Отзыв неофициального оппонента
"трижды доктора" Агриппы Неттесгеймского
о диссертации А.И.Солженицына
на тему: "Двести лет вместе. Часть II. В советское время",
представленной на соискание ученой степени
доктора АНГЕЛЬСКИХ наук

Диссертация Александра Исаевича Солженицына (род. 1918) представляет собой самостоятельное, логически завершенное, комплексное монографическое исследование политико-правовых концепций российского либерализма (с 1917 г. до конца XX века). Многоплановый анализ автором трудов представителей отечественного либерализма подтверждает актуальность и плодотворность современного диалога с российской либеральной традицией. Актуальность диссертационной темы обусловлена в существенной мере тем, что она раскрывается в контексте полемики отечественных (а также и зарубежных) авторов о том или ином понимании права (неправа), соотношения права (неправа) и общества, права (неправа) и государства (негосударства) и т.д. См. подробнее: Менахем Элон. Еврейское право / Под общ. ред. д.ю.н., проф. И.Ю.Козлихина; науч. ред. И.Менделевич, М.Левинов; пер. с иврита А.Белова (Элинсона), М. Китросской; науч. консультанты Я.Айзенштат, А.Стриковский. (СПб.: Издательство "Юридический центр Пресс", 2002. (611 С.).

Диссертационное исследование можно было бы озаглавить позатейливее, к примеру: "Бытие и знаки", или "Евреи и мы", "Евреи и мир", или "Мiр и евреи". Впрочем, скромность украшает как авторов диссертационных исследований, так и их неофициальных оппонентов. Указанные выше проблемы активно обсуждаются и в современной сетевой и "бумажной" публицистике, причем не только в научно-теоретическом, но и в практико-политическом аспектах.

Хотя автор сам не указывает на использование им диалогического метода, работа строится им именно как диалог уничтоженного-возрожденного и классического естественного права, русского нового либерализма и современного социального либерализма (либерального социализма) и т.д. Кроме того, в работе удачно сочетаются "портретный" метод и проблемно-теоретический подход. Применительно к диссертационной теме анализируются (тоже в сравнительно-диалогическом плане) политико-правовые (антиправовые) идеи Я.С.Агранова, М.С.Агурского, И.М.Бикермана, Н.И.Бухарина, С.М.Буденного, Б.Д.Бруцкуса, Х.Н.Бялика, М.М.Винавера, А.Гитлера (Шикльгрубера), С.И.Гусева (Я.Д.Драбкина), Ф.Э.Дзержинского, А.И.Деникина, Б.Дизраэли (лорд Биконсфильд), С. (Ш.) Диманштейна, Е.А.Евтушенко, В. (З.) Е. Жаботинского, Р.С.Залкинд-Землячки (так – у А.И.С. – прим. опп.), Г.Е.Зиновьева, А.Ф.Иоффе, Л.М.Кагановича, М.И.Калинина, М.И.Калмановича, Л.Б.Каменева, З.Б.Кацнельсона, А.Ф.Керенского, Ю. Ларина (М.З.Лурье) (так – у А.И.С. – прим. опп.) (с. 32-39), Н.Ленина (В.И.Ульянова) (так – у опп.), С.Я.Лурье, К.Маркса, В.Р.Менжинского, В.М.Молотова (Скрябина), О.Нахамкиса (Ю.М.Стеклова), С.М.Нахимсона, покойного государя Николая II, И.Г.Оршанского, Д.С.Пасманика, Г.В.Плеханова, К.Б.Радека (Собельсона), Г.Б.Слиозберга, И.В.Сталина (Джугашвили), Л.Д.Троцкого (Бронштейна), М.С.Урицкого (да!), И.С.Фефера, М.Р.Хейфеца (нет!), М.Я.Фрумкиной (Эстер), Н.С.Хрущева, М.О.Цетлина (Амари), П.Я.Чаадаева, С.М.Шварца, В.В.Шульгина, Н.А.Щорса, Ф.Энгельса, Н.И. (Л.А.) Этингона, Я.М.Юровского, Г.Г.Ягоды, Я.А.Яковлева (Эпштейна), Е.М.Ярославского (М.И.Губельмана) и многих иных теоретиков и практиков российского либерализма. (См.: Именной указатель (весьма пространный) к 2-м тт. – Ч. 2 (С. 523-550).

Взгляды представителей российской философии права и неправа рассматриваются при этом в контексте либеральных и нелиберальных западноевропейских учений. Особое внимание уделяется кризису правосознания, правопонимания и правоприменения с 1917 по 1991 гг., зафиксированному многими, но не всеми. Диссертационное исследование представляет собой некую "полифоническую".., как говаривал покойный М.М.Бахтин... Впрочем, не мне членам высокоуважаемого Ученого совета рассказывать про "полифонию"...

Структура работы в целом не вызывает возражений. В "Уяснении", т.е. в предисловии, автор обращается к предпосылкам формирования политической (точнее было бы – политико-правовой) теории русского (еврейского, нерусского, нееврейского) – "независимо от вероисповедания" – либерализма, а ниже – к идее правового-неправового государства-негосударства в теориях уничтоженного-возрожденного естественного права-неправа (теоретико-практико-методологические аспекты (С. 1(512).
Диссертант все в том же "Уяснении" неосмотрительно и не слишком аргументированно вступает в дискуссию по поводу "дефиниций" концепта "еврей". Диссертанту не нравится определение, выработанное коллективом ученых: "Евреями считаются люди, родители или один из родителей которых был еврейского происхождения, независимо от его вероисповедания" (Российская Еврейская энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. Т. 1. М., 1994. С. 5). Автор предпочитает иное определение: "Еврей – это тот, кто соглашается быть евреем... Если он не признает никакой связи между собой и еврейством, он... не еврей... Быть евреем означает участвовать в еврейском настоящем... в деяниях и достижениях евреев; и разделять ответственность за несправедливость, содеянную евреями как евреями (ответственность – не вину!)" (Амос Оз. Понятие отечества // "22" (Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СССР в Израиле). 1978, № 1. С. 29-30). Диссертант восклицает: "Вот такой подход мне кажется наиболее верным: принадлежность к народу определяется по духу и сознанию. Считаю так и я" (С. 11). Таким полемистам обстоятельно возразил в свое время русский прозаик, драматург и публицист, основатель сионистского движения Владимир (Зеев) Жаботинский (1880-1940): "Для людей моего лагеря суть дела совершенно не в том, как относятся к евреям остальные народности. Если бы нас любили, обожали, звали в объятья, мы бы так же непреклонно требовали "размежевания""; "Мы такие, как есть, для себя хороши, иными не будем и быть не хотим" (Вл. Жаботинский. На ложном пути. СПб., 1913. С. 249, 205). Давид Бен-Гурион, многолетний израильский лидер, основатель партии МАПАИ (1886-1983), навсегда прекратил такое псевдонаучное жонглирование терминами-понятиями, продекларировав: "Важно, что делают евреи, а не что говорят об этом гои" (Цит. по: А.Этерман. Истина с близкого расстояния // "22". 1988, № 61. С. 98; см. также работы А.Воронель и А.Меникера // "22". 1978, № 2, 3. С. 193, С. 181).

В финале "В уяснении" диссертант соглашается с тезисом израильской исследовательницы: "Мы дрожжи... наша задача – сбраживать чужое тесто" (Н<ина> Воронель.Оглянись в раздумье... // "22". 1982, № 24. С. 118) – и неосмотрительно прибавляет "от себя": "И по многим историческим примерам, и по общему живому ощущению, надо признать: это очень верно схвачено. Еще современнее скажем: катализатор. Катализатора в химической реакции и не должно присутствовать много, а действует он на всю массу вещества" (С. 23). После многочасовых "тягостных раздумий" рецензент с величайшим трудом усвоил эту мысль, ибо "химиям" бесовским не обучен, а алхимию забыл за ненадобностью.

Композиция является одним из самых активных элементов поэтики диссертанта. Архитектоника диссертационного исследования, как известно, основана на циклизации глав, каждая из которых подводит читателя к героям с какой-либо новой стороны, сочетая внешние биографические обстоятельства с течением внутренней жизни персонажей. Представленное к защите сочинение состоит из предисловия, 15-ти глав и заключения, озаглавленного "от автора" (одна "страничка" – С. 522).

Выводы из диссертационного исследования автор почему-то не сформулировал в "Заключении", а поместил их в финал гл. 25-ой, неосмотрительно названной: "Оборот обвинений на Россию". Прошу покорнейше прощения за приведение в тексте отзыва столь пространной цитаты:

"Вот я в этой книге как раз и "называю вещи своими именами". И – ни минуты не ощущаю, чтоб это было враждебно к евреям. И – сочувственнее пишу, чем, встречно, многие евреи пишут о русских.

Цель этой моей книги, отраженная и в ее заголовке, как раз и есть: надо нам понять друг друга, надо нам войти в положение и самочувствие друг друга. Этой книгой я хочу протянуть рукопожатие взаимопонимания – на все наше будущее.

Но надо же – взаимно!

Соотношение еврейской и русской судеб, переплетшихся с XVIII века, и так взрывно проявившееся в XX, – имеет какой-то глубокий исторический ключ, который мы не должны потерять и на будущее. Тут, может быть, заложен сокровенный Замысел – и тем более мы должны стремиться к его разгадке и исполнению.

И кажется, что правда о нашем общем прошлом – и евреям, как и русским, нравственно нужна" (С. 475 – орфография, пунктуация, курсив – диссертанта).

Многие недальновидные люди недальновидно (вернее, многие дальновидные люди дальновидно – оппонент в этой "золотой роте") считают Александра Исаевича Солженицына "пророком и провидцем". Высоколобые интеллектуалы обвиняют "провидца и пророка" в отвержении тантрических практик, в позорной и преступной любви к Отечеству, в "поповщине-фидеизме", в следовании древнерусско-древнесамурайскому кодексу чести "Правда-Бусидо" и, главное, в "антисемитизме". Глубокоуважаемые члены Ученого совета! Если это антисемитизм, то пусть отсохнет моя правая рука. Точно такой же вывод я сделал и в отзыве о кандидатском исследовании докторанта.

Каждый из разделов диссертационного исследования обладает определенными элементами научной новизны. Прежде всего это относится к сопоставительной характеристике концепций социального либерализма в прошлом и в его современных вариантах (С. 1(512).

В главе 13 ("В Февральскую революцию") диссертант повествует о... Февральской революции. Весьма впечатляет реакция правителей и обывателей просвещеннейших Великого княжества Финляндского и королевской Румынии на "еврейскую свободу" (термин диссертанта). Нет, нет, апологетически не приняли, вернее, совсем ОТКАЗАЛИ (С. 35-36). Достижения Февральской революции, по мнению коллектива ученых, "итожит Еврейская энциклопедия, "евреи впервые в истории России заняли высокие посты в центральной и местной администрации"" (С. 40 – есть, разумеется, точная ссылка).

В главе 14 ("В ходе 1917") идет речь о "ходе 1917" <года> (как ни странно). В ходе исследования диссертант приходит к совершенно справедливому выводу-констатации: "И надо отчетливо сказать, что и Октябрьский переворот двигало не еврейство (хоть и под общим славным командованием Троцкого...)... Да, верно: в 1917 году мы свою судьбу сварганили сами, своей дурной головой – начиная и с февраля и включая октябрь-декабрь" (С. 73). Все так, все именно так. Впрочем, "сварганили головой", а задница болеть будет еще лет сто. "О Русь моя, жена моя, до...".

В главе 15 ("В большевиках") идет речь о большевиках, о непомерном "засилье" в их "стальных шеренгах" белуджей, венгров, полинезийцев, латышей, сванов, китайцев и зулусов. Диссертант корректно перечисляет фамилии убийц последнего русского императора (да! да! да!) и его брата, Великого князя Михаила Александровича (нет! нет! нет! – совсем нет) (С. 90-93). Автор позволяет себе в научной запальчивости некоторые неосмотрительные заявления, к примеру: "Иудаизм прежде всего – не осознание ли единого великого Бога? И хотя бы только поэтому несовместим с безбожным большевизмом" (С. 103). Совместим – не совместим, Бог весть. Автор несочувственно цитирует небезызвестного У.Черчилля (статья "Сионизм против большевизма", февраль 1920 г.): "Теперь эта банда примечательных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватила за волосы и горло русский народ и сделалась неоспоримыми господами огромной Российской Империи" (цит. по: Дж. Мюллер. Диалектика трагедии: антисемитизм и коммунизм в Центральной и восточной Европе // "22". 1990, № 73. С. 96; см. также: Еврейская трибуна. 1920, № 10. С. 3 – качество перевода – на совести редакторов-издателей). Диссертант несочувственно цитирует и иного автора, который пытается реконструировать "психологию русского человека", внезапно ощутившего "над собой власть всей этой поганой мрази, заносчивой и грубой, самоуверенной и нахальной" (Д.С.Пасманик. Чего же мы добиваемся? // Россия и евреи. Сб. 1. / Отечественное объединение русских евреев за границей. Париж, 1978. С. 212 (1-е изд. – Берлин, 1924) Далее – РиЕ с указанием номера страницы). Вообще-то этот господин Пасманик (участник Германской войны, позднее – белый офицер, автор поразительной работы "Русская революция и еврейство (Большевизм и иудаизм)" много чего себе позволял. Мы отвергаем его клеветнические утверждения, мол, большевизм для "еврейства" стал "ремеслом" типа коммерции или скорняжничества. Нет, не ремесло, а судьба. Ремесло – слово из низкого регистра. "Путеводительные светы" – да-с!

Кстати, Д.С.Пасманик, И.М.Бикерман, Г.А.Ландау, И.О.Левин, Д.О.Линский и В.С.Мандель – авторы поистине мудрого, провиденциального, пронизывающего десятилетия (а теперь уж и столетия) сборника "Россия и Евреи" – сумели спасти и охранить честь великой нации, как это сделали в августе 1968 г. Н.Горбаневская "со товарищи" (для студентов старших курсов и аспирантов поясняю: демонстрация на Красной площади против оккупации Чехословакии, завершившаяся не фуршетом с "Асти Мондоро", а реальными сроками лагерными). Об этом читайте в диссертации (С. 178-196). Честь нации великой (великих наций) защитила и изумительная мемуарная книга (Михаил Хейфец. Место и время. Париж, 1978). Диссертант не указал, что мемуарист, выдающийся историк, узник брежневских лагерей, получил большой срок (и отсидел) за составление машинописного сборника стихов Иосифа Бродского.

Уважаемые члены Ученого совета! Не следует говорить гостям, приходящим в ваш дом, – "садитесь". Помягче. Можно услышать в ответ – "благодарю Вас – я уже сидел".

На наш взгляд, диссертант недостаточно уделил внимания малоизвестному декрету Совнаркома от 27 июля 1918 г. (об антисемитизме). К тексту декрета Н.Ленин (В.И.Ульянов – примечание оппонента) сделал собственноручную приписку: "...ставить вне закона", ну, ясно кого ("Известия", 1918, 27 июня. С. 4 – мягко попеняем автору: следовало указать номер газеты). Члены Ученого совета, возможно, забыли, что означает "вне закона". Протагонист ленинских идей (упомянут в вышеприведенном списке мыслителей-практиков) участливо разъясняет: "...ставить активных антисемитов "вне закона", т.е. расстреливать" (Ю.Ларин (М.З.Лурье – прим. диссертанта). Евреи и антисемитизм в СССР. М.:Л., 1929. С. 259). Этот эпизод как-то выпал из советской историографии-агиографии-географии, а также юриспруденции. А жаль!

Последний "пророк израилев" Вл.Жаботинский уговаривал "народ свой" не идти в русскую революцию. Не услышали. А кто слышит "глас вопиющего в пустыне"? Никто. Сказанное целиком и полностью относится к автору диссертационного исследования.

В главе 16 ("В Гражданскую войну") диссертант инфернальными угольями (так скажем) живописует Гражданскую войну, ее неслыханные ужасы и небывалые в истории России репрессии. По непонятным причинам автор не опровергает (в этой главе и в нижеследующих) разномастные клеветнические утверждения в стиле, мол, среди "следователей отдела по борьбе с контрреволюцией – наиболее важного в структуре ВЧК – половину составляли евреи" (Л.Ю.Кричевский. Евреи в аппарате ВЧК-ОГПУ в 20-е годы // РиЕ. С. 327-329). Ложь и провокация! В ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-МГБ, в аппарате ГУЛАГа (не в "головке" – термин диссертанта), в совнаркоме, правительстве, ЦК, ЦИКе и т.д. евреи составляли меньше половины численного состава. Вот в чем коренится историческая правда. Да, отмечу еще, что термин "палачествующие головорезы" отнюдь не принадлежит диссертанту, он вырвался из-под "нетерпеливого пера" (Пушкин) другого автора (Г.А.Ландау. Революционные идеи в еврейской общественности // РиЕ. С. 118).

В главе 16-ой много существенных элементов существенной научной новизны. Дореволюционные еврейские погромы – "слеза-слезинка ребенка" по сравнению с тем кровавым валом, который покатился по деревням и местечкам после Великой Октябрьской социалистической революции (диссертант предпочитает мелкобуржуазный термин "Октябрьский переворот"). Погромщиками были как красные, так и белые, увы. Понятно, что "конница Буденного" была позлее и покруче. Автор сочувственно упоминает "георгиевского кавалера Кацмана из 1-й Кутеповской дивизии" (С. 148). Уж он-то точно не был погромщиком. Эх, белые командиры (командиры белых) не смогли удержать свою солдатню в узде, погромы вызвали возмущение на Западе и в Америке... Белые правительства не были признаны, не получили должной поддержки. Впрочем, членам Ученого совета не нужно "разоблачать"-опровергать байки-басни про агрессию Антанты и т.д. (С.146-156).

В главе 17 ("В эмиграции между двумя мировыми войнами") речь идет о (см. название главы). Диссертант редко цитирует "инородцев". Удивляет, зачем ему понадобилось суждение замечательного (забытого ныне) русского писателя: "Национально-чувствительному еврею может часто мерещиться оттенок антисемитизма там, где в действительности присутствует лишь национальная чувствительность славянина" (М.Осоргин. Русское одиночество / Публикация Л.Разгона // Евреи в культуре Русского Зарубежья: Статьи, публикации, мемуары и эссе. Т. 1. Иерусалим, 1992. С. 17). Впрочем, диссертанту виднее, что и кому может померещиться. Рецензент, имеющий довольно-таки смутное представление об эмигрантской литературной жизни той поры, только от автора узнал, что благотворительностью среди эмигрантов занимались ТОЛЬКО евреи.

В этой главе автор диссертационного исследования касается жутковатого вопроса о подлинности "Протоколов Сионских мудрецов". Подделка! Подделка! Подделка! Автор приводит существенное замечание цитировавшегося выше авторитетного исследователя: "Большевизм – прежде всего антикультурное явление... это проблема русская и всемирная, а не результат злодеяний каких-то "Сионских мудрецов"" (Д.С.Пасманик. Указ. Соч. //РиЕ. С. 173). Кстати, не всем членам Ученого совета известно, что по распоряжению П.А.Столыпина было произведено "расследование" подлинности "протоколов", которое вскрыло "несомненный подлог" (С. 174). Николай II наложил резолюцию на Всеподданнейшем докладе: ""Протоколы" изъять. Нельзя чистое дело защищать грязными способами" (см. подробнее: В.Л.Бурцев. В погоне за провокаторами. "Протоколы Сионских мудрецов" – доказанный подлог / Предисл. Ю.В.Давыдова; Примеч. Л.Г. Аронова. М., 1991).

К сожалению, диссертант не упомянул о том, что делали с гражданами СССР в 1920-1930-е годы, если при обыске у них находили "протоколы". Мне об этом рассказывали патриархи-насельники деревни Коровкино на Ладоге, где я прожил несколько лучших в своей жизни лет. Ну, не могу я такие слова произносить в синклите ученых-коллег. Увольте. Туманно намекну: питерские интеллектуалы-краснобаи любили в годочки оные дарить друг дружке газету, орган ЦК коммунистической партии Азербайджана с непритязательным, но душевным названием "Вышка".

В главе 18 "Двадцатые годы" речь идет о 1920-х годах, о разгуле, засилье, захвате, уничтожении, поругании кем-то чего-то, о коллективизации-индустриализации и т.д. Нет, нет... меньше половины (см. выше). Глава как глава. Нескучная, впрочем. Автор почему-то слепо доверяет зарубежным исследователям, к примеру: "...из четырех помощников Дзержинского на посту председателя ОГПУ трое были евреями" (Л.Ю.Кричевский. Евреи в аппарате ВЧК-ОГПУ в 20-е годы // Евреи и русская революция: Материалы и исследования / Ред.-сост. О.В.Будницкий. М.: Иерусалим, 1999. С. 340 – эта работа уже упоминалась в отзыве, здесь приводится по другому изданию). В отличие от диссертанта мы не будем называть фамилий, но укажем, что в данной главе автор не совсем почтительно отзывается о многих весьма достойных, к сожалению, забытых персонажах отечественной истории (С. 198-277).

Автор несочувственно цитирует разрушителя-фундатора предпоследней Империи (15 марта 1921 г., публичная речь): "...не жалко сотнями миллионов, а то и миллиардами поступиться из наших необъятных богатств, из наших богатых источников сырья, лишь бы получить помощь крупного передового капитализма" (В.И.Ленин. Доклад о замене разверстки натуральным налогом // Сочинения: В 45-т. 4-е изд. Т. 32. С. 201). Недооценивает автор ленинский гений, а зря. Как мы видим, идеи Владимира Ильича "живут и побеждают".

Автор с непонятной обидой цитирует прелестный стишок из газеты "Правда" (1925, 13 августа. С. З), сочиненный (умолчим кем): "Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?". А что обидного, так тогда многим казалось-блазнилось-мерещилось, дело житейское. Высокая наука, "высокая болезнь", высокое прощение. Диссертант пишет, мол, стихотворец "более ничем не проявленный" (С. 275). Проявленный, проявленный, есть его сборники и литература о нем. Мир праху твоему, незлобивый пиит.
Автор сочувственно цитирует "публициста-еврея" (примечание диссертанта): "...поразительно единодушие, с каким мои соплеменники отрицают какую-либо свою провинность в русской истории XX века" (Г.Шурмак. Шульгин и его апологеты // Новый мир, 1994, № 11. С. 244). Какая провинность! Помилуйте, пустые пустяки.

В главе 19 ("В тридцатые годы") идет речь о том же самом, о чем и в главе 18. Только все морозней и густопсовей, кровавей и ужасней. Нет, меньше, меньше половины. И вновь автор теперь уже, сняв умильную овечью маску, обнажив клыки волчиные, просто-напросто порочит многих достойных людей. И фамилии, и свершения, и фамилии, и свершения. И цифры, и цифры, и цифры. И как только диссертант смеет! Непонятную неприязнь у автора почему-то вызывает (из работы в работу) руководство ГУЛАГа и Беломорско-Балтийского канала. В "Архипелаге" (Т. 1) он даже зачем-то перепечатал из "Правды" фотографии этих "воителей из Гельголанда", доблестных проектантов-осуществителей развернутого строительства социализма, индустриализации и прочих премилых вещичек. Славные были люди, невинно попавшие под топор сталинских репрессалий. Впрочем, они давно реабилитированы. И зачем-то дались автору эти пресловутые "евсекции"...

Не нравится, видите ли, автору смелое суждение одного смелого публициста: "Живые традиции черносотенства... явились базой "животворного советского патриотизма", расцветшего позже, в годы Великой отечественной войны" (Б.Орлов. Россия без евреев // "22". 1988, № 60. С. 160). Мол, "весьма неблагодарное" суждение про "войну, спасшую и советское еврейство" (С. 311). Возразим: весьма, чрезвычайно благодарное высказывание.
В главе 20 ("В лагерях ГУЛАГа") повествуется о лагерях ГУЛАГа. Диссертант справедливо замечает: "Если б я там не побывал – не написать бы мне этой главы" (С. 330). Написал. Содержательная глава с элементами научной новизны. Читайте диссертационное исследование.

В главе 21 ("В войну с Германией") речь идет о войне с Германией, о Холокосте. Не могу ничего сказать: ком в горле и слезы. А я человек неслабонервный и отнюдь не слезливый. С. 342-390 – быть может, самые трагические в истории мировой литературы.

Глава 22 ("С конца войны до смерти Сталина") посвящена, ну, Вы догадываетесь чему. Да, именно так. И здесь внимание фиксируется на том, что до кончины "вождя всех народов" нелюди постоянно убивали людей (трагический финал "Еврейского антифашистского комитета"). Про Крым – оппонент умолчит. Но сделает крошечное дополнение. В мемуарном очерке пожилой питерской гранд-дамы о покойном муже (гуманитарии-гранд-сеньоре – никаких имен) рассказано о жизни послевоенной примерно так: мы жили хорошо, ездили на курорты или снимали дачи, ходили в гости, пели, танцевали, и вдруг накатил январь 1949 г. А вот до 1949 г. все было в полном ажуре... Занавес. После января 1949 г. люди и недовольство "анкетами стали проявлять". Впрочем, и до 1949 г. славно было писать в графе "происхождение" – "из дворян". Некий мой родственник исхитрился писать: "Сын землемера". И верно: его "Pere" Николаевскую военную академию закончил, посему между Русско-японской и Великой войнами пробавлялся размежеванием имений (топографию очень недурственно знал).

В главе 23 ("До шестидневной войны") идет речь о событиях в России до Шестидневной войны (оппонент уже был студентом). Все диссертанту неймется. Сквозь диссертационное исследование красной нитью проходит полемика бездоказательная с теми, кто доказательно утверждает, что евреи "вынуждены" были идти в ВЧК, ОГПУ, НКВД, ВКП(б), литературу-искусство, науку-медицину, в лагерные "придурки" и т.д. Здесь я возражу и без обиняков. Я лично вынужден был НЕ вступать в КПСС (а завлекали). Супруга моя (дама чинная и благонравная) и коллеги некоторые так даже в ВЛКСМ (в девичестве комсомол) вынуждены были не вступать. Каждому – его.

Автор приводит суждение одного авторитетного авторитета: "На трагический блоковский вопрос: "Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?" – вопрос, который для русского имеет, как правило, однозначный ответ, – на этот вопрос русско-еврейская интеллигенция отвечала, иногда после некоторого раздумья, – "Нет, не вместе. Рядом, до поры до времени, но не вместе..!" (Б. Орлов. Не те вы учили алфавиты // ВМ (так у диссертанта), Тель-Авив, 1975, " 1. С. 129). И, правда, не те вы учили алфавиты. Приношу сердечную благодарность цитированному выше автору за подсказку "Двести лет рядом...").

В главе 24 ("На отколе от большевизма") повествуется о сложном мировоззренческом пути, преодоленном в "умозрении" многими, т.е. от прикола к большевизму до откола от оного. Был большевизм хорошим – "прикалывались", стал плохим – откололись. Бывает. "В России и небывалое бывает" (Петр Великий). Оппоненту "по жизни" приходилось встречаться со всамделишными иудаистами, и со всамделишными сионистами (почувствуйте разницу). Шутки в сторону: очень серьезные, глубокие и дельные люди. А вот "неофиты".., промолчу. Маленькое дополнение к главе. Невинное участие в невинном кружке по изучению иврита каралось... Нет, не штрафом. Еще. Толпу у питерской Хоральной синагоги в праздничные дни КГБ тщательно фотографировал, изучал, идентифицировал молодые лица. Потом этих юношей и девушек... нет, неправильно, всего лишь исключали из ВЛКСМ и ВУЗа (ау, романтические "шестидесятые годочки", аз свидетель).

Глава 25 "Оборот обвинений на Россию"... Без комментариев.
Достаточно "народной" приговорки: "У Фили пили, да Филю ж и побили" (С. 458).

В главе 26 ("Начало Исхода") речь идет о начале Исхода.

В главе 27 ("Об ассимиляции") повествуется об ассимиляции. Автор пишет: "Маркс, а за ним и Ленин видели все решение еврейского вопроса – в полной ассимиляции евреев в странах их проживания" (С. 504). Удивляет доверчивость диссертанта, цитирующего сомнительные свидетельства несомненных ученых. К примеру: "Посмотри на евреев России. Часть из них захотела независимости, остальные хотят продолжать жизнь клеща на теле русской собаки. А если русская собака стала немножко больной, немножко злой, они ищут себе американскую собаку. В конце концов, евреи жили так две тысячи лет" (Бени Пелед. Соглашение не с тем партнером // "22". 1983, № 30. С. 125). Оппонент, старый собачник, не верит "аутентичности" этого текста, полагая, что он принадлежит перу заурядного коммунофашистского провокатора, укрывшегося под благозвучным псевдонимом.

Оппонент осмеливается привести фрагмент из "отзыва" на кандидатское сочинение докторанта: "Я прожил жизнь среди историков литературы, писателей, поэтов, художников, композиторов, ученых. Допустить антисемитское высказывание в нашем "круге первом" было подобно публичному признанию в зараженности венерической болезнью". Все так, причем буква в букву. Добавлю лишь про "девятый лимб" – "очкарики в шляпах" – из шутейного журнала "Крокодил"...

Не подлежит сомнению значение диссертации для дальнейших теоретических исследований данной темы и преподавания ряда политологических и публицистических учебных дисциплин. В этой связи особенно важно подчеркнуть удачную систематизацию автором анализируемых идей, концепций. На основе представленного двухтомника желательно было бы подготовить и издать компактное учебное пособие по истории политических и правовых (неправовых) учений России.

Надеюсь, что у докторанта найдутся трудолюбивые аспиранты, продолжатели его дела. Архивы Российской Империи и СССР распахнули решетчатые двери. Теперь "все позволено (дозволено)" – почувствуйте разницу, глубокоуважаемые члены Ученого совета.

Характеристика автором русского (еврейского) либерализма как феномена, опережающего политико-правовое "мышление", на первый взгляд кажется декларативной. Но это не так. Достаточно указать на многоаспектный анализ в работе права на человеческое достоинство как комплекса гражданских, политических и социальных прав. Понимание современным социальным либерализмом права на достоинство человеческой личности как права не просто на минимум благ (С. 1-512) восходит именно к школе уничтоженного-возрожденного естественного права в России (с. 1-512).

Автор, воспроизводя критические оценки теоретиками уничтоженного-возрожденного естественного права "позитивистских" концепций, вносит вклад в прояснение позиций современных либералов и этатистов. Опосредованно это позволяет уточнить особенности правового нигилизма в России. Нигилистическое отношение к праву в российском общественном сознании означало отрицание этатистски понимаемого права, отождествлявшегося с государственным произволом и насилием (С. 1-512).
Критические замечания по диссертации носят главным образом дискуссионный характер.

1. Отождествляя, по сути, русско-еврейский либерализм (в его политико-правовом аспекте) с "конституционализмом", автор к числу либеральных относит позитивистские концепции правового самоограничения государства (посредством массового убийства ни в чем не повинных людей). Но в форме законов, которые создает государство (у законов, кстати, есть конкретные авторы) и ими же намеревается себя ограничивать, оно может творить и произвол (не случайно данная концепция воспринимается авторитарными режимами и авторитетными людьми). Вряд ли либерализм совместим с такого рода этатизмом.
2. "Просвещенный коммунизм" диссертант именует "большевицким палачизмом". Тем самым он не учитывает мнение ряда авторов о Л.Д.Троцком как – "патриархе отечественного классического либерализма".

3. Не всегда отличает автор филосемитизм от антисемитизма. Так, вопреки авторской оценке (С. 1-512), ни.., ни ... (см.: Именной указатель) не придерживались "филосемитско-антисемитской концепции права евреев". В теории права и, главное, в правоприменении они были представителями либерального – шире – либерально-демократического правопонимания.

4. В отзыве на кандидатскую диссертацию автора я несправедливо упрекнул его в том, что он пользуется только открытыми источниками типа: "Краткая Еврейская Энциклопедия" и т.д. Ознакомившись с текстом данной диссертации, я покорнейше прошу "докторанта" меня простить. Диссертант цитирует не источники, а ИНТОНАЦИЮ и ВЕРБАЛЬНУЮ манеру исследователей-оппонентов. Факты диссертант и без "источников" знает.

5. Диссертант старше меня на тридцать лет. Начиная с начала 1950-х гг. я помню всё. Но не скажу, ибо автор меня исключительно ИСПУГАЛ (оппонент не из самых пугливых).

6. Язык-стиль у диссертанта вязкий, клейкий, как сургуч. Не всем в "подъем" читать такое, впрочем, это не беллетристика.

Отмеченные положения дискуссионного характера не умаляют ценности диссертационного исследования. Работа написана на актуальную тему, обладает существенными элементами научной новизны, теоретической и практической значимостью. Диссертация полностью отвечает требованиям ВАК РФ, а ее автор заслуживает присуждения ему искомой ученой степени доктора ангельских наук.


Автореферат, справка об освобождении из ГУЛАГА, Нобелевская премия, двадцатилетнее изгнание и научные труды автора по теме диссертации отражают ее содержание.

Официальный оппонент
"трижды доктор", заведующий кафедрой
трансцендентального и трансцендентного
марксизма-ленинизма
Агриппа Неттесгеймский
(Агриппа фон Неттесгейм-Неттесхейм-Неттесхайм)
Об "оппоненте", провозвестившем в 1900-2300 гг. правление "планетного духа Офиеля", см.: Валерий Брюсов. Переписка с Вячеславом Ивановым. 1903-1923 / Предисловие и публикация С.С.Гречишкина, Н.В.Котрелева и А.В.Лаврова // Литературное наследство. Т. 85. М., "Наука", 1976. С. 453-455.

Список типографских погрешностей:
1. Вместо: Зиновьев-педераст котомку скоммуниздил – следует читать: Зиновьев передаст потомкам коммунизма идеи-идеалы.