Ёж-в-Тумане весь год собирал грибы на зиму. Он тщательно выбирал только самые лучшие, сам сушил, сам готовил, сам ел. В Тумане так было легче ориентироваться. Звезд то не видно, дорог тоже, а кругом болото одно. Вот Ёж и собирал грибы. Да сам их ел.

Он давным-давно начал свой путь к Медведю. Медведь был очень добрый, сильный и пил только чай. Пил чай и тянул штангу. Тягал гири. Пахал в поле. Растил детей. Медведь был хорошим другом. К нему не жалко и не страшно было идти сквозь Туман. Но Ёж уже давно потерялся, он затерялся в Тумане так давно, что даже все те, кого он встречал, все те кто тоже шел к Медведю уже не могли точно сказать, придут они когда-нибудь или нет. Даже огромная Лошадь, маячившая где-то вдали, давно не манила никого своею таинственностью. Был только Туман и в нем тонуло все.

Ёж-в-Тумане ел грибы и смотрел на своих спутников.

Вот Бобёр. Бобёр много курил. Он очень много курил и много говорил. Много смеялся. Все время бубнил что-то и смеялся. В его монологах, которые никто кроме самого Бобра не слушал, вполне мирно уживались и Кант, и Фидель Кастро, и Будда и Телепузики. Это была теория Бобра. Наверное, смешная, но его никто не слушал. Поэтому Бобер просто курил и говорил. Смеялся.

Вот Кабан. Кабан говорил мало. Кабан был куда тяжелее и сильнее того же Бобра или Ежа. Кабан вечно тащился к своей лоханке полной мутной бормотени, окунал туда свое рыло, пускал пузыри, после грыз желуди и прочую немудреную закусь. Кабан редко смеялся. Чаще всего он был очень зол, агрессивен, он бил своих спутников и что-то невнятно хрюкал. Разобрать было очень сложно, но в основном что-то непотребное и матерное.

Вот Неоновый Заяц. Неоновый заяц глотал горькие таблетки. Он двигался неестественно. Неестественно плавно, неестественно резко. У Неонового Зайца всегда под рукой была музыка и он быстро-быстро перебирал под нее своими лапками. Нижняя челюсть у зайца вяло поклацывала, глаза не могли сфокусироваться не на секунду. Даже лизание болотных жаб не помогало Неоновому Зайцу, поэтому он просто слушал музыку и перебирал лапками, быстро-быстро приговаривая про себя «тынц-тынц-тынц».

Вот Петух. Петух был очень гордый, с прочими спутниками не здоровался, прочих спутников не видел. Петух говорил, что ворочает миллионами, а клюв его был вечно в белом порошке. Петух кричал «Ку-ка-ре-ку» и расправлял свои модные яркие перья. Петух много кричал, от крика исходила кровью глотка, но никто не видел его миллионов. Прочие не любили Петуха, а ему не нужна была ничья любовь.

Вот Червь. Червь был весь подобен вспухшей раздутой вене, жаждущей лишь одного – новых инъекций. Он редко говорил, в основном корчился и пускал слюни. На большее Червь уже не был способен. Едва ли он дотянул бы до дома Медведя, и это осознавали все, кроме него.

Ёж-в-Тумане говорил мало, зато много думал. Он говорил вообще меньше всех. А думал больше всех. Он думал о доме Медведя, думал о болоте вокруг, думал о Тумане, о тех шакалах, псах и воронах, которые уже давно следовали за ними по пятам. Падальщики ждали. Но он не боялся падальщиков. Ёж-в-Тумане боялся только Филина. Когда Филин выглядывал из-за Тумана и грозил погубить всех. Или спасти, было сложно разобрать.

Бобёр смеялся и курил, Кабан бил всем морды и матерился, Неоновый Заяц прыгал и дергался, Петух кукарекал, Червь извивался. Это было ужасно, это было отвратительно, и никто из них не дошел бы до дома Медведя. Ёж-в-Тумане осозновал это в моменты особого просветления, когда мог видеть сквозь туман. Он видел падальщиков и Филина, а дома Медведя он не видел. Наверное, они выдумали его в дороге от скуки.

- Почему так? Почему так? Почему так? – еле слышно сипел Ёж-в-Тумане сквозь транс и сны.

И иногда чей-то строгий голос сверху (или изнутри) отвечал ему: «Вы забыли мораль. Вы забыли мораль, вот и весь сказ. За это и лишились человеческого облика».

- В чем мораль? В чем мораль? В чем мораль? –допытывался Ёж-в-Тумане, но строгий голос молчал.



**********


Когда царь Соломон созвал всех мудрецов мира и задал вопрос «Что самое главное в человеке?», мудрецы ответили ему после долгого-долгого диспута.

«Мера». Так сказали они. Сказали они «Мера».

«Мера главное в человеке. Если человек знает меру, он может позволить себе все, на то он и человек, а не зверь». И Соломон не стал спорить.