Глава 1. Дикий трип и полено.

Такого зверского похмела у Джузы еще никогда небыло. Он попытался встать, но ощутив смачный удар по голове, решил оставить свое бренное тело в покое на проеденном молью и крысами топчане. Даже, донимавшие его постоянно, вши не заставили его более шевелиться. Вдобавок донимали галлюцинации. В его помутненном рассудке всплывали такие неведомые картины, о которых не мог подумать даже экс рейвер свою распущенную юность после очередного тусняка в кислотном трипе… За ночь потолок его стрёмной хаты на «окраине», доставшейся в наследство от полоумной бабули, закончившей свое земное воплощение в дурке, покрылся инеем. С перепою ввалившись в дом после троярной попойки с бомжами, он был не в силах закрыть дверь. В комнате был конкретный минус. Да и печь топить ему было не то что бы влом, а просто нечем. Последний сарай он разобрал еще в лютые крещенские колотуны и остаток зимы усиленно выдирал доски с соседских заборов, за что был неоднократно зверски отдубашен. К обеду, так и не отделавшись от головной боли, он, доведенный холодом, встал с топчана и направился на улицу в поисках опохмела и какой-нибудь хрени на дрова. Кое как починившись половиной бутылки «жигуля», найденной на остановке, он побрел в поисках топлива. Взгляд его упал на пару смачных поленьев, оттаявших из под снега, у дороги. Его частенько спасали такие находки. Спил придорожных тополей дал тепло и уют десяткам бродяг и пропойце Джузе в том числе. Притаранив их к себе на хату, чел достал с подпола старый топор. Топор был одной из немногих вещей, которые Джуза не успел пропить, выменяв на флян трояра или кноса. Первое полено разлетелось под натиском алконавта. С печки была убрана чугунная плита, костер согревает быстрее печи. Пара минут и Пропитая морда Джузы уже нависла над пылающим огнем. Решив расколотить и второе полено, он взялся за топор. Удар… и тесную, закопченную хату огласил вопль. Джуза перепугался, бросил топор и выбежал во двор. Пару минут он мялся, не решаясь войти. Наконец, успокоившись, он глянул в окно. Хата была пуста. Вернувшись, он вынул топор из полена и, замахнувшись, ударил по нему что было сил. Ответом ему был столб мата гнусавым противным голосом: «ты чоказел, внатуре, припух?»
Белка для Джузы была не впервой. И такой галлюциноз уже случался. Но тут он впал в реальную истерику. Вштырило его конкретно. Скорее всего, пару пинков вчерашней пятки были лишними. Но воспринял он это все происходящее всерьез. Не желая больше связываться с нецензурно выражающимся поленом, он решил посоветоваться со своим старинным собутыльником Карлсоном и, взяв полено подмышку, пошагал по людным улицам. Прохожие шарахались от бичары, разговаривающего на ходу с поленом.

Глава 2. Бывший интеллигент.

В ужасного вида деревянной двухэтажке жил бывший музыкант Карлсон. Когда страна пошла по гениталиям, он не врос в новую систему и оказался за бортом, постепенно спиваясь. Но часть человеческого в нем еще осталась и его тесная холупа была более-менее прибрана. Бухать Карлсон, не то что бы не любил, бухал, конечно, но более уважал он другую марцефаль. Был он убежденным растаманом. Нет. Не обкурком-ушлепанцем с заднего двора школы, нет. Он был идейным. Шмалил только план, другого торча не признавал, говоря, что все лучшее это от природы и без химии. Молоко, там, каша ему тоже безмерно доставляли.
Проснулся он от стука в окно.
-Карлсон! Карлсон! Это! Я говорящее полено принес!!!
Бывший интеллигент был привычен к таким поворотам событий – не впервой Джуза прибегал к нему с квадратными глазами и заявлял, что видел НЛО. Но тут все было серьезнее. Растаман открыл дверь и в нее влетел заполошенный алконавт, тут же завопив: «Я не пил совсем! Нашел! А оно меня нахрен послало! Костер!». Поставив полено на пол, он пнул его ногой и заорал: «Говори!». Вопреки ожиданиям травокура, холупа наполнилась отборным матом вперемешку с блатным базаром: «Вы чо, дрочилы, совсем потерялись? Ща как выдам вам, петуханы, по шапкам по-пацански!». Ситуация накалялась. Поток мата не прекращался, полено в деталях описывало маргиналам их изнасилование.
-Слушай, Джузеппе, мож меня от твоего перегара так торкнуло?
-Какой перегар!
-Короче, беру я эту дрянь себе, покубатурю, а ты сваливай, а то внатуре сейчас зашкварит.
Закрыв за корешем дверь, Карлсон взобрался на табуретку и достал с антресолей приныканный кропалик. Закурил. Сизый дым наполнил кухню.
Из состояния осознавания канабисной вечности он вышел с твердой уверенностью в необходимости сделать из этого полена человека. Ибо человек так не разговаривает.
Шесть часов работы не прошли даром. Формами чурка полностью напоминала карлика с длинным с горбинкой носом. Закончив работу, Растаман вновь запалил забычкованную папироску и выдул на куклу офигенного ядерного паравоза. И кукла ожила.

Глава 3. Путевка в жизнь
Разобравшись кто есть кто, старый растаман начал думать на счет имени для новоиспеченного сына.
-Буратино уже был, да и нос не тот… Хотя… С горбинкой… Либо Буратян, либо Буратевич.
-Буратяном буду! По жизни устроюсь!
-Ну так тому и быть. Я тут покимарю, пойди осмотрись, прогуляйся.
Растаман Карлсон уснул, а Буратян направился в центр, прихватив из прихожей алюминиевую флягу изпод воды… Ничего более ценного он не нашел, хотя в кладовке он нашел массивный сейф, который так и не удалось открыть.
Время было позднее. Уже смеркалось, когда ноги привели Буратяна, уже успевшего продать в металлолом папкину емкость для воды, в центр. Его ослепили огни города. Всюду стояли клёвые тёлки, их снимали чуваки на лексусах и прадиках. Он понял к чему надо стремиться.
И тут он услышал музыку. Она раздавалась из здания с зеркальными стенами. На них было изображение мужика в шляпе с бородкой.
-Это, дружище, а это чо за баня? – обратился он к прохожему
-Это ночник. Карабасный Папа.
-А чо там такое?
-Ну, это клубешник Карабаса Барабасова, сутенера местного. У него там куколки его это. Стриптиз пляшут.
Услышав слово стриптиз, Буратян вмиг захотел распрощаться с вырученным баблом. Зашел в клуб, купил билет и прошел в зал. Там было весело. Все плясали, обжимались и предавались развратным телодвижениям. Пара чуваков в углу курили что то очень интересное. Гвоздем программы были развратного вида девки, танцующие на сцене голыми. Изрядно набравшись, Буратян залез на сцену и стал плясать с ними. Толпа возликовала, девки тоже. Решив пойти дальше, сын растамана стянул с себя шмотки и запрыгал в такт музону, размахивая гениталиями из стороны в сторону. Наблюдающий за действом Карабас щелкнул пальцами и ватага держиморд залетела на сцену и загребла Буратяна, потащив его в кабинет к шефу.
-Кто такой?
-С какой целью интересуешься, котяра?
-Дерзок. Кто такой?
-Да я тут это ровный пацанчик.
-Первый раз такого мудака вижу.
-Да я это. Недавно откинулся. У папаши на хате трусь.
Барабасову не нравилось разговаривать с быкующим молодняком, но бабла с этого идиота снять было просто делом чести – представление сорвано, заведению нанесен ущерб, престиж подорван…
-Бабки есть? – и щелкнул пальцами. К Буратяну двинулись держиморды с явным намерением покалечить.
Очко у деревянного было не железное. Уж чего-чего, а выхватывать любят только мазохисты, а Буратян им не был – «Это, внатуре, не бейте, я это знаю! У папаши сейф такой большой в кладовке с серпом и молотом! Не открывается правда! Ключ надо! Не бейте!»
Карабас опешил – «сейф с гербом! Аааааа! Это у этого лабуха опустившегося бабло упрятано! Это этому гитарасту партсекретарь сейф с золотом партии слил! А этот дурак и не знает всяко… Тааак. Держать этого нет смысла. Он сам найдет как открыть, а башли мне достанутся»
-Ладно. Вали отсюда. Это. За приват-танец держи. – Из рук Карабаса на пол упала красная бумажка пятитысячной. Буратян схватил ее и выбежал из комнаты. На ходу одеваясь он добежал до сквера у кольцеобразного памятника, где присел отдохнуть.

Глава 4. Нимфа, десантник и спасение души.

-Извините, можно вам задать вопрос!
Буратян поднял голову и увидел над собой двоих паскудного вида ушлепанов. Низкого роста чувак в очечках на -10 и пропитую, но зализанную шмару в леопардовых лосинах и с фонарем под глазом. Вида они были не грозного и Буратян махнул башкой.
-Что вы знаете о библии?
-чо? – он реально не понял чего им от него надо,
-Мы бы хотели вам рассказать о боге, его учении и пути спасения.
-от чего?
-от мирских соблазнов. Бог наш Иегова – мы же его свидетели. Несем в мир истинное учение.
-чо?
-Мы, моя жена Алиса и я Иисак Базель – Свидетели Иеговы. Лишь мы, Свидетели, удержались от соблазнов лжеучений и принесли откровения его, чтоб спасти души заблудших от соблазнов разврата.
Услышав слово «разврат», Буратян оживился. Его оживление было истолковано, как интерес к учению.
-Мы расскажем вам как быть рядом с ним. Пойдемте с нами.
Буратяну телка откровенно не понравилась. Но уж очень тяготили его соблазны разврата и обещанная благодать. Он пошел с ними. По пути они наперебой талдычили скороговоркой какие-то фразы, которые Буратян не понимал, махали перед его носом какой-то порепаной книгой и наконец вовсе понесли какой-то бред. Но он понял смысл. Если им дать бабла, то вскоре все станет ништяк, телки ему дадут, причем все, а при встрече с каким-то Иеговой, он вовсе утонет в ништяках. Всего-то надо было выдать этим «приближенным к Иегове» немного бабла, чтоб они за него накинули тему своему бугру, чтоб быть в его бригаде и самому срывать лавэ и шпорить телок.
На таких основаниях и пятитысячная показалась одурманенному Буратяну какой-то мелочью! Они договорились о встрече на завтра. Он и не заметил, как эти кадры свинтили.
Буратян шел по улице. Города он не знал и шел куда глаза глядят.
-Э, дружище, закурить не будет? – услышал он сзади и тут же получил нехилый удар по жбану.
Очнулся он в какой-то прибранной хате. Над ним стояла та самая соска с шеста в клубешнике, рядом стоял квадратного вида качок в голубой тельняшке.
-Это ты тот дурак, который голым танцевал в клубе? Ты. Я тебя узнала. Я Мальвина. Работала в борделе Барабасова. Сегодня свалила с охранником. Это Артемон. Он ВДВшник и никому меня в обиду не дает.
-А че свалила? Там же весело.
-Это вам весело. А мне по 10 клиентосов за ночь обслужи, так еще Карабас почти все бабосы забирает. Он сутенер, его пятак, мы там на птичьих правах. Ладно. Отдыхай. Отдохнешь – надо тебе клизму поставить. Артемон займется.
Иметь штырь в заднице Буратяну не хотелось. Мало того что не по понятиям, так еще и хрен знает, какие виды у него у Артемона. Этот волчара чересчур свирепо смотрел на его горбатый нос. Всяко фашик. С этой мыслью он свалил со стремной хаты, как только те отвернулись.

Глава 5. Оскорбление чувств верующих.

Несмотря на травму головы, Буратян без труда отыскал место встречи с шестерками бугра Иеговы. Они стояли у ларька и втирали что-то старухе, ждущей автобус.
-Нучо? Бабло будете забирать? – Буратян пошел напрямик
-Будем, тоесть, мы с радостью примем ваши пожертвования.
И, получив пятерку, со словами «ждите, да прибудет с вами благодать» попытались слиться. Сын растамана был хоть и болван, но понял, что его обувают.
-А ништяки когда?
-Когда окажетесь пред престолом его!
-Это когда?
-Когда ваша душа отделится от тела и направится в царствие небесное
-Э! Я умирать не собираюсь! Я при жизни хочу! Мне сейчас надо!
-А кто тебя маловерный спрашивает?
-Ах вы сссуки!
Завязалась потасовка. Прибежали менты, Скрутили Буратяна и повезли его на ментовку. Там свидетели накатали заяву за оскорбление чувств верующих. Менты не знали что с ним делать. Взять не за что, липа, держать не хочется, но что то сделать надо. Сошлись на том, чтоб его хорошенько отмудохать дубьем и выбросить на отшибе. На том и порешили.
Через три часа, отхераченый Буратян лежал в болотине у ТЭЦ. Там его и подобрала сердобольная Марья Ивановна Черепахина.
В бойкую юность свою эта, спокойная с виду, женщина исколесила все ИВСы, посидела на СИЗО и побывала во всех стационарах по дурке ибо слыла диссиденткой. Закончилось все нехилым сроком по обвинению в попытке покушения на первого секретаря обкома партии, за что она получила, и справедливо, погоняло «тротилла». Жила она в неплохой и ходила на районе в авторитетах, смотря за местной шпаной и босяками.
-Ты кто?
-Да я так, ровный пацанчик…
-Откуда такой?
-Да я откинулся недавно, живу с папиком на хате. Карлсон, можслыхала?
-Ну как не слыхать? Бедствуете?
-Да так, живем по-босяцки.
-Ну тогда я тебе ништячок накину. Бабла у меня нет, загнала дачку нехилую вчерась, но вот что босяки мне притаранили. Золотой ключ. Уж не вкурсях, че там он открывает, но вот чем могу. Ступай. Живи ровно.
Буратян, поблагодарив старушку, свалил. Идя по улице он размышлял, что ему с этим рыжьем делать. Или повесить на шею, как цацку, или загнать на ломбард, помаять бабла и снять Мальвину на пару часов. Его раздумья были прерваны столкновением лоб-в-лоб с каким то мудаком. Вид он имел задроченный.
-Это, друг, за мной менты летят, помоги!
-ойёпт! Ну как не помочь ровному пацанчику! Я тут место одно знаю, там знакомая живет. Мальвина, она схоронит!
Чувака аж передернуло от слова «Мальвина».
-Так яж ее и ищу!
-Погнали.
Оторвавшись от ментов, чел поведал, что погоняло его Пьер, он студент (вида он был чрезвычайно ботанского), влюбился в Мальвину, когда ему ее раз сняли сокурсники ради «чистопоржать».
-А менты то че гнались?
-Да Карабас натравил. Я пришел к нему за Мальвиной и подслушал, как он с чуваком с аптечной сети общался за золото партии. Он ключ от сейфа посеял, а сейф у какого-то бывшего лабуха.
-Ухнифига! Знаю я где сейф! Погнали за Мальвиной.
Встреча Мальвины с Пьеро была страстной. Буратян даже пожалел, что привел его сюда. Сначала, думал он, стоило снять ее на часок-другой…

Глава 6. Золото Партии
Договорившись о встрече, и разузнав дорогу до дома, Буратян ломанулся до бати.
Старый растаман в тот момент забивал уже второй косячок. Он горевал о пропаже сына, его старый кореш алкоголик Джузеппе успокаивал папашу как мог.
Тут в хату вбежал Буратян и заорал что есть мочи – «папаша, ща ровно заживем, внатуре, я тут шустранул!»
Карлсон подавился дымом, закашлялся, но торч сдержал. Потом встал, обнял сына и они вместе пошли смотреть на манипуляции с сейфом. Буратян долго карпел над заржавевшим замком, но вот замок поддался и дверь сейфа разомкнулась. Там было золота. Джуза упал в обморок.
-Справляем, чуваки, заорал Буратян и достал из кармана флян немирова, стыренный из бара Мальвины.
Гудеж закончился в утру. Была пропита вся наличность папы-растамана. Было выпито, все что можно пить, выкурены все запасы ганжи запасливого Карлсона. Все уснули.
К полудню Карлсона растолкал обеспокоенный Джузепе.
-Где Буратян? Где ЗОЛОТО?
Они бросились к сейфу – он был пуст. Буратян сбежал.
Через год, к стремной деревянной двухэтажке подьехала крутая тачка. Из нее выпал тип в белоснежной шубе, его тут-же окружили телки. Две держиморды сопровождали эту процессию.
-ой, сына вернулся, только и смог вымолвить вусмерть обдолбаный растаман.
-Да, папаша. Я ровный пацанчик. Кручусь вот. Дела делаю. Клуб вот купил… Буратянским Папой обозвал…