Одна аргентинцкая пелотка Карла страшнайа была штопесдетс. Как йущенка блять, ну иле Диега Марадона. А можыт даже и страшней. Крупнайа была такая баба, даже хуй ее проссыш, баба ето иле мужыг переадетый. Работать иё никуда брать нехатели паетому. Нахуй кому такая нужна. Вот прецтавьте себе, заходите вы в могозин, штобы купить пива там, иле беломора, а за прелавком бля такая мрась в фартуке стоит, типо "што вам, молодой чилавег?" Тут же начнеш сраццо и ссацо атстраха и нихуя не купиш. Короче, адна дорога Карле - иле грущеком в сельпо, иле на большую оргентицкую дорогу, плантаторов грабить.
       Грабить и розбойничать у ние зоебись получалось. Терпилы патом заикаццо наченали от пережытово ужоса и толком примет не могли мелицыонерам описать. Но, как говориццо, ништо не вечно под луной, и как то рас ету красотку приняла мелицыя. Протокол составлять начали, хуё-моё, имя, фамилие, очиство, гот раждение, прописка. Карла тут тупово врубать стала. Мелицыя долго канителиццо не стала, дело наскорую сшыли, и атправели Карлу на крытую в хату к апасным рецыдивистам. Как шерлакхомсы при обыске не абнаружели, што Карло не мужыг вовсе, а ностоящая пелотка с пездой и сиськаме, до сих пор не ясно. Наверно, и абыскивать то не стали, зассали нахуй.
       Чалилась наша героиня около месяца, радуя рецыдивистов сваими физиологическиме особенностями строения организма, и радуясь жызни сама (хуле, на свободе то никто иё не ебал, а тут сразу столько ухажоров нашлось). Аднако в администрацыю тюрмы поступила ононимка следущево содержанея " в шыстой камере у вас сидит настаящая блять и простетутка с песдой и сиськаме, и атбивает нашых мужыков. примите меры. сувожением,педорасы".
      Вызвали врочей, проверили - действительно, нихуя не мужыг. Карла ругалась и настаивала на том, што она и есть мужыг и ето все произвол. Врочи и администрацыя выпали в ахуй конешно, ат таково поворота событий, и тут же отправили Карлу в женцкуйу тюрму. Рецыдивисты очень растроились.  

про бабомужыка