Ачиридная абассачная абассака пришла к нам в этот рас ис страны Италеи, ф каторой, каг выяснилось в свете паследних сабытий, кривые башни находюццо не только на площадях города-гироя Пизда (прасти господи), но и на плечах самых абычных итальянскех судей. Как раз один ис таких судоф, па всей видимости полностью состоящий ис особенно йобнутых подготовленных членов, засидателей  и притсидателей, и проводил накануне невъебенно важное дело о падделке кетайским ремесленником нескольких дискоф с мультегами кампаний «Disney» и «Warner bros.». Но, каг паложыно – фпесду все предисловия, пагнале на процесс.

  … Зал зоседаний был зополнен до атказа. С патерпефшей стороны присуцтвовал практически весь личный састаф обеих кампаний, указанный в финальных титрах мультегоф – от продюсера и сценаристов до уборщицы тётиМани с ведром и набором веников, с абвиняемой же стороны наблюдалсо адин только пирсанаш в виде полудохлово кетайчонка со связанныме ногаме, который испуганно поглядывал на расстрельную каманду в пративопаложном углу памищения. Роспахнулись двери и в зал вошол судья в блондинистом парике, при виде каторово худенькая сикритарша отбросила все свои пилочки для ноктей, зажмурилась и иза фсей своей бляцкой дури заорала пра «сут идёт».

  Те, кто успел уснуть в ожыдании зоседания – абасралесь не просыпаясь, те, кто не успел – вскочили на ноги и только патом абасралесь, а судья привычно упал ф праход и притворилсо мёртвым, тагже для достоверности не забывая про запах. Следующие полчаса ушли на праветривание помещений, приведение судьи в чуфство и коллективное опесдюливание  воспитание неумной сикритарши, но ф конце канцоф порядог был восстановлен и зоседание ночалось.

  Пофтыкаф в списог свидетелей, судья праскрипел: «Вызываеццо свидетель… Микки Маус!» и выжыдающе уставилсо в центр зала.
«Нуйоптваюмать…» - фпалголоса пажаловалсо на сутьбу прадюссер «Диснея» и нерешытельно встал. «Ваша честь… Микки не смок приехать, он типа на съемках…».
«И хуле?» - не атставал судья – «Павестку палучале? Получале. Микки Мауса сюда, или я ево орестую нахуй. И ниипёт.», и откинулса на спинку кресла.
«Бля…» - опять не удержалсо прадюсир и абричонно палез в свой чимадан, откуда достал картинку с Микки и положыл иё перет судьей. «Вот он, хуле… Допрашывайте».

  Пока судья безуспешно пыталсо разговорить мышонка, периодическе срываясь на криг, прадюссер лихорадочно чем то шуршал и наконец встал с места, подошол к судье и передал ему это «што-то», подозрительно смахивающее на папироско «биламор», папутно снабдиф ево инструкцыей па использованию и завериф, што после этово ушастый уж точно разговориццо – хуй астановиш. Судья недоверчиво покрутил «што-то» в руках, переспросил на фсякий случай как иё курить и объявил перерыф.

  После перерыва допрос пашол уже намного веселей. Судья в аснавном слушал, бугогакая и периодически вставляя реплики типа «Ни дарисовале? Да ты што! Минни из-за этово не дайот? Ай-яй-яй… А кетаец чо? Пака переводил фсем хуеобразных имен надовал? От педораз… Ну ничо, ты полежы пока, щаз я розберусь.».

  А патом, докуриф пасобие па разговору с нарисованными мышами, абъявил приговор: Кетайцу пиццот ударов пачкой макарон и пажызненный эцих с гваздяме, а прадюссиру – па ибальнегу разок, за то што Микки бес хуя нарисовал. Ибо нехуй над звиряме издеваццо. И, довольный сабой, понес своево новово друга в кобак – стресс снимать.



Следующие свидетели – Братья Марио нах паходу