Присницаж, такойя. Если ф чо ни панравица, иль ни панятна, ни спрашивайте. Сам нихуяниразбиру.

Прибился каг та к камунальнаму двару Мишко-умишко. Пажил, сапляк, всиво ничиво, но возрос сильна и стала иму всё пох: на любую требу либа забъёт  с газавай ризьбой, либа вывернет таг,  шта все вакруг плачуд и пращеня у ниво просят. С тем пашла хитражопаму масть – пачёт и уважуха. Хочит устроить ва дваре каку-нить там диктатуру иль вайну да пабеднава канца, сразу вакруг разные принципы закрутяца, идеалы, трубы, литавры, ну и всё такоя. Жильцы бегайут, жилы паследние тянуд, а он сидит, каманды атдаёд, да нирадивых караит… Ну, а захочед всеобщей любови там, иль свабоды, так, боже ж мой - мысли о высочайшей  невъебенной самориализации, талирастия прастигоспади, карнавалы каждый день, да упаду, ну и канечна ж бухла навалам, и девачки, девачки, ва всей красе. Аткуда тока денги …Атдадим должнае - тема ёбли присутствовала при любой пагоди… И каг тока душенька иво ни павидёт, так всё и складывалась. Ну хуле не жить?
И вдрук иму званок из домкома: «Зайдите к нам».
- «Да у меня всё схвачина-уплачина и, ваще пашли на хуй, мне некогда, я щас ёблей занят.»
- «Нет уж вы зайдите, парядак ни нарушайти. Вам тут не всё выдано. А то сами придём, праверим, шо у вас там за ёбля… Разбалтались, бля.»

Домком энтот, скажу вам,  кантора страсть злоебучья. Ийё вроди б ни видать нихуя, но когда приспичид, ставит раком всех, биз разбору,  при любой пагоде.

Хуй с ним, решил Умишко. Схажу. Брать - ни атдавать (эта первае, што он ф жызни усвоил). Падашёл к ихней двери…. Ну а дальши, каг в тумани… Вываливает из дверей диназавра! Зубатаё иблище больши сарая, ни гаваря уж пра астальноя, глаза угляме гарят. Впервые Умишко таг абасралсо - врасплох и ни на шутку: фсе мысли из башки вылетели, нахуй, и закрутилась тока адно – «пиздец»!!!… Но палучилась таг, шта, вот, и нет - фсё вдрух уладилась чудным образам. Диназавра сама павирнула налево (иль направо, уж не помню каг ей нада была тада),  хуяк и правалилась, как не была… , а Умишко, на крик «следующий!», машинально ввалился в кантору (весь абосраный).
Пришёл в сибя ни сразу. Смотрит - тихо, светло, герань на окне. Дядька в белам халати. Глядит на него па-добраму, выжидает…
- «А чё эт была?»
    - «Не ваше. Забудьте…»
- «Вы мне званиле, прасиле зайти…»
      - «Ах, Умишко? Ну чтож вы, сынок, вселились и памалкиваите будта вас аднаво ни касаицца?»
-«Дык, про меня вроде всем слыхать…»
      - «Знаем, знаем, фсе вам далжны, а саседи уж и жалуюца, но вызвали, собственно, не за энтим. Вот, при фселении ни аформились, каг паложина. Вы ж у нас «начало» брали? Брали. Таг, палучите-распишитесь, чтоб не было патом лишних вапросаф, притензий.»
- «А чё палучать?»
- «Да, канец, сынок. Канец ваш…Не, ни энтот,  ни даставайте…, а типа пиздец… И закройти ваш красивый ротик, ведь не прям ж чичас. К тамуж - многайе зависит ат таво, каг вы им распарядитесь сами… Проста, фсё далжно иметь свайо начало и канец. Вечин тока хлеб насущный…  Следующий….»