- Ты чего ж это, товарищ капитан, завалили всю работу на своём участке? Я не посмотрю на то, что тебе до пенсии два с половиной понедельника. Да я  тебя по служебному несоответствию, да я тебя, я тебе…
Но участковый инспектор милиции капитан Трофим Петрович Наибулкин не дал договорить своему непосредственному начальнику подполковнику Драпеко.
- Чего, чего вы меня, товарищ подполковник, в зад отдерёте что ли? –  с ухмылкой спросил Трофим Петрович.
- Брось свои зековские замашки, Наибулкин! Наблатыкался с условно-досрочно-освобождёнными. За двадцать пять лет службы  весь багаж твой только эти воровские прибаутки. Больно говорлив ты стал, Трофим. А результатов работы - ноль…
Нужно отметить, что подполковник Драпеко распекал своего подчинённого капитана Наибулкина не со зла. Подполковник помнил Трофима Петровича ещё молодым лопоухим и безусым младшим лейтенантом, который только-только пришёл в райотдел милиции в службу участковых. Сам же Нил Иванович Драпеко попал в органы по комсомольской путёвке райкома. Называлось это «усиление рядов правоохранительных органов». Не думал, не гадал молодой инструктор райкома комсомола, что надолго задержится в милиции. Но жизнь выводит свои загогулины, как любил говаривать первый Президент независимой России. Сначала радостно пришли перестройка, демократия, гласность, а вслед за ними пофигизм, равнодушие и вседозволенность. Подполковник Драпеко понял, что лучше не рыпаться и дослуживать милицейскую пенсию после того, как главой города (по новому- мэром) был всенародно избран бывший фарцовщик по кличке Вася Двенадцать (согласно паспортных данных: гражданин РФ Василий Иванович Штукин). Вася получил прозвище за то, что, имея худобу тела необычайную, запросто мог надеть на себя двенадцать американских либо греческих  джинсов, которыми он с успехом фарцевал на центральном рынке. Имел В.И.Штукин несколько приводов в милицию и год условно за спекуляцию. Это было в начале 80-х, а в конце 80-х Вася Двенадцать сколотил швейную артель-кооператив и быстро стал одним из самых богатых и уважаемых граждан города. Даже выиграл выборы на пост мэра у бывшего первого секретаря горкома партии. И теперь Вася Двенадцать каждую неделю по понедельникам собирал руководителей города у себя в кабинете для планёрки. Песочил всех страшно. Доставалось и подполковнику Драпеко. Видать помнил Василий Иванович, как его неоднократно доставляли в райотдел милиции после плановых рейдов и облав на спекулянтов.
Вот и сегодня Нил Иванович выслушивал нотацию от бывшего фарцовщика и обвинения в свой адрес по поводу того, что уличная преступность в городе выросла, что горожане жалуются меру на бездействие милиции, что мэр, в свою очередь, мириться с этим не может. Он требует (вот оно как, требует!) от начальника службы участковых навести порядок. Даёт он, мэр, на всё про всё не более одной недели. Пришлось распекать капитана Наибулкина. Хотя распекать Наибулкина, что болт тупить. Толстокожий он какой-то. И самостоятельный очень. Нынче таких не любят. Сегодня нужны исполнительные и угодливые. А то, что порядок на участке у капитана, дай Бог каждому, так про это Драпеко знал. Но для порядку пропесочить нужно. Не ему ж одному втык получать.
- Э-эх, скорее бы уже пенсия,- думал подполковник Драпеко, глядя в окно на ковыляющего к служебному УАЗу капитана Наибулкина,- брошу всё к едрене фене и в деревню на пруд рыбу удить.
* * * * *

- Я опрокину этот тухлый городишко в пучину хаоса и разврата,  братва!- говорил вор в законе Самсон своим корешам.
Дело происходило на малине в неуютной однокомнатной «хрущёвке». Самсон только что освободился и приехал в город из лагеря. Приехал к своей заочнице Дусе Сидоровой поварихе СМУ-3. Заочница лучший друг зека после доброго хлебореза и фотки из журнала «Огонёк» красивой артистки. Вору в законе Самсону все хлеборезы мира были по х…, ибо питался он за отдельным столом, а от фотографий актрис советского и зарубежного кино ломилась прикроватная тумбочка.  Дусю Сидорову он нашёл по объявлению в газете и наряду с ещё несколькими заочницами начал вести переписку и с ней. После освобождения именно к поварихе Дусе матёрый уголовник решил приехать. Очаровала она Самсона огромными грудями и влажными, как у коровы глазами. Дуся встретила своего заочного друга на вокзале. Был он худощав, лыс, жилист и из вещей имел при себе лишь маленький чемоданчик. Да и верно говорят, что от трудов праведных не наживёшь палат каменных, а от зековских трудов и подавно. Так думала Дуся, идя с Самсоном к себе домой по пыльным улочкам города.
Самсон жёстко отодрал Дусю прямо с порога. Голодный вор разорвал на женщине нарядное трикотажное платье, которое она незадолго до этого купила для встречи с ним. Прямо в коридоре обхватив своими жилистыми пальцами в синих узорах наколок, дебелые ляжки  Самсон насадил Дусю на член, как шашлычник насаживает кусок сочного мяса на шампур. Женщина глухо охнула и принялась работать бёдрами в такт партнёру. У вора давно не было женщины. Последние восемь лет он лишь изредка имел возможность попользовать какую-нибудь шалаву, приведённую на зону продажным надзирателем. Самсон не любил продажных женщин и старался с ними дела не иметь. Ему нравились ядрёные, жопастые бабы, с тугими икрами и плотной хорошо развитой грудью. На таких женщин он всегда обращал внимание. Они ему казались основательными. Дуся была именно такой…
Тёплая струя семени обдала лоно женщины. Она охнула, сладко зажмурилась и обмякла. Самсон прошёл в комнату и присев на край кровати закурил сигарету.
- Ты это того, Дуся, я тебе несколько адресочков чиркну. Так ты пробегись по городу, пригласи моих корешков на вечер. Нужно повидаться, поговорить. В кармане пиджака возьми деньги и прикупи что нужно для стола. Водки не забудь.
-Хорошо,- ответила Дуся. Ей действительно стало очень хорошо на душе. Как будто она знала этого человека много-много времени. А может, так оно и было? Может быть, он всё время вот так вот сидел на краю кровати, курил сигарету, неторопливо говорил, своим надтреснутым голосом… Она в точности исполнила распоряжение Самсона. Вечером в её квартире собрались авторитетные представители преступного мира, которые проживали в городе...

барон Еблыщефф(с)

Продолжение следует.