Осень. Песдатая пора атпусков закончилась. Наступили непесдатые трудовые будни. Октябрь. Панедельник. Я ехал в битком набитом вагоне метро. И это уже было достаточно, чтобы сказать, что день не задался. Народу было так ахуенна много, что казалось невазможным свабодно вздахнуть. А люди фсе прибывали. И из каких только щелей повылазили. На каждой станции пара-тройка человек умудрялись впердолиться. -- Товарищи, вагон нихуя не резиновый. Куда нах прете? Здесь уже пернуть негда!-- Не нравится, песдуй на такси, буржуй. А здесь пердит рабочий класс!-- Блять, ну вы только поглядите, какие здесь фсе умные. -- А ты че еб тваю мать за фсех-то говоришь? -- А ты че еб тавю мать мне тыкаешь? В общем, фсе как всегда. Абычные перебранки, развевать каторые не хателось ни адной, ни другой старане. Все апаздывали на работу, где и так магли схлапатать па ибалу ни за что. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу. Даже, блять, не сельди в банке, потому что у сельдей есть место для масла. У нас его не было. У нас был ебаный переполненный мирок, состоящий напрочь из адних пассажираф.Мой нос упирался в чью-то блядскую густую шевелюру. Ни хуя не чистую и хорошо пахнущую. Закрыв глаза, я пытался как- нибудь не думать аб этай смирдящей вони. Мне пачти удалось атвлечься, как какой-то хуй ударил меня по уху газетой. Вонь вернулась. Ухо засаднило не па-децки. .Господи! Каго угараздило читать в такой нехуевой давке?. Какой-то верзила (тоже хуй, надо заметить) с упорством разварачивал свежий номер МК над маей галовой. Кто-то стаял на моей правой ноге. Пиздец. Или левой? Блять. Или не стоял? Я не видел, кто именно. Либа тот невысокий плотный мужичок в старомодной пидерастической шляпе (за что его уже можна было кастрировать), искаловшей мне весь подбародаг, либо эта телка с шевилюрой. .Ебть, нет. Да это и не телка вовсе. Пидар-Хиппи какой-то. Ну и куда же ты едешь-то в такую рань?. сказал я себе и папытался атадвинуться от всех пидаров. Но начал с ужасом асознавать, что я в засаде и акружен талпой пиндосов. МК нависало на меня третьей паласой. Я прачитал напечатанный крупными буквами загаловог: .В масковском метро участились вылазки пидаров. И тут вдруг спиной я пачувствовал чью-то руку. .Пидар - тотчас мелькнуло у меня в голове. - Или вор- карманник. Серце бешано заколатилось. Если вор, еще ладно, толька бы не пидар. Я же тут как в тисках. Беспомащный сафсем. Я, было, зашевелился, чем вызвал бурю недовольства окружающих. Я их панимал, канешна: малейшее калебание тут же отражалось эхом по всем направлениям. Но мне было похуй, так как ебать намеревались не их.Кашелек, если не сказать партманэ, мой находился ва внутреннем кармане. Так что этому хую пришлось бы потрудиться, чтобы его достать. Я немного успокоился. А зря. Это оказался все- таки пидар. Руку явно не интересавали маи карманы. Ее притягивала моя спина, тачнее то, что паниже. Меня метадично ащупывали, то спускаясь, то паднимаясь выше. .Что же это такое, граждане пассажиры, - мысленно взмалился я, абливаясь халодным потам. - Хоть караул кречи. Ащупывание прадалжалось. .Извращенец! Сраный гей. - Я где-то слышал о таких. Садятся специально в переполненный транспарт и распускают руки. И ведь ничего не дакажешь. Не признается падлец. Станет атпираться, что задел ненамеренно, тесно дескать-то как. Абычно ани, в принципе, приставали к маладым телкам. Но чтобы к мужчинам? А хули, развелось их до кучи. Мне, видно, попался канкретный прафессианал. Ат снизашедшего аткровения легче не стало. .Ишь, как рукой водит, сука. Туда-сюда, туда-сюда. Тьфу, блять. . по щеке от бессильной злобы пракатилась слеса. Я дернулся снова, уткнулся в ебаного хиппи. Смрад заставил меня атпрянуть назад. Кто-то вскрикнул - придавили лицом к стеклу двери. .Так ведь размажут, не пабрезгуют. Лучше забираться в центр. - атметил я про себя, на мгнавенье забыв о шаловливой руке. Поезд резко затормазил. Мы покачнулись. Я наступил кому-то на ногу, кто-то наступил мне. Фсе в порядке. Без обид. Квиты. Рука зашевелилась, почувствовав свабоду. Да не рука даже. Лапища. Уж не этот ли здаравяк? Хотя нет. Абеими руками он сжемал газету. Ну не трехрукий же он в канце канцов? Тогда кто? Спустилась ниже. .Ууу! Только не это! Какой срам. Ну, нихуя ни стыда, ни совести. Среди бела дня людей за что ни попадя хватают. Я папытался павилять, с позволения сказать, седалищем. Рука, явно абрадованная такому ходу сабытий, радостно задергалась. Как будто в экстазе. Мне хателось выть от злости. Павернуться я не мог. Са фсех старон был стиснут телесами пассажиров (не факт, что не пидароф). Но тут вдруг я подумал, что было бы, стоя я не спиной. Вална крови прилила к галаве. Я стоял пунцовый от стыда. .Может, это женщина?. - с надеждой я скосил глаза через плечо. Нет. Женщин с такими ручищами не бывает. Или все-таки бывает? Лапища дважды прошлась па маему заду. .Бляяяять! Когда же это закончится?. .Астарожно. Двери закрываются. Следующая станция.... .О! Таганка. Выйду здесь, - решил я. - Хатя фсе равно бы вынесли. Харошо, если не затопчут. Неажиданно рука потянулась к карману. .Ну уж это ни в какие варота не лезет! Сначала надругаются, тварят насилие, а патом еще и грабят. Пусть даже в баковом кармане лежали мелочь и жвачка. Главное сам факт. Какая типичная пидарская наглость. Я вскипел. С громким криком .Пииииддаааа. и невероятными усилиями я начал паворот. В этот мамент поезд астановился, двери аткрылись и меня благопалучно вынесли на платформу. Все произошло в течение доли секунды. Я и не заметил как пакинул вагон. Некоторое время я озирался в поисках предполагаемого надругателя, но так и не понял, кто же это был. Народ все еще выходил. Странный мужичок, солидно адетый, с приличным партфелем фсе норовился прарваться сквозь паток. .Давай, лезь туда. Пусть тебя там выебут.- подумал я. При этом он что-то невразумительно барматал. В итоге, ему удалось праскачить. Он сразу бухнулся на пол и стал ползать. .Вот конченный пиндос!..Бедняга. Крыша поехала от давки и духоты. Двери захлопнулись. Что было дальше, я не разобрал. Прахожие талкались. Стаять на праходе смысла не было. Я пашел на переход. Вернувшись вечером домой, я бросил куртку на кресло. Из кармана вылетело что-то увесистое, на праверку аказавшееся толстым бумажником. Не скажу, сколька там аказалось, но прибавив к сваим скромным сберижениям, я приабрел впалне сносный афтомабиль. Еще даже хватило, чтобы абмыть покупку с друзьями. Тем вечером я понял, что меня вовсе не пытались оттарахать, как сидарову казу (я как будта смыл я сепя маральное гавно), а пытались удержать в руке выскальзывающий кашелек. Только я вам скажу, честные падонки, никагда не будуд вазить столько бабла, как этат мудазвон.