Лентой в даль дорога полевая,
Можешь обойти весь белый свет.
Хороша сторонушка родная,
Но лучшей где нас с тобою нет.

Пятый день топтал Иван Россию,
Вымок в речке, отощал, простыл,
Так поди подхватишь пневмонию,
И не доберешься до пизды.

На седьмые сутки лес дремучий,
Ваньшу окружил со всех сторон.
Заблудился все же потрох сучий,
Ебли захотелося пиздрон.

Черные корявые деревья,
Расступились словно в волшебстве.
Видит Ванька сам себе не веря,
Перед ним поляна вся в траве.

Посередь травы стоит избушка,
Из трубы дымок струится ввысь,
В доме у окна сидит старушка,
Сам себя одернул, поклонись.

-Здравствуй бабка, как живешь не тужишь,
Поклонился Ванька по уму.
По всему видать ты с чертом дружишь,
Вот тебя и надо мне саму.

-Проходи. Ответ был, коль приперся,
Че да как на свете расскажи.
Отдохни чуток, пожри, умойся,
Да оглоблю в сенях положи.

Покраснел Иван смутившись разом,
Ты как хочешь старая толкуй.
Коль совру то быть мне педерасом,
Это не оглобля, вобщем хуй.

Ведьма подскочив как на иголках,
Пялясь бормотала, ну беда.
Не узрела наперво в потемках,
Где ж к такому чудищу пизда.

Тыщу лет поди по свету маюсь,
Кто и чем меня за жизнь не еб.
Но такое первый раз признаюсь,
Это ж не иначе царь хуев.

Вобсчем да, промямлил Ванька скромно,
Царь то царь, но чуть великоват.
Не найти дыры такой огромной,
Остальные извини трешшат.

А пощупать можно хоть немного,
Щупай да смотри не разбуди,
Не пужай, найдется и берлога,
Ишь раскипятилась, ну гляди.

Ведьма опустившись на карачки,
Гладила залупу взад перед.
Бормотала что то чмокав смачно,
Ишь ты пупсик, аж не лезет в рот.

И могучий сын греховной плоти,
Под ее рками задрожжал.
Зазвенел, хозяин я не против,
Разогрелся, и рывком восстал.

Был удар для ведьмы неожидан,
Грустно чмокнув хрустнула гортань.
Пернула от боли духовито,
И перешагнула жизни грань
                                                  Глава-4
И опять дорога вьется вдаль,
Член все тяжелее, лапти жмут.
Дать бы за напористость медаль,
А за хуй медали не дают?

Тихо странно, ни зверья ни птах,
Воздух влажен и напитан злом.
Лишь однажды бросился лешак,
Но погиб с разорванным дуплом.

Встретилась кикимора одна,
Думал было обмакнуть дрючек.
Посмотрел нечесана, грязна,
Гнилозуба, жопа с кулачек.

На седьмые сутки одичал,
Еле полз в горячечном бреду.
С голодухи мох, кислицу жрал,
Но терпел, предвосхищал пизду.

И за муки был вознагражден,
Расступилась чаща перед ним.
Чу, услышал колокольный звон,
И увидел снова неба синь.

Там вдали у речки голубой,
Весь в сиянье, зодчего венец.
Словно сказка город золотой,
Зарыдал Иван, дошел, Пиздец.