Я всегда обратно ,ходил вдоль оврага из школы рассматривая однокомнатные срубленные дома, отгоняя камнями голодных и жалких бродячих коров, и по через чур шаткому крыльцу вбегал в наше жилище. В центре ветхого жилища был погреб. В него мы закладывали на зиму картошку,лук и собственно сало. И всё.Что ещё могло быть в военные годы в малосемейной бараке. Но и это было богатством, голод не грозил. Картошку мы садили свою, лук выкупали а сало выращивалось само.

Погреб был довольно обширный, люка в нём специального не было, просто отодвигалось несколько продольно-продолговатых досок, и спускайся куда хочешь, только аккуратно, опорные перекладины были украшены гвоздями, видимо, бывший хозяин гвоздей их не очень то и жалел. Хозяин уже сидел много лет, как повсюду говорили злые языки, за вредность и вредительство. В этот день я наконец то решил придти раньше обычного срока, бабаушка открыла погреб и готовила возле самодельной лежанки с плитой свою нехитрую снедь в кастрюльке. В дом я никогда не входил нормально, как все люди, я непременно или подпрыгивал, или входил кувырком, чем приводил бабаушку в состояние оцепинительного шока.

А в этот раз я решил войти задом, да ещё с закрытыми глазом... Я так и сделал,закрыл глаз  и пошёл...Бабаушка уловила мой инстиктивно-истошный крик и в диковеном страхе метнулась к погребу. Я висел, дёргая ногастым туловищем, зацепив нижней губой за большой хозяйский гвоздь. На крик бабаушки прибежал безногий соседский инвалид и наконец снял меня с этого злополучного гвоздя.