Во время поездок по перуанской Амазонии  в 2016 году, мне довелось познакомиться с интересными индейцами.
Одного из них звали Хорхе. Он не раз  сопровождал мои группы туристов. С виду ничем не примечательный гид метис, говорящий на индейском , испанском  и приличном  английском языках , что не редкость в этой в общем-то вполне туристической стране.
Заинтересовало меня вот что. Однажды, увидев у одного из туристов майку с символикой  какого-то дайверского места в Египте, он сказал, что у него тоже сертификат ПАДИ и он получил его на Красном море. Сказал это Хорхе не мне, а его собеседник, как это принято у многих россиян, английского своего собеседника не понимал, да и было это в последний день в процессе суеты отъезда на причале на реке Синчикуй в Икитос. Поэтому, я так ничего у него и не уточнил, но этот занятный факт запомнил.
Спустя год я опять повстречал его в Икитосе. На этот раз, я был с большой группой россиян, упоминание имён которых, сделало бы честь любому рассказу. Туристы не сильно настаивали на обычных в этих местах экскурсиях по сельве, и даже пренебрегали рыбалкой, предпочитая упражняться в тяжёлых перуанских напитках сидя в закрытом со всех сторон москитной сетью просторном салоне. За эти несколько дней в сельве, мне и довелось получше познакомиться с Хорхе и то, что он про себя рассказал, мне показалось очень занятным.



Его отец - еврей испанского происхождения, родился в Арекипе, достигнув юного возраста, в 30-е годы ХХ века, вместе со своим отцом, дедушкой Хорхе, он отправился в Амазонию с целью поисков новых видов аквариумных рыбок. Это ремесло, как и поиск новых видов орхидей, приносил тогда неплохие доходы. В среде искателей приключений, авантюристов, золотоискателей и контрабандистов отец Хорхе вырос и  прожил долгую и весёлую жизнь. Как, полагает Хорхе, его папа был немножечко педофилом, так как был старше его индейской мамы на 30 лет. Однако, как видно по самому Хорхе, его батюшка неплохо позаботился о воспитании и образовании своего потомства. В возрасте  16 лет Хорхе оказался в Израиле, где посещал школу при каком-то кибуце. Не уверен, что он преуспел в учёбе, с его слов изучение иврита давалось ему нелегко и не факт что он получил свой багрут, однако прожив некоторое время в Израиле, он переехал в Лондон, куда его пригласила пожилая пара британцев, и работал управляющим в загородном доме. Семь лет он прожил в Англии, получил британское гражданство и  в совершенстве выучил английский язык. Более всего меня поразило, Хорхе неоднократно выступал с докладами о жизни индейцев в Королевском Географическом обществе. Беспечно болтая босыми ногами, сидя на перекладине  в лодже, на реке Янаяку, он показал мне карточку действительного члена общества и с удовольствием отвечал на мои вопросы.



Вполне логично было спросить его, почему он не продолжил свою карьеру в Англии, на что он ответил, что ему не понравилось жить в городе, где он оторван от своих «корней» и находиться так далеко от своей Природы, сельвы и религии.
Я спросил его, что за религия, адептом которой он себя считает, и он уверенно ответил: Аяхуаска. Меня всегда интересовали  различные психоделические растения и поэтому наш разговор перешёл в это русло, к моему величайшему удивлению Хорхе очень ясно показал знание биохимической составляющей этой традиционной культуры. Обсуждая рецепты приготовления ритуального напитка, мне понравилась его фраза «Чакруна и Аяхуаска, неотделимы друг от друга, как кофе и сахар». Увлекшись беседой, мы зашли в сельву, и он наглядно показал какие части, от какого растения следует брать и почему.



Однажды утром мы отправились на прогулку по сельве. Гигантские деревья встречали нас приветливо.



Пробравшись сквозь заросли густых лиан, мы вышли на просторную вырубку, которую какой-то индеец превратил в огород. Среди пней торчали недавно посаженные черенки юкки, растения известного в Азии как Маниока, тыквы и банановых пальм. На открытых пространствах залитых солнцем летали голубые бабочки Морфы и  множество  прочих насекомых.  С края на край просеки перелетали разноцветные птицы: танагры, оропендолы, колибри и дятлы. Некоторых птиц, удачно попавших в объектив фотоаппарата, я видел впервые, как например Белоухую якамару (Galbalcyrhynchus leucotis).



Покопавшись в пне старого дерева, под корой я обнаружил интересную лягушку. С виду похожая на квакшу, кожа её была покрыта причудливыми наростами напоминающими мох или лишайник.



Предположив, что это может быть не известный науке вид из рода Сцинакс (Scinax) решено было, на всякий случай назвать его  Сцинах Гагарина (Scinax gagarina), дабы увековечить эту нашу российскую экспедицию в перуанской сельве.



В лесу на кромке мы обнаружили довольно крупную змею. Она выглядела не обычно, из-за несколько неестественной позы, казалось, что она зарылась головой в опавшую листву. Тем не менее, Хорхе сразу определил её как гадюку из ямкоголовых, рода Bothrops или Копьеголовых американских змей.



Тщательно изготовив палку, с небольшим сучком на конце, очень похожую на профессиональный герпетологический крючок он принялся её ловить. Зрители  образовали  круг, на почтительном расстоянии от Хорхе, всё-таки с этой крупной змеёй шутки плохи. В Перу её зовут Хергона, или Ароани, в Венесуэле – Мапанаре, а в Бразилии она известна как Жарарака. Это достаточно серьёзная ядовитая змея, на счету которой немало человеческих жертв.



Но  предосторожности оказались излишними, у змеи была отрублена голова. Мы поискали голову вокруг, но ничего не нашли. Хорхе рассказал о варварском индейском обычае закреплять открытые челюсти ядовитых змей у входа в жилище для отпугивания вредных духов и других змей. Видимо лесной аграрий, проходя незадолго до нас по этой тропе, срубил змее голову и унёс с собой. Мы же забрали тушку в наш лагерь, где Хорхе мастерски снял с него кожу и вскрыл змею.



Я внимательно изучил внутренности и заметил, что в лёгких змеи копошится десятка два, ещё живых паразитов. Кто именно это был сказать сложно, но возможно какие-то круглые черви. Не успел я подумать о том, как заспиртовать их, используя наименее пригодные для питья растворы, для дальнейшего определения, как член географического общество зашвырнул все змеиные потроха в лес, сопроводив это глубоким экологическим наблюдением, что в сельве до всего найдутся охотники. Из туловища  он  мастерски нарубил кусочков размером с пельмень и, обваляв в муке с яйцом, зажарил в кипящем масле.



Это экзотическое блюдо, как и рассказы Хорхе о жизни индейцев Ашуара,  Хибаро, и «охотников за головами» имели успех на последовавшей вскоре за лесной прогулкой пивной церемонии.

Второй занятный индеец, встреченный мной в этой поездке, работал администратором в лодже Тамбо Янаяку. Его зовут Херлин Москера.



Однажды вечером, закончив с ужином, но пока не в силах расстаться с душистым перуанским ромом и виноградной пиской, мы сидели за столом в обтянутой москитными сетками столовой. Херлин  подсел ко мне и небрежно сказал:
- Хочу рассказать вам пару анекдотов про Аяхуаску.
- Давай, - ответил я.
Его рассказ показался мне очень интересным, и впоследствии я не раз с удовольствием слушал его истории.
Первое знакомство с церемонией Аяхуаски произошло у него в юности, не вдаваясь в подробности своего опыта, он упомянул, что в видениях он увидел Алана Гарсию, бывшего президента Перу, одевающего президентскую ленту и принимающего присягу на президентство.  Что было странно, поскольку этот  бывший президент, как часто случается, обвинялся в коррупции, всяких злоупотреблениях властью и был вынужден даже бежать в Колумбию в 1992 году, после своего президентства, дабы не доводить до греха возмущённые народные массы.
И каково же было его удивление, когда спустя несколько лет, Алан Гарсия всплыл на политическом горизонте, и в 2006 году вновь стал президентом Перу. С этого момента Херлин стал внимательно относиться к своим видениям.
Однажды, уже, когда он работал в лодже и устраивал церемонию Аяхуаски для желающих туристов, у него было видение, что его сестра идёт по дороге, и ей навстречу выходит их умершая мать, берёт сестру за руку и уводит в лес. По завершении церемонии, на следующее утро, он ждал попутную лодку на берегу и с первой же оказией  отправился в Икитос.
Возле конторы компании, в которой  работал Херлин, он увидел группу родственников, которые сообщили, что его сестра погибла в автомобильной катастрофе день тому назад, и они приехали к нему, чтоб устраивать похороны. Все очень удивились, что он улыбался и радостно сообщил им, что с ней всё хорошо и что мама её встретила.
После этих событий Херлин стал относиться к Аяхуаске очень серьёзно и время от времени участвовал в церемониях, продолжая работать в различных лоджах в окрестностях Икитоса, которые гнездятся по берегам маленьких речушек в сельве.
Как-то раз, в небольшой уединённый лодж, прибыла группа туристов из Канады. Они приехали на несколько дней, никуда не спешили, наблюдали за птицами, собирали гербарии и коллекции и просили его организовать церемонию Аяхуаски. Совсем не хитрое дело в тех краях. При возникновении  такого запроса, администратор  обычно посылает гонца в ближайшую деревню и оттуда приезжает шаман со всеми необходимыми атрибутами и бутылью сваренной им Аяхуаски.
Так всё и должно было пройти в этот раз. Но в условленный час, на лодке прибыл дедушка, который сразу не понравился Херлину. Мне в это трудно поверить, но Херлин, в своём рассказе  отнёс  его к индейцам, ранее упомянутого, племени Хибаро (или Ачуара, как они сами себя называют) известные как изготовители сувениров из отрезанных человеческих голов. Это племя живет разрозненными общинами,  на границе с Эквадором и не понятно как этот индеец оказался в окрестностях Икитоса. Ну да, ладно. Это хоть и странно, но к делу не относиться. Не понравилось Херлину в этом босоногом старце, что он прибыл одетым в потёртый пиджак, брюки и с пустыми руками. Херлин накинулся на лодочника, с праведным гневом, что люди ждут шамана, уже готовы к церемонии, а ты, дескать, что за клоуна привёз! На что старик сказал, что он потомственный шаман, но уже год как принял крещение, ходит в церковь и пастор объяснил ему, что церемония Аяхуаски богомерзкое дело и теперь он этим не занимается. Насупившись, он скромно сел на пень на берегу, а Херлин продолжал укорять лодочника, в том, что вокруг полно нормальных шаманов, а он привёз эту старую сволочь непонятно зачем! Что люди хотели заплатить деньги, а он им такую свинью подложил, так подвёл, что ни дай бог каждому!
Услышав про деньги, дедушка встрепенулся и сказал, что он всё помнит, и хоть сам и не проводит церемоний и не варит зелье, но сможет всё показать. Нет, сказал, воодушевившись Херлин, деньги получишь, если кроме этого будешь петь заклинания, потому что я слов не знаю, но могу тебе подпевать. На том и порешили. Канадцы, ничуть не расстроились, что церемония была перенесена на следующий день. С раннего утра они ходили вместе с Херлином и шаманом по сельве собирали Аяхуаску, чакруну снимали весь процесс варки на видео и фото и были в восторге от всего происходящего.



В предзакатных сумерках, расположившись в гамаках, и вкусив ритуального напитка под методичное блеяние шамана, Херлин отметил про себя, что Аяхуаска его приготовления, действует! Туристы не показывали никаких эмоций и в тишине отошли ко сну.
Утром восторженные канадцы обступили Херлина и благодарили его за незабываемые переживания, думая, что он и есть шаман. Этот факт особенно развеселил нашего рассказчика, и он долго смеялся, хрипя и каркая.

Если уж говорить о перуанских шаманах, то хотел бы упомянуть о  Гидо Римачи из деревни Санта Мария де Охеаль. Эта деревня находиться неподалёку от «туристической тропы» в Амазонии, а точнее недалеко от лоджа Синчикуй. Возможно, что по этой причине тут были отсняты сцены для фильма о путешествии Че Гевары для фильма «Дневник мотоциклиста».
Жители этой деревни, как впрочем, и большинства соседних, влачат жалкое существование, добывая пропитание ловлей рыбы и работой по найму на нелегальных лесозаготовках. Гидо потомственный шаман, родом из этой деревни, глава семейства - имеет жену и троих детей. В деревне есть медицинский кабинет и медсестра. Они с Гидо – коллеги. Жители одинаково охотно, в случае возникновения проблем со здоровьем обращаются и к одной и к другому. Если укусила змея, то Гидо идёт к медсестре за сывороткой, у него нет холодильника. Статус Гидо в деревне, скорее Целитель, чем  Шаман. 






Хорхе приводит к нему в «кабинет» группы интересующихся туристов, и Гидо охотно рассказывает о тонкостях своего метода. Предлагает попробовать настои различных трав, поясняет от каких это болезней. Особенно нравиться россиянам, что  все лекарства Гидо настаивает  на деревенском роме, который, не покладая рук производит энергичная семья соседей-самогонщиков.



Когда я спросил его о роли Аяхуаски, которую он пьёт несколько раз в неделю, в его методах лечения, то услышал стандартный шаманский ответ, что Церемония очищает тело человека и делает его организм более восприимчивым к лечению травами. Кроме того, он поведал мне по секрету, что пьёт Аяхуаску при осмотре больного, потому что у них нет рентгена или Узи с томографией. «Лоза видения» помогает ему заглянуть внутрь пациента и правильно диагностировать  проблему.  Звучит необычно. Однако этот человек производит очень приятное впечатление, его спокойствие и мудрость внушают доверие. Наверное, если бы мне понадобилась медицинская помощь, я обратился бы к Гидо, пренебрегая сельским медпунктом.
Вечерами Гидо устраивает Церемонии Аяхуаски для желающих, с отваром собственного приготовления.

Во время этой экспедиции, мне довелось общаться с этими индейцами больше чем обычно, в том числе на многие философские темы. Многое в их мировосприятии было для меня ново и очень интересно.
В день отъезда, по дороге в Икитос, лёжа на тюках в тихоходной лодке, и разглядывая увитые лианами гигантские сейбы, я думал о том, какая идея связывала народ населяющий территорию современной России, до того как оккупанты уничтожили местную культуру и насадили христианство. О чем нам говорят купола православных храмов. Когда то я спрашивал попов, почему купола имеют такую форму, ведь у христиан в других странах верхушки церквей совсем другие, и везде разные. Попы мне говорили, что это «свечи» зажжённые в память о евангельских событиях. По-моему очень слабое объяснение. И почему в Армении или Италии нет никаких «свечей». Да и технически, постройка такого купола на вершине церкви, каменной или деревянной – дело не простое и этому должен быть какой-то смысл. И если оккупанты начали приделывать кресты к уже имевшимся культовым постройкам, то возможно в форме куполов есть что-то от культуры древней Руси, или как там наша земля тогда называлась.