаркета. Где они их набирают блять? Подкрался незаметно сзади, пидарас. Небось, человека хотел ударить, хуйло.

Этот в отличии от первого был вооружен до зубоф. Я решил ему тожэ продемонстрировать свой фокус с бутылкой пива. «С Вовчека вычту», прикинул я. И ужэ замахнулся. Но этот оказался видать из быфшых вояк или ещё чо и первый отоварил меня па башке спецсредством. Упакофка пива упала наземь. Я прижав к груди мамино малако, рухнул вслед за пивом. Красиво так рухнул. Наверняка камеры наружного наблюдения зафиксировали моё падение. Надо потом в замедленном пафторе глянуть – подумал я  и вырубился к хуям собачьим.

Пришел в себя в отделении. Ну понятно фкаком? Не интенсивной жэ терапии. Мусор, хищно прищуриф левый глаз, изучал меня.
- Ты чо блядина творишь?  - начал он допрашивать меня.
- Я ваще-то за малаком шёл. Маме.
- Мы твоей маме тока шо звонили, пиздабол. Она в Ростовской области живет.
Я потрусил слегка протрезвевшей головой и фспомнил. Точно! Мама жэ лет дваццать назад свалила атселява в деревню.
- От кого жэ мне была смска, начальник? От кого бля? – отчаянно кричу в морду обаратню в пагонах.
- Меня это не ебёт. Оформляй сиржант. И те три кражи из супермаркетоф на него тожэ вешай. Нехуй тут пивными бутылками граждан калечить. Не на Сицилии блять жывём.