Часть 1: http://udaff.com/creo/94900.html

Часть 2: http://udaff.com/creo/94901.html




I
Блядь, Подмосковье, я рыдаю,
Когда с крутого бодуна
Тебя мочою орошаю.
Прости, родная сторона.
Здесь столько всякого бывало,
Налево поверни ебало:
Под клёном тем ебал Наташку,
Под той берёзкой трахал Дашку.
Ебло направо поверни:
Там, возле хуем вставшей ели,
Тогда ебошились дуэли.
Теперь остались только пни.
Но в август тот пришла беда –
Француз припиздовал сюда.

II
Светлейший князь сидел в палатке,
Ебошил красное вино,
И думал: «Не война, а блядки –
Французский хуй в Бородино!
Сейчас бы баб в деревне драть,
А не сражения давать.
Какой же надо хер иметь,
Чтоб супостата одолеть!
Но кто возглавит рать родную?
Багратион ебучий что ли,
Иль долбоёб Барклай-де-Толли?
Им, чужесранцам, всё по хую!»
Такая мысль в нём укреплялась.
Сраженье близилось. Смеркалось.

III
Какой-то хуй вошел в палатку
И, честь по чести, козырнул.
В ответ бзданул Кутузов сладко
И кружкою в него хуйнул.
«Ты что за ёбаный мутант?»
«Князь, я ваш новый адъютант!»
«Ах, вот в чём дело? Ну, давай,
Готовь очко, штаны снимай.
Надеюсь, пидар ты латентный?
А не желаешь в жопу, хули,
Пиздуй-ка на редут под пули».
Но офицер интеллигентно
Рейтузы на пол уронил
И зад мясистый обнажил.

IV
На жопе родинка алела
И одноглазый охуел.
Тут, хер проссышь какое дело,
Но он такую же имел.
И ёбу дался предводитель:
«Скажи, мудак, кто твой родитель?
Да без пизды, то бишь, без шуток».
«Хуй его знает. Я – ублюдок.
Ведь мать моя – императрица
С кем только, сука, не еблась.
И из пизды её как раз
Мне довелось на свет родиться.
На воспитание отдали
К Болконским. Вот и воспитали».

V
Фельдмаршал, бля, слезу пустил,
Ебло потёр и так сказал:
«И я когда-то молод был
И в Зимнем на часах стоял.
Стою я как-то среди ночи
И хуй стоит, ебаться хочет,
Или хотя бы подрочиться.
И входит тут императрица.
Я не забуду никогда:
Без пудры царская мордашка,
Под ней короткая рубашка,
Под ней кудрявая манда.
И эта царственная блядь
К окну изволит пиздовать.

VI
На подоконник оперлась,
И тут такая поебень –
К хуям рубашка задралась
И обнажилась вся пиздень.
Дыхание стеснило грудь.
Что делать? Вдуть или не вдуть?
Царицына пизда сочится.
Ну, как тут было не решиться.
Мушкет отставил, подошёл,
За жопу обнял её смело,
Екатерина обомлела,
И я елдак в лоханку ввёл.
Эх, как же заебись мне стало.
«Эй, кто там?» - вдруг она сказала.

VII
Теперь представь моё еблище.
Ну, думаю, пиздец, расстрел.
«Ебёт поручик Голенищев» -
Я покаянно пропыхтел
И замер, будто казни ждал.
«Ах, продолжайте…. генерал» -
Царица томно прошептала
И так подмахивать мне стала.
Вот была бешеная баба.
Короче, ты хуйню просёк?
Ну, здравствуй, стало быть, сынок.
Ведь ясен хуй, что я твой папа».
И грустно вроде, и смешно.
Пиздец, индийское кино!

VIII

«Прости, сынок, чуть грех не вышел.
Прикрой хоть чем пердельник свой».
«Отец, грехов, бля, выше крыши.
Служу давно, мне не впервой».
«Забудь про это униженье.
Нам надо думать про сраженье,
И так, и этак мозговать,
Чтобы к хуям не проебать.
Коли стяжать желаем славу,
И, коли мы не мудаки,
Проверим ночью все полки,
Готовность личного составу.
Давай, сынок, пиздуй вперёд!
В ночной дозор, тьфу, бля, в обход!

IX
Еблись в лугах цикады рьяно,
И комары еблись, и мошки.
Эх, долбоёбы-барабаны,
Пиздострадалицы-гармошки.
То там, то сям, гремит «Ура!»
Не спит наш лагерь ни хера.
Пируют храбрые герои
И басурманов матом кроют.
Штыков не точат, на хуй надо!
Никто не чистит кивера.
Коль завтра в ярый бой с утра,
То водка – лучшая отрада!
Врагов ебать поможет зелье –
О, ужас русского похмелья!

Х
«Пойдем, сынок, на батарею –
Туда, на ебаный кукан.
С артиллеристов я хуею,
Смотри, бля, Тушин – капитан.
Лежит рука его на сраме,
Пред ним картина в толстой раме –
На ней графиня Хитрово,
Причем, паскуда, без всего.
Впал Тушин в радостный дурман,
При виде зрелища искусства,
Рукою выражает чувство,
Свершая половой обман.
Уж, коль, лихой артиллерист,
То невъебенный онанист.

XI
«Лады», - Кутузов пизданул, -
«Коли дрочат, то будут злые.
А это что, бля, за аул?
Да то ж, чеченцы удалые!
Сынок, скажи, мне это снится?
Иль, правда, белую ослицу
Герои храбрые сношают?»
«Их так в джигиты посвящают.
Такое правило – смотри –
Пока не ебся со скотиной,
Ты не считаешься мужчиной!
Ну, хули делать, дикари!»
«Ну, раз зверьё – зверьё ебёт,
Французам тоже насует».

XII
«Ну, ни хуя, шпион, наверно,
В тетрадку пишет, пидор, что-то.
Ебать мой хуй, тут дело скверно.
А ну, арестовать задрота!»
«Помилуйте мя, Бога ради!
Я не шпион, а я – тот дядя,
Которому племяш усатый
Задаст вопрос замысловатый:
«Скажи-ка, дядя, ведь недаром?»
И что прикажите пиздеть?
Зырну в тетрадку подглядеть
И вспомню – хоть и буду старым.
Вот мой удел – сидишь и пишешь
Хуйню для Лермонтова Миши».

XIII
Поручик Ржевский в доломане
В рулетку русскую играл.
Ему всегда везло по пьяни,
Когда хуйнею он страдал.
Тоска – печаль его съедала,
Водяры даже было мало.
Ушел поручик на войну,
Не трахнув юную жену.
А хуй стоит, не опадая,
Торчком со свадебного дня.
Изрек Кутузов: «Для меня
Открылась истина большая:
Мы оккупанта победим
Отвагою и хуем сим!»

XIV
Залез фельдмаршал на лафет
И гласом трубным прогремел:
«Я лично сделаю минет
Наполеону, хули дел,
Но, только, если завтра он –
Французский штопаный гондон –
Армаду нашу победит.
Но обосрется, паразит!
Я объявляю лозунг свой:
За Русь, за водку, за блядяй!
За царских торжество идей!
Умрем же, братья, под Москвой.
Подайте кто-нибудь стакан.
Мы победим. Но пасаран».

XV
Всходило солнце, как Иуда,
Целуя фланги войск, каналья.
Ништяк, с размахом Голливуда
Готова сцена для батальи.
И вот, враги уже идут
В атаку, бляди, на редут.
По этой массе гомосечьей
Въебали русские картечью.
И понеслось, и покатило –
На рать пошла чужая рать –
Рубить, колоть, душить, стрелять.
Пиздец, ебическая сила!
Летают ядра, пули свищут,
Со страху маркитантки дрищут.

XVI
Наполеон скривил ебало,
Видать, дела идут хуево.
Но эта битва лишь начало –
Бородино – не Ватерлоо.
Но император побледнел,
Потом икнул, потом набздел,
Полез под царскую манишку,
Достал потертую пустышку
И захуячил себе в рот.
Хоть полководец он влиятельный,
Сильней его рефлекс сосательный,
Сидит уёбок и сосёт.
Кто Русь захочет воевать,
Тому один удел – сосать!

XVII
Хуяк, Кутузов одноглазый
За боем тоже наблюдает.
Пред ним котлеты, дичь и зразы,
Он их Смирновкой запивает.
У ног Курагина Элен
Ласкает полководцу член.
Цыгане пляшут, хор гремит.
Силен вельможный сибарит.
Намазав бутерброд икрой,
Ебать-считать, так двадцать пятый,
Как рявкнет: «Эй, бля, где ты, Платов?
Давай казаков, на хуй, в бой!»
И понеслись вперед казаки
Рубить врагам хуи и сраки.

XVIII
Полдня уже гремит сраженье.
Но, блядь, пиздец, француз теснит.
Хуево наше положенье –
Багратион ядром убит.
На фронте повсеместно бреши,
Проебаны давно уж флеши.
И надо нам, ебона мать,
Не победить, но устоять.
И не хватает только малость,
Чтоб поддержать в бойцах огонь.
Вчистую выжран самогон,
В обозе водки не осталось.
А басурмане, суки, прут.
Держись, Раевского редут!

XIX
А на редуте все убиты,
В живых защитник лишь один –
Поручик Ржевский, да иди ты!
Вот, ведь, везучий, сукин сын.
Патроны кончились, эх, жалость,
И сабля пополам сломалась.
Короче, смерть или рискуй!
Тогда достал поручик хуй
И заебошил им, как ломом.
Один француз упал, другой.
Накрылся батальон пиздой,
Как совладать с таким приемом?
А Ржевский хуем бьет французов.
Увидел это сам Кутузов.

ХХ
И, подавившися котлетой,
Он руку выпростал вперед:
«Хуею, глядя, я на это!
Кто победит такой народ?
Мы за Отечество рискует
Не токмо животом, но хуем.
Гляди, французская скотина –
Войны народная дубина
Над полем брани поднялась!
Не будет вам теперь спасенья,
Ни снисхожденья, ни прощенья!
Погибнет каждый пидорас,
С мечом пришедший в Русь святую!
Ура – дубине! То есть – хую!

XXI
Зовет тогда Наполеон
К себе любимого Мюрата:
«Да что ж, ты – сука, мудозвон,
Не  можешь одного солдата
Всей нашей силой победить?
Ты обосрался, может быть?
Бери гвардейцев и пиздуй!
Срубить велю я этот хуй».
Конечно, Ржевский – молодец,
Ебет нещадно супостата,
Но близко уж орлы Мюрата,
Кажися все, пришел пиздец.
И в этот страшный миг, ей богу,
Послал Господь Руси подмогу.

XXII
Все это время, как в засаде,
Сидел в редуте, будто прыщик,
Денщик поручика. Ну, бляди,
Держитесь! Сам Лука Мудищев
В бой за Отечество полез
С елдой своей наперевес.
Дрожи, французская блядва –
Был хуй один, теперь их – два!
Гвардейцы падают, как груши,
За первым рядом – новый ряд.
Контужен хуем в лоб Мюрат.
И в ад врагов несутся души.
Ведь, в рай проход, увы, закрыт,
Таким, кто хуем был убит.

XXIII
Врагов побито уж немало,
Их строй заметно поредел.
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых мертвых тел.
Ведь, в чем оказии сей толк –
Один хуй, это, типа, полк,
А если сразу два хуя,
Как не ебись – дивизия!
Еще немного и победа,
И на века героям слава!
Когда-то, бля, была Полтава,
Когда-то мы ебали шведа!
Такая вот у нас история –
И снова ломится виктория!

XXIV
Кутузов рявкнул: «Отступать!
И развернуть к хуям весь фронт.
Мудищев с Ржевским, это, блядь,
Отечественный генофонд!
Их жизни нам важней Москвы,
Столицу сдать велю, увы.
И видел я, бля, на хуях
Ваш ебаный совет в Филях.
Пора считать настала раны.
Пусть я трусливое уебище,
Но прекратить велю поебище.
Теперь на сцену партизаны
Выходят. Будет тошно черту!»
Читай про то в главе четвертой.