Агафья стояла за деревом почти не дыша. Госпади, помилуй грешные люди твоея - взволновалась она увиденным, и даже молитва забылась.
Агафья осторожно выглянула. Шагах в тридцати от неё, возле вывороченной с корнем сосны находились два зверя.

Один, побольше и потемнее шерстью, что-то делал с другим. До Агафьи доносилось утробное урчанье.
Да это же он медведицу охаживает! - Догадалась Агафья. Страх сразу улетучился. Она поняла, что звери её не видят.
Досмотрю до конца - подумала Агафья.

И тут урчанье стихло. Большой медведь поднял свою здоровую круглую башку и развернулся.
Теперь он смотрел прямо на Агафью. Медведица так и осталась лежать на спине, растопырив все четыре лапы.

Агафья почувствовала, что мокреет. Двигаться она не могла.
Медведь облизал себе морду длинным розовым языком, и сделал шаг вперёд.
- Тоже хочешь о"куни? - сказал он. - Вечером приду, жди.
- Дык... - только и смогла произнести Агафья
- Никаких нахуй " дык"! Сказал - значит замётано!
Медведица подняла башку и посмотрела на Агафью. Она была глупа и разговаривать не умела.

- Ну, ступай себе, с богом! - сказал медведь и почесал себе ухо.
И Агафья побежала.
Только добежав до избушки, она увидела, что все грибы из лукошка повытряслись дорогой.
Солнце стало клониться за дальнюю сопку по-за рекой.
Пойти, помыть штоли махнатку? - подумала Агафья.
Растирая поясницу под ситцевой, в горошек, кофтой, она медленно поковыляла к ручью.
Смеркалось.