Эту новость са щястливым канцом перекинули нам вместе с конрабандой ф спичечьной каропке ис-пат макарон из-за бальшова кетайскава плетня. Некий фтрескафшыйся па самые карнеплоды ускапленочный апарыш с саатвецтвуюсчим паганялом Хуй Сэн решил устроить сваей вазлюбленнай нихуйовый сюрприс на гадафщинку.

Ивойный заброшенный чирдачок пасетила адинокая креативная мысля: паслать сибя сваей желтопузой Дульсинее па почте и в мамент акрытия каропки выскачить с криком «Сюрприс!», диманстрируя лахматую пипетку, апсыпанную канфетти и пирявязынную празничной лентачькай. Придфкушая сладострастную еблю после такова перфоманса, Хуй зохавал пару десткоф деликатесных тухлых яичег, заебенил три ласточкиных гнизда с лапшой и запил фсе это щястье косорылофкой, настоенной на оленьих пенисах. «Шоб хуй стоял», - поянил он сваиму корешу, каторова пазвал запаковать каропку. После чиво свирнулся калачиком и, интенсивна надрачивая, штоб придать сваиму гномику товарный вид, скамандывал: «Паехали!»

Прибывшим курьерам кореш надудел в ушы, што внутри неодушывленный, нибъюсчийся придмет. «Рис и ниибет», - засвидетельствовал кореш, и схватиф фотапарат, ринулся по адресу даствки, штоб запечятлеть мамент вручения и замерять степень ахуения палучятельницы ахуйнямометром. А наш херой, палучиф в бочину ускарение кованым курьеским гриндерсом, устремилсо на склад. 

Первые питнадцоть минут, включяя экскремальный пальот па лестнице вниз, кетайский астронафт выдержал харашо, нисматря на то што иво нескалька рас паткинули и ни разу не паймали. Но вдрук он почуфствовал, как на жопный отсек аказывают мощное давление пратухшые прадукты писчеварения. Хуй Сэн, скрипя ачьком, долго сдерживалсо, но замичталсо о прецтоящей ебле и неразношенным сфинктером издал такое пердение, што курьер падумал, будто внутри весь рис взарвался нахуй.

Но таг как с вечера служывый обдолбался какм-то гавном, то не паверил сваим ушам и съебалсо на фсякий случяй, запихнуф каропку подальше. Пака до нашева рамантика дошла очиредь, он запердел сибе все ваздушное пространство и, тиряя зрение ат едучева газа, начял задыхаццо. Слабеюсчими патьтсами он хател пракавырять дырку для подышать, но так как оказался тщедушным задохликом с диагнозом «острый рахит», то и этава ни смок. К канцу третьева чяса бездыханную, аппирдевшею сибя тушку привезли на адрес.

Кагда вазлюбленная с трепетом атарвала скотч, ей в нос шибанула чюдовищьная вонь плохо пириваренной тухлятины папалам с нихуя не изыканным амбре ласточькиных гнезд. На дне валялсо иё любимый Хуй. Ф глаза бросилась апавшая пасинефшая залупа в блесках и трогательный игрушачный питушог, каторава апарыш прихватил для антуражу.

    – Хуй, ты – хуй! Сдох на нашу гадафщину, мудак. Это был такой праздник для миня, – разачарованно васкликнула девужко и решила парвать всяки атнашения с трупом. Аднака, ее величество фортуна развернула свой пердак на 180 градусоф и улыбнулась песдоглазику летсом. Придварительно праветриф, далбаеба аткачяли в больничке. Типерь Ромео раздумывает, чем бы загладить касяк и скорее всиго скинет сибя ф этой жэ каропке с самолета прямо на балкон любимой, для бизопасности прасверлив дырки и, вазможна, прицепиф парашют.   

Сцылко:  http://lenta.ru/news/2012/08/30/post/