Тот, что постарше ухмыльнулся и, обращаясь к подручному, сказал: - Хорошая девочка, ты не находишь Сурок? Давай-ка, пока никого нет, познакомимся с нею поближе.
Иван, будучи пацаном колхозным, дураком не являлся. И книги исправно почитывал и фильмов насмотрелся сполна. Его обдало холодом и тут же бросило в жар. Намерения урканов были более чем прозрачны.

А тот, что Сурок уже нагибался к Ваньше, скаля прочифирённые пеньки зубов. На парня пахнуло такой гнилью, что он едва удержал рвотный позыв.
- Давай моя сладкая, не спорь с дядями, будь ласковой и всё у тебя будет хорошо, - пропел Сурок, сжимая рукой Ваньшино запястье.

Бой пришлось начинать из крайне невыгодного положения. Но выбирать некогда, нужно действовать. Подцепив ступнёй левой ноги голеностоп Сурка, Ваньша, что есть дури, ударил правой в колено. Самый замечательный в мире хруст и визг шестёрки, ознаменовал половину победы. Сурок ещё летел в угол со сломанной ногой, а Ванька змеиным прогибом выпрыгнул на встречу второму уркану.

Не ожидавший такого жёсткого отпора скот отпрянул, но, быстро сориентировавшись, скинул из рукава заточку. Полоска стали в его руке и глаза хищника сказали о многом.
- Я ведь тебя убью гандон, - прошипел уголовник.
- Бабушку свою хреном в жопу убьёшь, говна кусок, - ответил Иван и резко без замаха ударил нападавшего кулаком в лицо. Если бы урка не начал свою атаку одновременно с ударом, может быть, всё бы и обошлось малой кровью.

Бандит повернулся боком, готовясь к смертельному удару и кулак готовящийся сломать ему нос, с мокрым чавканьем вошёл в контакт с тонкой височной косточкой. Старый насильник пролетел пару метров, ударился головой о стену, сполз по ней и остался лежать. Из его рта протекла тоненькая струйка крови. С лязгом открылась дверь застенка и в помещение ворвались двое чурок-охранников. Угрожая автоматами, они загнали Ивана в угол и занялись теми двумя.

Через минуту было ясно, что старший уже на пути к богу. То бишь помер весь как есть. А второго, непрерывно орущего и пускающего слезу, подхватили под мышки, и нисколько не стесняясь его воплей, утащили в коридор.
Двери камеры захлопнулись, и Иван остался один.

Глава-8

Поздним вечером, когда в камере-бараке собрались остальные узники, и когда Иван уже сметал всю икру, появился охранник. Докеры насторожились, прекратились перепалки, карточные игры.
- Эй, чмо, - обращаясь к Ваньке, пролаял азиат, - на выход с вещами. Тебя Сухроб видеть желает.
При этом охранник допустил ошибку, стоившую ему жизни. Пытаясь ускорить процесс, бандит, что было дури, засадил носком ботинка Ивану под зад. Эх, сколько же можно повторять, не тронь русскую жопу, дольше проживёшь.

Иван, будучи и так в дурном настроении, от удара чурки пошёл винтом, схватился за раненый орган и, шипя, выдавил из себя: - Ну, вот и пиздец! Ударил парень один раз, но все кто видел это, надолго запомнили и впитали сие зрелище. Деревенский кулак Ивана, по твёрдости не уступающий булыжнику, а по размерам голове Луи де Фюнеса, со скоростью Феррари врезался в грудь обидчика. Чурка всей тушей со страшной силой врезался в металлическую дверь, сорвал её, упал и принялся довольно быстро синеть. Когда набежали остальные конвоиры, всё было кончено. Ещё один «мюрид» отправился в приёмную к Аллаху.

Ивана окружили со всех сторон. Рожки автоматов смотрели в лицо, нервно подрагивая и ожидая команды пальца на спусковой скобе. Иван оглядел картину и деланно зевнув, сказал: - Да ладно вам служивые, сам пойду. Экономьте пули, мать вашу в серево.
- Держись малый, - пряча глаза, шепнул ему Федя, и Иван проклиная всё на свете, вышел в коридор.

Комната в которую его привели отличалась от камеры содержания узников так же, как Тадж Махал отличается от мавзолея Володи Каплана. Современная мебель, множество ковров, как символ азиатской сущности хозяина, огромный телевизор.
На большой тахте, застеленной пледом, среди подушек возлегал хозяин. Он был пьян, либо находился под действием наркотика. По крайней мере, об этом без обиняков сообщали его плавающие зрачки и расслабленная до состояния Российской экономики рожа.

- Заходи дорогой, - приветливо улыбнулся Сухроб. – Мне уже доложили за твои подвиги. Однако ловко ты разделался с обидчиками. У шестёрки Сурка перелом, а его босс – Чубайс (прикольная погремуха) уже на небесах, Исе отчёт пишет. Если ты думаешь, что я сейчас буду тебя наказывать, бросать в яму с пиявками, то глубоко заблуждаешься. Моя работа предполагает полнейшее отсутствие совести и кровожадность? Однако это не так. Да ты садись, пеклеван, в ногах правды нет.

Иван осторожно присел на краешек мягкого стула, весь собранный и насторожённый как капкан. Его взгляд упал на сервированный к чаепитию журнальный столик. Две вазочки с сахарным печеньем, розетка с вареньем, конфеты и небольшой пузатый чайник, две чашки. Именно две. Ужасно захотелось сладкого. Иван сглотнул слюну, но постарался не подавать виду. 

А Сухроб, словно читая его мысли, усмехнулся и, поведя рукой, сказал: - Наливай себе чаю пеклеван, бери печенье, конфеты. Разговор предстоит длинный.
Семи смертям не бывать, а мимо одной, как известно не промахнёшься. Ваньша налил себе чаю, положил пару ложек варенья и грея руки округлыми боками посудины, приготовился слушать.

- Когда мне доложили, что такой молодой парень как ты справился с двумя прожженными урками, да ещё и моего человека зажмурил, я, честно говоря, сразу не поверил, - улыбнулся хозяин. - Но, в краях, где прошло моё детство, тоже произрастают разные злаки и батыров хватает.
Сухроб привстал на своём ложе и, подавшись вперёд, буквально впился глазами в глаза Ивана. – Хочешь заработать денег? Очень много денег? Я не знаю, кто ты, от чего бежишь, к чему стремишься. Мне вобщем-то нет до этого дела. Но я вижу перед собой цельного человека, в отличие от того стада, что держу взаперти. Правда ты убил моего человека, ну, да и хрен с ним. В Джанне целее будет гггыыы…

Чтобы не было недомолвок, поясню тебе свою позицию. Я никогда не лишаю свободы вольных и порядочных людей. Тех людей, которые работают и создают руками что-то вечное. Ты, наверное, заметил, что на меня работают разного рода отходы. Бродяги, ворьё, изгои всех мастей. Быдло. Ты в команду попал, как беглец, которого никто кроме милиции не ищет. Я правильно угадал? Ну вот. И если я сей же час отпущу этих скотов на волю, то в городе сегодня же случится на двадцать преступлений больше. Нет, я не санитар общества. Я просто зарабатываю деньги. И пусть уж лучше эти животные пашут здесь, чем засоряют своим наличием город, в котором я живу.

А теперь о главном. Скажи прямо, как мужчина, тебе есть куда идти, ехать, если я прямо сей момент отпущу тебя на волю?
Иван задумался, и это колебание не прошло мимо внимательного взгляда Сухроба.
- Некуда мне идти, - пробурчал Иван. – Сам ведь, наверное, уже догадался. Накосячил я у себя в деревне, возврата нет.
- Вот! – обрадовался азиат. – И здесь за тобой две мокрухи. Что делать будешь, какие планы на жизнь? Здесь ты рано или поздно сгинешь, сопьёшься и превратишься в такое же быдло, как и остальные, а у меня есть для тебя конкретное предложение.

Я не предлагаю тебе нарушать закон. Не гоняй в голове. Ты не будешь грабить беременных бабушек, не нужно перевозить в своих кишках гандоны с героином. Абсолютно чистое дело. И к слову сказать, весьма прибыльное. Да ты пей чай, кушай печенье.
Иван покачал головой и сказал: - Ну, если закон нарушать не надо, то я, пожалуй, соглашусь. Выбора-то у меня всё одно нет? Не томи курбаши…

Глава-9

- Разведка ЦГВ, это я тебе доложу Ванька не их сраные «береты». Ведь что они делают? Возьми те же Голливудовские фильмы, например «Солдат Джейн». Сыкуха-марамойка, делает взрослых прокачанных мужиков, как ясельную группу. Да ну на хрен! Реклама! Чтобы, стало быть, остальной мир в штаны гадил от ужаса. Мол, если у них бабы такие, то, что уж говорить о мужиках, всяких там коммандос или жидовском «Кидоне».
Сухроб был уже изрядно пьян, и его несло по реке откровений.

- А я вспоминаю срочную в тех же Миловицах. Утро и мы, стадо воинов освободителей падаем с коек от заполошного крика дневального: «Рота подъём! Общий сбор по тревоге!»
Пять секунд выссаться, запрыгнуть в штаны, получить оружие и прочее дерьмо. Построение на плацу и далее задача. Марш-бросок на полигон, до которого семнадцать вёрст. Бегом, шагом, снова бегом. Песню запевай!

Выжатые, как пустая чекушка, но с песнями, как и подобает милитаристам, бежим-шагаем на стрельбище. Мимо нас, шурша резиной по асфальту шоссе, проносится комфортабельный автобус. В салоне Чешские солдаты. На бошках наушники от плееров, в руках кульки с попкорном. Глаза закрыты, релаксируют гады. И думаешь, куда едет всё это сверкающее блядство? Оне, видите ли, на стрельбы поехали…
Вот и скажи, противники они нам после этого попкорна? Говно от жёлтой курицы!

Иван, сытый и разморенный после трудового дня, сидел, утопая в мягком кресле, а его собеседник время, от времени прикладываясь к бутылке с виноградным вином, разглагольствовал: - В 81-ом году я присутствовал на учениях-соревнованиях спецур разных стран. Всего было семнадцать команд. В том числе твои любимые «коммандос» и «береты». Да ладно, не твои. Первое и второе место заняли Спецназ ГРУ и Спецназ МВД, дальше были Югославы и Шведы. Ну и америкосы с их грёбанными Рембами взяли шестнадцатое и семнадцатое места соответственно. Так-то братуха! Слишком они сытые, а сытого овца забодает.

Помню как в завершение соревнований, мы демонстрировали показуху. Это Ванька было что-то! Стадион в Млада Болеславе, трибуны кишат от сытого европейского говна. Того самого, которое пока мы строили атомные бомбы, жировало за наш счёт и под нашей «крышей» На центральной трибуне, в ложе для персон, окружённый свитой, сидел сам Густав Гусак, тогдашний презик Чехословакии. И вот показуха!

В рядах дружно рубим воздух руками и ногами, выполняем ката. Синхронно орём киай! Показательные бои, парами и один против троих-пятерых. В довершение всего Гаджи Магомедов, наш братан-дагестанец, выходит перед строем. И разбивает об свою литую башку бутылку. Чего говоришь? Тоже пробовал, получилось? Ну, Аллах тебе Акбаром дружок. У Гаджи была бутылка из-под Шампанского.
Тогда я помню, размалёванная курица из окружения Гусака, то ли жена, то ли шлюха, отпала в обморок. Сомлела сучонка.

Ванька уже переборол усталость и теперь с интересом и нетерпением, а что же дальше, вслушивался в слова Сухроба. Вот тебе и эксплуататор!
- Я ведь сам-то Ваня почти земляк тебе. Из Петропавловска Казахстанского родом. ТАМ, мы бы с тобой были земляками. Почему я тебя не пришил, почему сижу с тобой как с равным? В тебе парень ещё не подох человек. Стержень есть, гордость и самоуважение. А это брат самое главное, чем наградил нас Аллах.

Вобщем давай так. Время позднее, и сейчас пора отдыхать. Думай над моими словами, решай. Тебе дадут отдельную комнату, к урканам не вернёшься. До утра закроем на замок. Ты пока ещё молод и, к сожалению, не всегда дружишь с головой. Посидишь до утра под замком, целее будешь. Ну, иди уже убийца тушканчиков…
***
Через пару минут Ивана всё так же под охраной перевели в отдельное помещение. Комнатушка метров шести, с топчаном, табуретом и жестяным рукомойником. Ваньша уже было расположился ночевать, как вдруг открылась дверь, и в камеру вошёл старый знакомец Федя.
- Здоров узник совести! – улыбнулся мужик. – Мы в курсах твоих подвигов, пацаны шлют тебе привет. И вот тут ещё посылка от Сухроба.
Федя быстро опорожнил холщовую сумку прямо на табурет. Здесь был литровый пакет сока, пачка сухого печенья и пакет с крекерами.

- Ты братишка Сухробу верь, - продолжил Федя. – Он парень конкретный. А то, что нашего брата дрочит, так ведь и контингент соответствует. Сухроб ведь тоже человек подневольный. Здесь всё контролирует братва, воры. И наш тюремщик у них вроде смотрящего. Так что если он предложит тебе работу, не сомневайся. Он абы кого не позовёт. Да и сам по себе мужик цельный, кондовый. Вот правда людей за что-то ненавидит…

Глава-10

Проснулся Иван рано, во сколько? Да чёрт его знает. Ни окон, ни будильников. Выспался, однако, хорошо впервые за последние ночи. Из головы не шёл разговор с азиатом-спецназовцем. Интересно, что он такое приготовил для Ваньки? Да мать её в подгузники, в конце концов, не по фигу ли? Так-то рейдерствовать тоже приятного мало. Рано или поздно попадёшь в историю. Найдётся подобный Сухроб, только с гораздо худшими намерениями. Решено! Если это не наркотики и не мокрухи, то можно и попробовать. Ну а чё я теряю? Подорвать никогда не поздно. А курбаши вроде мужик цельный, без подлянок.

Где-то поблизости послышался шум множества голосов, бряканье посуды, окрики охранников. Это докеры собирались на очередную смену.
Заспанный охранник, интересно, почему они всегда и все заспанные? Принёс Ивану эмалированную кружку чая, и кусок батона, намазанный маслом. Посмотрев на брезгливо скривившегося узника, чурка хмыкнул и сказал: - Не нравится, не жри, другим отдам. Ишь бля он ещё привередничает.

Надо есть, хотя бы потому, что силы ещё пригодятся, - сам себе сказал Иван, глотая куски батона и запивая его кипятком. Мысли вернулись в недавнее прошлое. Интересно, как там мать, как Мишка друган? Что там менты наши любимые раскрутили? Объявили в розыск или нет? Прикольно будет увидеть свой фэйс на стенде, «Их разыскивает милиция». Минут через двадцать после того, как Ванька уничтожил свой завтрак, двери вновь открылись и в камеру в сопровождении охранника, вошёл Сухроб. Удивительно, но вечерние не малые возлияния совершенно не подействовали на бандита. Лицо чистое и свежее, словно только что из дома отдыха.

Внимательно посмотрев на пленника, Сухроб остался доволен осмотром и, улыбнувшись чему-то, сказал: - Ну, что пеклеван, собирайся, нас ждут великие дела. Сегодня я покажу тебе твой новый участок фронта. Если ты, конечно, надумал со мной дружить.
Иван встал, они с хозяином оказались примерно одного роста. Только Сухроб был более гибким, не закрепощённым, как борец. Более всего он напоминал огромную змею, такую же грациозную и крайне опасную.
- Я готов, - просто сказал Иван. – Семи смертям не бывать, а одной не миновать.
- Ну и славно, - снова улыбнулся Сухроб. – Тогда поехали, время – деньги.

Выйдя на улицу из тёмного и душного нутра каземата, Иван с удовольствием вдохнул утренний воздух. Конечно не такой, как в родной стороне, но всё же воздух, а не тот конденсат злобы и усталости, что остался там, в камерах.
Их уже ждал джип Вольво, с приблатнёными номерами. Ивана посадили на заднее сиденье, сам же Сухроб устроился впереди, рядом с водилой, хмурым неулыбчивым русским мужиком, лет сорока от роду.
- Поехали Володя, - скомандовал хозяин, и машина мягко тронулась, увозя Ваньшу в неизвестность, навстречу подвигам. Подвигам ли?

Ехали не долго, минут пятнадцать. Глаза ему, как в идиотском кино, завязывать не стали. И поэтому Ванька имел возможность лицезреть большой город во всей его неприглядной шумной красе. Машина двигалась по одной из центральных улиц. Множество магазинов, рекламы и толпы броуновски мельтешащих людей, очаровали парня. Такого он ещё не видал.

Въехав во дворы, машина остановилась. Сухроб вышел первым, за ним повинуясь команде, салон покинул Иван. Водитель Володя уже закрыл машину и давил на кнопку вызова, над красивой металлической дверью. Украшенной красной с золотом табличкой. «Охранное агентство Риккардо» Через пару мгновений дверь пискнула, и все трое вошли внутрь.

Коротким, метров десяти коридором, по обе стороны которого тянулись двери, они дошли до тупика. Дверь, находящаяся перед ними, была особенной. Деревянная, резная, но с простенькой табличкой – Директор. Когда Сухроб потянул её на себя, Иван невольно задержал дыхание. Толщина двери его околдовала. Видимая простота и деревянность, скрывали под собой, несколько слоёв легированной стали, и кучу замков.

Внутри оказался небольшой холл, с немолодой дамой-секретарём, курящей сигарету и лениво тычущей одним пальцем в клавиатуру ноутбука. Взглянув одним глазом на вошедших, она улыбнулась краешками губ Сухробу, проигнорировав его спутников, и бросила: - Ждёт.

Ещё одна дверь и трое вошли в кабинет. Наверное, вы ждёте танцевального зала, нашпигованного под завязку аппаратурой, коврами, хрусталём и Чёрными квадратами выживших из ума Малевичей? А вот и нет. Обычный рабочий кабинет, с обычным столом, непременным компьютером, телевизором и холодильником.
За столом восседал, вернее, возлегал в кресле мужичок лет шестидесяти. Обычный, каких много. Сухроб и Володя вежливо и как показалось Ваньше заискивающе, поклонились хозяину. А тот благосклонно кивнув, сказал: - Ну, показывайте своего Геракла, временно раскрепощённого.

Не успели Сухроб с водилой слова сказать, а Иван уже шагнул вперёд. Встав так, чтобы хозяину было видно лучше, Ванька расправил плечи и, улыбнувшись, сказал, глядя прямо в глаза Хозяину: - Добрый день в хату Иваныч. Как там было уговорено? Долг платежом красен?!