Тында – город контрастов и любви.

Традиция – отмечать днюху на татами или рядом сложилась в первый же год занятий.

Еду однажды с тренировки, на часы глядь  – 7:40 p.m. Время моего появления на свет… и дата совпадает. Пожелал себе всего хорошего, выпил газировки – стало охуенно. Когда теряешь полтора кило за два часа, эта дрянь заходит лучше всякого «боярышника». Домой пришел, а там уже празднуют что-то. Набрал тарелку салатов и закусок, ушел к себе, статью про Ощепкова* читать.

На другую днюху проиграл одноклубнику схватку, не смог с удержания вырваться. Он потом сокрушался и спрашивал:

– А чо ты не сказал, что у тебя ДР? Я бы поддался.

– Нет, Ваня, нихуя это не наши методы. Проебал, значит проебал.

Проёбывать я всегда умел. Например, был случай – в Тынду поехали. Соревнования по самбо, республиканский уровень.  Как раз перед моим шестнадцатилетием.  В общем, умудрился проспать и, помимо прочего, в спешке сумки перепутал. В итоге – ни паспорта, ни борцовок, ни самбовки. Выяснилось это, когда уже в автобус погрузились. Пришлось крюк делать. Дома хуйкаво, ключей нет. Ребята меня подсадили на балкон; пролез в форточку собственной квартиры, оставляя куски шкуры на оконной раме. Собрав всё необходимое, прихватил ещё шесть бутылок пива, заныканных для домашнего застолья. ЗОЖ к тому времени уже по пизде пошёл, но только в плане алкоголя,  и только в праздники. Курить я себе не позволял до последнего.

Порешав вопросы с документами и экипировкой, отправились за медалями. Полный автобус детей и две фемины. Дальневосточный шопито-трип. Когда выезжали со двора, поймал осуждающий взгляд НиколайПетровича. Я тогда уже от СанПалыча ушел, точнее, он меня отправил на повышение, дай Джа здоровья этому святому человеку, если жив ещё. Ему-то больше нравилось с малышней возиться, пубертатные долбени ласковым поджопником направлялись во взрослую группу к Самуилу Арминаковичу. Самуил в тот раз с нами поехать не мог и отправил заместителя (Николай Петрович в молодости был подающим надежды спортсменом, но стал  поддающим массовиком-затейником).

Оказалось, что топливом запасся не только я. Предусмотрительный Ваня где-то спиздил две литровых банки FAXE. У Серёги нашлась полтораха домашнего вина. Эйхгольц, в обычной своей «ой, вэйзмир, гевальт» манере, сообщил, что мама выдала только пачку просроченных галет и бутыль кипячёной воды. Впрочем, ему тоже налили.

НикПет, жахнув какой-то «слезы комсомолки» из фляжечки, немедленно убыл в астрал. Мы же в непреодолимом порыве юношеской бескомпромиссности принялись готовиться к ответственным соревнованиям, подавая пример малышне и провоцируя «павловское» слюноотделение у водителей. На очередном перевале основательно въебались. Встал наш «спортивный ковчег», как хуй в рукомойнике – ни туда, ни обратно. Дети обрадовались, побежали ножки разминать. Через несколько часов приуныли. Кругом тьма египетская, а холод якутский. То есть пиздец кромешный. 

До места всё же доехали в срок. И на взвешивание не опоздали. Заявились, как надо. В первый день даже поборолись за выходы в четверть- и полуфиналы. Ну, там, кто как мог. Похмельем же ещё не страдали в те годы – молодые, горячие были. Не то, что сейчас.

Странным образом  в нашу компанию алкашей-разрядников затесался волшебный парень Миша, года на два нас помладше. Этакий неудержимый лилипут ростом два аршина и весом ~35 кило, перманентно алкавший этанола, никотина и женской ласки… наверное, именно с него чуть позже срисовали Тириона Ланнистера. Взяв на себя роль предводителя команчей и решив брать от жизни всё, Миха незамедлительно проследовал в ближайшую аптеку, затарился там лентами презервативов, в количестве «за месяц не сотрёшь». После, соорудив из этих гирлянд подобие короны, предложил пойти «клеить тёлок».

Милые женщины, представьте, что вас пытается подснять на «паибацо» пиздюк 14 лет отроду, росточком до сисек и внешне похожий на УДОшнутого чебурашку в белом венчике из кондомов. Вот и нам подумалось, что Михуил нам всю клубнику обосрёт. Отправили малыша за лимонадом, с формулировкой «водку нечем запивать, метнись пулей». Пока киндер-сюрприз бегал до ларька, мы тактично растворились во тьме дальневосточной ночи. После долгой поездки и первого дня соревнований тупо хотелось расслабиться и нарушить спортивный режим, а не выгуливать отмороженного на всё туловище ребёнка.

Променад был недолгим. Даже до угла дойти не успели – барышни настигли нас, словно российская Фемида жадного губернатора.  Света, аппетитная брюнетка, покачивала внушительным бюстом и люминесцировала ореолом блядства. Наташка, миниатюрная шатенка, будоражила либиду осиной талией, порочным абрисом ротовых губ и бездонным скудоумием. При словах «мы спортсмены из Якутска», девочки сделали охотничью стойку – такой шанс разбавить генофонд нечасто выпадает.

Вообще, складывалось ощущение, что всё половозрелое население пятидесятитысячного мегаполиса, затерянного где-то в Амурской области, каждый вечер выходит на охоту в поисках свежего мяса, не обремененного социальной ответственностью. Их можно понять – кругом тайга и бурые медведи, про интернет тогда еще мало кто знал, по телевизору вы сами помните, какую хуету показывали. Не было ни полутора сотен каналов, ни  группы «Ленинград», даже «Пусть говорят» ещё не придумали – аборигенам в утешение оставались только алкоголизм и промискуитет.

Где-то в сопках выл на луну заблудившийся Мишаня, обмотанный контрацептивами, как революционный матрос патронной лентой. Мы тянули спички. По итогам жребия Серёга и Ваня увлекли девушек в ближайшую тошниловку, а мы с Эйхгольцем понуро побрели в сторону гостиницы, злобно пиная сугробы. Ловить в столь поздний час было уже нехуй. Улицы стремительно опустели, пока мы играли в «пиздяную рулетку». Возможно, следовало объяснить Ване, что у меня день рождения и он бы «поддался». Но проигрывать надо уметь.

Стоит ли говорить, что в тот же вечер я забухал с НикПетом, экипажем автобуса и Эйхгольцем? Суровый праздник украсили две прелестницы, прибывшие на борту нашего «Титаника спортивных достижений» – жена одного из водителей и Алёнка, хорошая девочка с татарской фамилией, которую я щас не выговорю. Уже под утро она самоотверженно тащила меня на четвёртый этаж, игнорируя разницу в весовых категориях, и уговаривала поблевать. Я к ней поприставал для порядку,  забрызгал чутка (пусть каждый сам думает, чем) и провалился в сон, до второго дня соревнований оставалось несколько часов.

Вернулся я не на щите, но с «серебряной» медалью – маман очень гордилась, пока не узнала всех подробностей вояжа.