Прежде чем нас всех вызвали обратно, я зашёл к себе в отдел. Надо было сразу догадаться, что что-то не так. На меня все смотрели восхищённо и, как-то незаметно, едва уловимо, сочувственно. Каждый проводил меня взглядом до моего места. Все перешёптывались и волнительно улыбались. Наш сисадмин подошёл ко мне и по-отечески обнял. Потом подошёл наш шеф и заговорил:

- Ну что, герой, молодец, уважил старика.
- А что такое? Я вроде сегодня опоздал не больше чем обычно.
- Это хуйня по сравнению с тем, что ты сделал для нас, о май хироу.
- Что сделал?
- Ничего-ничего, не признавайся. Даже если это и не ты, то всё равно мы хотим думать, что человек, сделавший это работает в нашем отделе. Если не придётся тебя рассчитывать, то получишь премию, но в любом случае с меня бутылка коньяка. А пока давай снова туда.

Говоря «туда», шеф многозначительно поднял палец вверх и сделал несколько лыжных движений. Затем он заржал и пошёл к себе в кабинет. Я хотел крикнуть, что-то про то, что у вас на меня ничего нет или про то, что я вообще не хожу в Макдональдс, но подумал, что этим самым выдам себя. Поэтому я просто сделал ровное лицо и поплёлся обратно «туда».

«Там», в приёмной сидела всё та же секретарша и всё те же четверо. Только секретарша выглядела как-то победоносно, а эти четверо запуганно. Присев рядом с ними, я сразу влился в разговор с дурацкого вопроса: «А чо ваще?» Естественно, никто ничего не знал. Действительно, откуда? Все строили догадки. Я тоже высказал пару гипотез про «может он хочет извиниться перед нами?», но их все отвергли. Через пять минут нас пригласили.

Мгновения спустя, после того как мы вошли в кабинет президента, в воздухе, наполненном ароматом дорогих сигар прозвучало президенское:

- Так, блять, какая сука сделала это?

Не знаю почему, но в следующий момент я повернулся к одному из коллег. К тому, который был самый хилый. Он был человек в себе, постоянно «залипал», шарахался от всех, пугался и жил где-то в своём мирке. Он и так-то с трудом сдерживал свои переживания по поводу внешнего мира, а уж когда его уже второй раз вызвали к такому человеку, то на него вообще, без попыток пристрелить несчастного, невозможно было взглянуть. Я повернулся к нему и громко и отчётливо сказал:

- Чувак, ты что, действительно смог сделать это? Ну ты больной! Что у тебя с психикой, чувак?

И так, для полноты картины, подмигнул ему. Нет, я понимаю, конечно, с моей стороны смело было использовать термин «Чувак» в кабинете президента компании, да ещё и два раза, просто я не помнил как звали этого бедолагу. И сразу хочу отметить, что я не хотел так подставлять его. В действительности же у меня это просто вырвалось! Это у меня так часто бывает, иногда, как и в этом случае, не к месту.

Президент поманил несчастного пальчиком, а нам, пальчиком другой руки указал на дверь. Пока мы стояли в приёмной, где я размышлял, как же мне выручить парня и выбирал момент, чтобы во всём признаться, из соседнего кабинета доносились басистые вопли про Макдональдс, всю оставшуюся жизнь и неприятности с переломанными пальцами. Через мгновение двери из кабинета, из которого были слышны проклятия и угрозы, открылись и оттуда пулей вылетел несправедливо отруганный коллега. Надо бы всё-таки узнать, как его зовут. Следом показалась красная физиономия президента. Физиономия орала громко:

- Во-о-о-он!

Нетрудно было понять, что это означает. Я решил действовать. Смело подойдя к президенту я начал:

- Сергей Викторович, произошло недоразумение, это я написал на вас заявку об устройстве на работу. Этот, как его…

Тут произошла некоторая заминка, потому что я никак не мог вспомнить, как же звали этого бедолагу. Пока я перебирал эпитеты, не чуваком же его называть в такой непосредственной близости президента, Сергей Викторович меня перебил:

- Вот! Молодец! Вот настоящий корпоративный дух! За коллегу горой, на себя вину хотел взять. Берите с него пример, тунеядцы. Фамилия как твоя? Позвоню сейчас к вам, пусть о премии подумают.

Я от неожиданности даже назвал свою фамилию. Сергей Викторович дал распоряжение своей секретарше и вернулся в кабинет. Всё произошло так быстро, что я даже не успел удивиться. Сначала я глупо захихикал, затем сурово посмотрел на удивлённо смотрящих на меня коллег и только потом до меня дошло, что в принципе, я не очень хорошо поступил. Да что там нехорошо. Я поступил как подлец.

А мне не хотелось быть подлецом. Я хоть и работаю в офисе, но с совестью так до конца договариваться и не научился. Надо было что-то придумать.