Дон Рэба – Непруха



Животное по имени Кот получило люлей, за то, что нагло вломилось в комнату и попыталось поспать у меня на груди. Я повернулся на бок, намереваясь снова уснуть, авотхуй! Сна как не бывало. Ссскотина, - подумал я про животное, встал и отправился в ванную. Пол-седьмого, суббота, хуле ж, надо чем-то заняться. О, бля! Устроим-ка мы сегодня День Здоровья. Только сначала пожрать надо.

Тупо встал перед открытым холодильником. Диспозиция: усохшая полулуковица и пустая бутылка из-под кетчупа на дверке, позеленевший кусочек колбасы на верхней полке и кастрюлька с Котовьей едой – на нижней. И всё. Чертыхнувшись, пошёл обуваться в прихожую и немедленно въехал ногой в Котовью-Месть-За-Люли, находящуюся аккурат в левом кроссовке. Обнаружил животное под ванной и охуярил из душа. «Чтобы помнили». Хрен ты у меня сегодня жрать получишь.

Вышел из дома и тут же получил голубиный серок на бейсболку. Ёбанаврот! С утра не посрёшь – весь день кувырком. Вернулся, швырнул бейсболку к обоссанным носкам и ещё раз прописал Коту водные продцедуры.

Сходил таки за жратвой. После завтрака и после первой бутылки пива (ну ёбтыть, День Здоровья же) настроение стало улучшаться.
Как ни в чём не бывало, подошёл Кот, по-котовьи попросил поесть и был послан нахуй.
Итак, решено! «В деревню, в глушь, в Саратов, нахуй!» Я напихал в рюкзак пива, вывел с балкона велосипед и отправился в парк.

Первый раз я наебнулся на грязноватой тропинке, совершая экстренное торможение перед мамашей с коляской, чем искренне её развеселил. Дак хуле, я такой, мне не жалко.
Второй раз я наебнулся, въехав с разгону на песчаный пляж небольшого прудика. Не знаю, то ли моё эффектное появление или, может быть, громкий крик «Ааааабляяяяяя!!!» привели в необузданный восторг стайку малолетних долбоёбок. Ну что же за день такой, госсподи! «Суки», - злобно прошипел я и отправился на противоположный берег.

После литра пива хорошее настроение начало возвращаться. Правда его опять немного подпортил тот факт, что пойдя в кусты поссать, я не заметил, что наступил на муравейник. Мокрощёлки наслаждались. Столько зрелищ, видимо, никогда не выпадало на их долю. Блять, я бы тоже смеялся, глядя, как здоровенный малый с расстёгнутой ширинкой, изрыгая нечеловечиские проклятья, скачет на одной ноге, спотыкается и падает мордой в песок. Вот паскуды!
Ну, хуле, вытряхнул кое-как мерзких насекомых из штанов и принялся за очередную бутылку. (День Здоровья-то продолжается.) Прыщавые нигилистки на том берегу притихли. Тишь да благодать.
 
Когда окончательно заебали комары, понял - всё, пора валить. Нацепил рюкзак, поднял велосипед и пошёл. С того берега мне помахали. Я сделал вид, что не заметил.
Обратно решил ехать другой дорогой. Покороче, да и вдет слегка. И что же вы думаете? За ближайшим же кустом увидел юную парочку, предающуюся радостям половой ебли. Впрочем, парочка не очень-то и скрывалась. Ну и естесственно, верхом остроумия на тот момент у меня было оторвать руки от руля, растопырить их неестественным образом и заорать на весь лес: ПРЕВЕЕЕЕД!!!
Колесо вильнуло, попав на небольшой камешек.
Так я наебнулся в третий раз.
Паренёк сообщил мне, что я мудак. Я не спорил.

Поцарапанный, грязный, с распухшей коленкой, я крутил педали и проклинал всё на свете. И что за непруха такая у меня в последнее время? – думал я. С работой напряги, с подругой напряги. Я вспомнил, с чего у меня сегодня начался день и твёрдо решил по приезде вломить Коту очередных люлей.

Тут я увидел лавочку. Ну, знаете, такие, встречаются в парках в самых неожиданных местах, толстые струганные доски, покрытые лаком. Под лавкой обнаружилась сумка. Обычная такая, чёрная, квадратная как кейс, только тряпичная. Памятуя о мировом терроризме, как о биче нашего времени, я осторожно приблизился и оглядел её со всех сторон. Сумка как сумка. Я покричал в пространство что-то типа, а кто сумочку свою забыл? Тишина.

Собрав всю волю в кулак, благо собирать было всего ничего, я сел на лавку и положил сумку себе на колени. Осторожно потянул молнию. И видимо у меня случилось выпадение сознания. Через несколько минут я обнаружил себя в густых зарослях, прижимая сумку к груди обеими руками. Вилосипед валялся рядом. Я сел прямо на землю и ещё раз приоткрыл молнию. Сумка была плотно забита пачками американских сторублёвок. Руки дрожали. В голове метались обрывки мыслей. Спасибо тебе, Боже… Не знаю, что я сделаю, пить брошу… Курить брошу… Животное пиздить перестану… Ну и всякая прочая хуйня.

Прикатив домой, я прежде всего поймал охуевшего Кота и расцеловал его в лицо. О нет, я не торопился, я растягивал удовольствие, в предвкушении пересчёта свалившегося с неба богатства. Представляя, как я плюю в ненавистную рожу шефа, как посылаю к ебеней матери заебавшую подругу, я покормил животное и неторопливо выпил под сигаретку бутылочку пивка. Нну-с, начнём-с.

Я зарывался в деньги, как свинья в жёлуди, я любовно водил пальцами по срезам обандеролленых купюр. Вот оно, счастье! Вот она, сила! И я начал считать.
В первой пачке оказалось двести «сторублёвок». Во второй – тоже. Надо полагать, что и во всех других пачках была такая же картина, но я жаждал в этом убедится самолично.

При пересчёте одиннадцатой пачки что-то неприятно резануло глаз, но я не обратил на это внимания. При пересчёте восемнадцатой пачки опять появилось беспокойство. И тут, блять, я, холодея, понял… Не веря своим глазам, я судорожно выдернул несколько президентов из уже пощитанных и, наугад, из ещё не посчитанных. Положил их рядком на столе. И, по-моему, заорал что-то бессвязное. Номера на купюрах были абсолютно одинаковые!

На этот раз выпадение сознания было, видимо, дольше, потому что я обнаружил себя на кухне перед очередной бутылкой пива, нервно прикуривающим новую сигарету от окурка старой. Настроение – хоть в петлю. Стоять на пороге дольче виты и получить сопливый плевок судьбы прямо в харю. Это было уже слишком.

Кое как взяв себя в руки, я сложил бабки обратно в сумку. Пнул Кота (которому к этому времени уже, наверное, был нужен котовый психиатр), сел на велик и покатил в парк.
Я уже знал, что сделаю.
Я положу сумку на место.
Пусть кто-нибудь ещё порадуется.