Странная, конечно, история. Если большего не сказать. Подлая какая-то история – наиподлейшая. Меня многие предупреждали, что именно так и будет. Да я как-то особенно и не очаровывался, заранее все зная наперед своим невероятным чутьем.
Если вкратце, то оно примерно так звучит. В ночь с 7-го на 8-е мая меня и двух моих товарищей прямо на улице, около 2 часов ночи зверски скрутили мусора в штатском, после чего мы все трое были доставлены в 48-е отделение милиции или ОВД «Сокол». Кому как нравится – тот так пусть эту мусарню и называет. Там с нами тоже не церемонились. Не хочу пережевывать в десятый, двадцатый или какой еще раз подробности. Они описаны в моем Заявлении о преступлении (http://udaff.com/hidden/process/33940.html), которое можно найти на странице моего процесса (http://udaff.com/hidden/process). Отдельного внимания заслуживают комментарии граждан – особенно те, в которых меня всячески отговаривают судиться с накосячившими мусорами. Интересно, можно ли считать правовым общество, в котором граждане боятся не только беспредела власти, но и последствий, если вдруг решишь бодаться и отстаивать свои Конституционные права? В Рунете, наверно, уже сотня форумов, посвященных моему процессу. Проанализируйте их. Интересные выводы в двери постучатся.
Именно о собственной безопасности, в первую очередь, я сейчас и хочу кое-что поведать – некую цепочку размышлений приоткрыть, которая тянется вот уже два месяца ровно. Вступая на путь отстаивания своих прав, я автоматически попадаю в поле повышенной агрессии в свою сторону. Пояснить? Легко…
Как бы повел себя загнанный в угол зверь, например, который знает, что его ждет клетка и позор перед стаей? А теперь представьте себе, что зверь этот привык к безнаказанности и уверен в том, что именно он – вершина пищевой пирамиды. Все остальные для этого животного – побочка его жизнедеятельности.
Что, вы думаете, чувствует мусор, бивший меня теплой майской ночью и теперь загнанный мною же – своей предполагаемой жертвой – в угол? Ненависть, злость, страх, непонимание… все что угодно, кроме стыда за содеянное им самим, разумеется. Так уж устроена человеческая башка. Любой из нас, включая меня самого на более низших ступенях недавнего развития, из элементарного ужаса перед нависшим молотком правды, моментально переиначивает реальность в свою пользу. С одной стороны – меня действительно цинично отлупили. Вроде как – преступление прозрачно. Есть два свидетеля со стороны потерпевшего, окровавленная футболка, вымазанные кровью стены вышеозначенной мусарни, побои, снятые через десять-пятнадцать минут после выхода из красноперого зоопарка, и еще всякие мелочи, полностью в совокупности подтверждающие мою правоту. Но ведь бивший меня мусор и тот мусор, который наслаждался сценой избиения, сидя за столом, обязательно придумают себе тысячи оправданий. Чего не было – изворотливый мусорской (не человеческий!) разум додумает. Мой внешний вид, допустим, напомнил облеченным властью беспредельщикам наркоторговца. И – понеслась нелегкая. Через пару дней уже любой садист напрочь забудет о том, что он банальная скотина, размявшая кости на случайном человеке, как на боксерской груше. В глазах этого выродка я превращусь в хитрого преступника, оборзевшего до того, что пытаюсь наказать его – стража порядка, героя войны в Чечне, порядочного семьянина. То, что меня «брали» на машине не только без опознавательных знаков, но и без номеров, то, что за всю ночь я так и не увидел ни одного удостоверения, то, что меня после побоев шантажировали подбросом наркотиков и благополучием жены и полугодовалого сына – садисты, разумеется, быстро забудут. Уже наверняка забыли. Еще бы – это же в порядке вещей. Я ведь еще должен спасибо говорить, что остался относительно цел, и все еще на свободе. Чувствуете логику оголтелости? Вот-вот…
Мое дело, как и все дела подобного рода, будет, скорее всего, развиваться по приблизительно такому сценарию. Попытка дело прекратить за отсутствием состава преступления уже была. Ничего не вышло. Вступился Шеин – депутат Госдумы. Почувствовав за мной поддержку, прокуратура включила заднюю передачу. Далее мне предстоит пройти через попытку подкупа, угрозы и шантаж, сфабрикованное против меня дело (или с обещанным подбросом пресловутых наркотиков, или еще с чем-то эдаким) – это, как правило. А поскольку я оказался крайне упрямым и изворотливым не хуже лупивших меня скотов, то могут просто взять и убить. Я бы, честно говоря, особенно не переживал, но после рождения второго ребенка даже не хочу себе представлять, что будет с моей семьей. Следовательно – смерть отменяется.
Следовательно – надо себя обезопасить.
Опыт предшествовавших поколений показывает, что единственный способ относительно спокойного в моей ситуации проживания – публичность и полная прозрачность затеянного процесса против мусоров. Для подобного нужны СМИ. Кажется, тут-то мне и карты в руки. Законами жанра владею, знакомств хватает, относятся ко мне журналисты неплохо, человек я для них не сильно новый – эфиры всяки по телеку бывали, интервью брали у меня, о деятельности моей вроде как пописывали периодически то тут, то там… И вот наступает момент истины – одна из «больших» газет устраивает пресс-конференцию по проблематике пыток, жертвой которых я и стал, если говорить, как оно есть.
В одном из пафоснейших отелей Москвы арендуется пресс-конференционный зал, на столе красуются таблички с именами и званиями приглашенных специалистов в данной области – правозащитники, высокопоставленные работники всяких органов, психиатр, Элла Панфилова, Генрих Боровик… Вся колода, короче говоря. Меня, вроде как, тоже пригласили принять участие в шоу – я даже прихватил с собой окровавленную футболку, чтоб усесться в ней между всеми этими «конкретными» людьми, решившими мне помочь восстановить букву попранной Конституции. Постепенно стекается публика. Все в порядке. Я подхожу к устроителю прессухи поинтересоваться, как он видит мое участие. Он – очень амбициозный журналист – довольно грубо начинает мне рассказывать о том, что мое место в зале, что я в конце должен (ДОЛЖЕН!) подойти к микрофону и рассказать свою историю – для наглядности. Я смотрю на этого пассажира с проштампованными мозгами и карьерой, считывающейся с его взгляда аж на десять ходов вперед, и не понимаю, что тут вообще делаю? Как меня вообще занесло в этот паноптикум, где «гвоздем программы» оказывается кто угодно, кроме непосредственно виновника торжеств – меня то есть? Я начинаю приводить доводы, в которых популярно объясняю ничегошеньки не рубящему коллеге, позволяющему еще и хамить мне, что меня обязательно надо сажать за стол, что «жертву» непременно надо вывести из маргинальной плоскости зала, что «жертва» обязана говорить со стороны государства, иначе потеряется весь смысл происходящего. Получится вместо шоу грустный клоун в выкрашенной клюквенным соком футболке, пытающийся сунуть палку в колесо власти, а не патриот, негодующий со стороны Государства о своих растоптанных Конституционных правах. Но устроитель акции меня не слышит. Только после категоричного разворота к выходу и заступничества вышестоящего над этим, извиняюсь, моим коллегой начальства я оказываюсь за пресс-конференционым столом, и футболка превращается в мощный символ. Все мои слова и замечания автоматически становятся конструктивными. Я ведь реально хочу хорошего для своей страны, бляди вы чертовы… Неужели даже этого простого не понимаете? Мне ведь хочется, чтоб Государство стало пригодным для проживания в нем. Меньше всего мне надо разыгрывать из себя нью-диссидента. Всё, чего я хочу – реабилитировать Конституцию собственной страны, Родины, мать вашу… Ау… Теперь-то хоть услышали? Очень надеюсь…
Несмотря на мощнейший промоушен собственного процесса, я так и не увидел до сих пор адекватной реакции коллег на случившееся со мной и моими друзьями в ночь с 7-го на 8-е мая сего года. Вы чего ждете? Пока меня пристрелят или искалечат? Тогда у вас появится наконец-то внятный информационный повод? Вы что, ребята – совсем охренели? Сколько вас уже у меня дома перебывало – фотографы, диктофоны, обещания, обещания, обещания… Спасибо «Новой газете» и «Fакелу». Спасибо Науму Ниму, попросившему написать текст в «Индекс» и Удаву, сделавшему мне страницу процесса на своем сайте. Вот, пожалуй, пока и все. Итог двух месяцев. И это несмотря на то, что Рунет буквально разорвался воплями людей тиражирующих и тиражирующих мое Заявление о преступлении. Окровавленной футболки мало? Нужен лестничный пролет забрызганный моими мозгами или труп человека, умершего от передоза героином, который я ненавижу и не употребляю?
Я понимаю более чем отчетливо, что данный текст, как и все предыдущие, написанные мной по теме, кинут подобно камню в воду. Остается надеяться, что хоть сейчас круги докатятся до думающих людей – думающих о чем-нибудь, кроме собственных карьер, запечатанных в формате смрадного кабинетного карьера. Поживем – увидим.
Напоследок вот что… Газета, устроившая прессуху в пафосном отеле, на этой неделе опубликовала отчет об акции. На одной из полос дано поголовье участников с цитатами. Но меня там нет. Зато последовало очередное обещание опубликовать мою историю отдельным материалом. Чувствуете, откуда начинается нью-диссидентство? Неужели самим не противно переиначивать по близорукости все, что попадается под руку? Очнитесь, блин… Вы пишете о пытках в последнее время больше, чем о культуре. Вы тратите тысячи и тысячи на командировки и расследования. Но при этом спрашиваете меня (никогда не забуду этого вопроса очередного газетчика, хоть и простил его сразу же) – а не придумываю ли я чего-нибудь? Мои мозги на лестничной площадке будут хорошим доводом моей правоты?
Встретилась мне еще пара выродков от профессии, которые заявили, что я занимаюсь самопиаром. В психологии есть такое понятие – перенос. Очнитесь вы, елки-палки! Вы меня слышите? Или опять – как и прежде?

PS:
Прошу всех растиражировать этот текст – всеми доступными способами. Практика показывает, что на Сеть надежды больше, чем на то, что называется реалом. Если бы не страница процесса на udaff.com, то не было бы даже иллюзии безопасности.
Спасибо.

Алексей Рафиев