Ездил тут недавно… (далее – два абзаца злоебучих гостайн, которые станут госъявью спустя полгода где-то, а пока нельзя) общаться с ученым специалистом, кандидатом наук. Специалист, вообще говоря, разрабатывал газ-ингибитор, при добавлении долей процента которого в водород последний теряет способность взрываться. Нужно это для хранения отработанного йадерного… (опять гостайны), но не о том сейчас речь.
Так вот, до кучи специалист создал ингибитор и для природного метана. Теперь он не сможет ебануть при концентрациях в воздухе от 5 до 15% (а это – 19 из 20 катастроф в мировой горнодобывающей отрасли). Ингибитор абсолютно безвреден для человека, стоит дешевле пропилена, формула его, как вы догадались – гостайна, зато приборчик для регулярного впрыскивания ингибитора в воздух небесталанный третьеклассник соберет не глядя.
Вот и все. Раньше развеселые шахтеры, аки перепела, то и дело взлетали из своих шахт на снопах полыхающего газа – а впредь не будут.
Ну, да – дело за промышленным внедрением…
Так вот, беседую я со специалистом. А специалиста, само собой, прёт от своей победы – ну и несет, как того Остапа. С горящими глазами: энергетику можно хоть завтра переводить на водородное топливо – чистое, дешевое, эффективное, а теперь и безопасное (а Алекперов Вагит Юсуфович тогда – хлеба с маслом не ешь, так?)… и так далее. Чувствуя себя мефистофелем, перебиваю – все это, конечно, дьявольски интересно, да жаль мы временем поджаты. И тема у нас узкоспецифическая: дабы, услышав об открытии, Самый-Самый оттопырил бы на внедрение пол-арбуза бакинских Просто Самому, который откатит часть Менее Самому… пока малая капелька не досочится и до вашего НИИ, и, надеюсь, мазнет премией и вас, что при окладе 12.500 р., милый вы мой кандидат наук, немаловажно.
Кандидат слушает с вежливой улыбкой. Не догоняет ни слова – это очень заметно. Слышит белый шум, который досадно перебил ее, едва толком разогнавшуюся на своем коньке, вошедшую во вкус. Но источник шума приехал из самой Москвы, и, пожалуй, требует к себе уважения, так что мы просто возьмем паузу и поулыбаемся, не век же шуметь будет…
Мне делается неуютно. Да, ученый специалист – девчонка, 27 лет. Не красавица, не дурнушка – нормальная такая, все на месте: глаза, губы, сиськи, ноги, а под юбкой (с высокой степенью вероятности) песда – возможно бритая, возможно – а-ля натюрель. Могла бы сосать коктейли, шататься по клубам, трахаться, рожать, слушать попсу, работать менеджером по продажам улучшенной формулы перхоти – а она вон, гляди-ка, какая…
Неуютно мне потому, что – случай крайне редкий – нечего ни сказать, ни предложить этому чуду. Хуй-песда-бугога-наркотики? Она с улыбкой, не вникая, выслушает и этот белый шум. Она умеет шуметь и получше: когда, экспериментируя, рвала водород и метан в бункере из сверхнапряженного вибробетона, в соседней… (блять, нельзя – опять гостайна) стекла сыпались. Она свернула шею двум самым взрывоопасным газам на земле, а я – что? Пробирки ей мыть за 8.500 в месяц (есть такая вакансия)? Увы, детство в жопе отыграло. За эти деньги я лучше напишу, что должен написать.
Час работы. Час позора. Всё как у всех. Но – эти!
(…хотел руку поцеловать на прощание – стесняется: шрам у нее там свежий, здоровущий. Не гламурно? Нет, говорит – не стерильно! Ученая… Из детонационной трубы под давлением вырвало штуцер, зацепило ей ладошку. Все равно поцеловал. Не побоюсь этого слова – с гордостью.)
Другая порода людей. Волшебные какие-то недобитки, мигранты из Страны Заговоренных Демонов, куда нам никогда больше не попасть…
Совсем другие.