Мы пили прилично, мы ели как надо,
Про яблочко песню оря до упада.
Ах, песенку эту хранит и поныне
Косяк, затрамбованный цветом полыни.

Но песню другую, не ясно о ком,
Возил мой приятель в зубах с косяком.
Он пел, озирая родные края:
<Не надо, не надо, не надо, друзья>.

А что то <не надо> - не ясно доселе,
Кто был он таков, каковы его цели?
Квартиру он продал, пошёл воевать,
Чтоб где-то там, что-то , кому-то отдать.

О степь моя, степь, конопли и полыни,
Тут редкий боец добредёт до средины.
Скажи мне Каховка, ответь Конотоп -
Давно ли народ ваш во плане утоп?

Тут средь конопельки раскидистых крон
Хотел проползти даже Наполеон,
С тех пор в конопле и реликтовой ржи
Его треуголка доселе лежит.

И, вдруг, во степи посреди конопли
Деникинский скомандовал: <Пли!>
Накрыла отряд, беляков канонада -
Вот был тут отряд, и вот нет уж отряда.

Но люди поймите, не может так быть,
Чтоб всех канонада могла погубить.
Нет! Жизни не может лишить канонада
Того индивида, что пел про <не надо>.

Обкуренный парень остался в седле,
Спасло его то, что был навеселе.
Боец не заметил потери отряда,
Забил косячок и запел про <не надо>.

<Не надо, не надо, на надо, друзья>,
Ломать кайфованье снарядом нельзя.
Затем ли мы пили, затем ли курили,
Чтоб нас канонадой из пушек накрыли?

Не надо любви нам, не надо нам ласк,
Лишь только косяк, от фугаса чтоб спас.
Чтоб пили прилично и досыта ели,
Имели всерьёз и не в шутку имели!