Тракторист Петро выжимал из сваей "Белоруси" всё што мог. На клапан давило непадецке.  Стописят лошадей магучева дизеля рвали тишину деревни. Дорога была изрыта калдобинами, и от этого Петро подскакивал на сиденье. С каждым скачком Петро сдерженно пирдел, паэтаму в "кокпите" трактара стоял чудовищный смрад. Из динамиков магнитолы пела Кадышева: "За мааи зялёные глаза-а называешь ты меня калдуньей... "

- Да заткнись ты нахуй блядь! - обычно с уважением относящийся к творчеству Надежды Кадышевой, и ансамбля "Золотое кольцо" Петро со злостью повернулся к магнитоле прикреплённой к боковому окну колхозным механиком Васькой за бутыль самогона, и выключил нажатием кнопки. Отвлекшись он чуть не задавил бабульку, которая шла за водой и замешкалась, переходя дорогу.

- Ишь ты, гонит как! Будта абасрёца щас! - кричала махая кулаком в догонку трактору баба Зоя.

Петро свернул в переулок. До дома оставались считаные десятки метров. Очередной раз пёрнув, тракторист запачкал труселя:

- Ух ты, прижало как!

Подъехав к самой калитке своего двора, Петро неосмотрительно выпрыгнул из кабины и приземлившись дриснул в штаны покрепче. у калитки его встречала жена:

- Пердишь штоль? - участливо поинтерисовалась она у мужа.

- Марфа, иди-ка! - бросил на ходу Петро держась за жопу, и отталкивая её с пути -  Не до шуток мне щас...

Жена насупилась, и закричала в догонку мужу, так что слышали соседские мужики сидевшие на лавочке:

- От, тоже мне, падумаешь напирдел, чё сразу кричать то?

Тут до Марфы дошла вонь из кабины трактора:

- А наванял-то, будто абасрался! - ещё громче крикнула она широко махая рукой в попытке отогнать волну пирдижа.


Паследние несколько метров до параши, Петро оставил за собой след из гавна вылетавшего из штанины. Сдёрнув абосраные ретузы, Петро обдал стенку толчка поносом, и кой как прицелевшись, вдал так что телёнок пасшийся рядом с толчком вдруг вздрогнул, и ускакал в сарай.

Вытерев жопу газетай Петро закурил."Шож я съел то такое?" - задался вопросом Петро. Проскрипев дверью, тракторист вышел из ванючего сартира.

- Ты шо съел штоль чево вчера? - Марфа подошла к мужу, глядя изподлобья уперев "руки в боки". - Гавно то вон как хлестало...

- Да, ну ево к чертям собачьим, - махнул рукой на гавно Петро. По телу разливалась необычайная лёгкость - Э-эх!

Он подошёл к жене и попытался обнять. Марфа возмутилась:

- От, ишо чево не хватало: посрал и обниматься лезет! - однако сопротивляться не стала, давно муж е был к ней ласков.

Петро схватил её за необъятный квадратный зад, и поцеловал в губы над которыми уже выросло довольно много волосиков:

- Эх, ну и красавица ты у меня Марфа! - и поцеловал ещё раз.

- Ой, отстань Пятро. - Марфа мягко отстранилась от него. Разгорячённый Петро схватил её сзади за сиську:"От теж вымя а?..."- подумалось ему -"Огонь баба!"

- В дом иди, - сказала Марфа оторвав от себя его руку - Суп уж стынет...

- какой?

- Гарохавай какой ещё...


Обедал Петро шумно. С апетитом чавкал густой, наваристый суп, рыгая, глодал кусок говядины. Жир стекал по подбородку, он вытерал его рукой, и затем облизывал её. Кота лежавшего на подоконнике, и наблюдавшего за трапезой Петро, стошнило. По кашачьи заурчав, он пустил струю белёсой чачи из пасти на газетку.

Закончив обедать, Петро встал из-за стола.

- Пойду покурю...



Вдруг, дневную тишину разорвал ужасный грохот. Люстры в доме Петро задребезжали. Затем вибрация стала на столько сильной что разбились окна в сенях. Петро выскочил наружу. В соседских домах также вылетали стёкла. Петро поднял голову, вверх, и то что он увидел повергло его в шок:

- От теж едрицкая сила!

По небу с огромной скоростью летел гигантский огненный шар, оставляя за собой чёрный хвост. Через пару мгновений он уже летел над озером за деревней, затем он резко повернул на право словно управляемый разумной силой и упал за лесом, должно быть на поле.

Из дома выбежала испуганная Марфа:

- Эт шож было то такое?

- Да я пачём знаю?

- Уж шибко напужалась я, в трусы жидким дала.

- Да вечно срёшся ты па поводу и без! - Петро разгоречённый, с сигареткой в руках повернулся к жене  -  Вот, тоже когда мы с тобою на отцовском то сеновале ночевали первый раз, я тебе тогда засадил, ты и абасралась!

- Да шо ты орёшь на меня! На себя то глянь!

Штаны Петро позорно отвисали под тяжестью старого и свежего дерьма. У ног лежало вытекшее из штанины гавно. Петро успокоился.

- Ладна, шо спорить зря. Надо разузнать шойто было. Пойду к Самойловым схожу, пагутарю.
         

                      *                          *                          *


Вечером деревенские мужики держали совет. Каждый рассказал что видел. В целом в мужицкой толпе стояло настроение недоверия, и опаски перед невиданным ранее явлением. К тому же вместо того чтобы провести вечер у телевизора, заснув перед ним, мужики сейчас сидели во дворе у Емельяна Самойлова - негласного авторитета среди мужиков, вызывавшего всеобщее доверие. Когда то он, победив зелёного змия, решил облагорозумить население своей глухой, поволжской деревни. Других от бутылки отучить он был не в силах, хотя много раз пытался, но вот хотя бы вытерать жопу пасрамши он их научил, хотя естественно ударился вначале о стену недоверия и чопорности. Но он мужик был упёртый, настырный, поэтому всё таки смог ввести хоть какую то цивилизацию в деревню.

- Ну шож мужики, это могёт и самолёт быть. А если там пассажиры? Спасать их ведь никто не будет. МЧС сюда не приедет. Каму нахрен дались края наши глухие? Вон, даже председатель раз в год, собака, приезжает только...

- Дело Емельян говорит, - встал из-за стола Дмитрий, деревенский скотник. - Спасать надо их!

Дмитрий хотел сказать ещё что то, но видимо задумавшись понял что сказать ему нечего и сел.Из мужицкой толпы раздался недовольный голос:

- А шо мы их спасать будем? По мне, так там спасать уж нечего. Все видали какой там факел летел, ни кто там не уживёт!

Мужики загудели, призадумались, кто то даже раскатисто пёрнул.

- Так попытасцаж надо! Надеждаж она всегда есть! - Емельян пытался задеть за живое,за глубокие человеческие чувства, деревенских мужиков которые, он верил, у них были. Хмурая толпа стояла понурив головы. Было видно что на этот раз они не разделяют порывов Емельяна.

Емельян внутренне боролся с собой. Он понимал что может сыграть на наивности, недалёкости мужиков, на их самом неприглядном для него пороке. В тот же миг он подумал о тех пассажирах которые должно быть раненные ждут сейчас помощи, и он понял что не может не оправдать их надежд.

- Мужики! А вдруг... - последние капли честности сидели в нём упорно, и он замялся. - А вдруг, там в баках керосин остался? - мужики посмотрели на него ещё не понимая о чём тот говорит.

- И што? - спросил тракторист Петро.

- А то, что керосин можно употреблять получше чем водку, коей, мужики у нас как помните, давно нет!

- Да ну и шо? Мыж самогон гоним из яблак, шо нам керосин? - раздался недоверчивый голос, но его прервал другой, полный воодушевления:

- Да заткнись ты сучье вымя! Верно Емельян про керосин говорит!

- Прям щас выдвигаца нада, керосин испаряется быстра! - мативация у мужиков была сильна как никогда. А в Емельяне боролись чувства уважения и отвращения к себе.К тому же, что таить, он и сам то не сильно верил в то что это был самолёт. И насчёт инфантильных МЧС он тоже приврал, он то по телевизору кроме "аншлага" и "кривого зеркала" смотрел ещё и новости, и знал что падение самолёта событие чрезвычайное, и не остаётся незамеченным. Загадочность, необъяснимость произошедшего тянули посильнее чем желание спасти людей...


Было решено, прицепить тележку к трактору Петро, для того что бы погрузить всех мужиков, а в обратную дорогу, возможных жертв авиакатастрофы. Всё и все были готовы к отправке уже через полчаса. И в одиннадцать вечера, когда последние лучи ушедшего солнца растворились в темноте июльского ночного неба, мужики выдвинулись к месту падения загадочного объекта...

                                                             
       

                                                                          Продолжение, как захатите...