Он накинул куртку ей на плечи, и они пробежали за пару минут триста метров до ресторана. Здесь отмечал днюху их друг Кирилл.
Они сидели рядом. Смотрели сквозь стеклянную стену. Заведение выходило на Малую Дмитровку. Беззвучные авто толкались на узкой улочке.
— Я могу побыть с тобой сегодня до двух часов ночи, — сказал он. — Или даже до трех.
Но она словно не слышала. И шум вечеринки стал нарастать. Отражения гостей проплывали по стеклу. И отраженные льдинки в стаканах звенели, подобно тарелочкам ударных инстументов. Кирилл вынырнул из толпы, взял его за рукав, потянул.
— Гриша, на два слова. Ты должен меня просветить. Сори, Леночка, это строго по делу. Не дуйся — мы недолго.
Они ушли вниз, в фойе. Они знали друг друга несколько лет. Они почти дружили. Уселись боками на края кресел, лицом друг к другу.
— Это про твоего босса, — сказал Кирилл. — Про Леонида, черт бы его побрал. Как я не люблю его загадки! Подходит сейчас ко мне и говорит: "Так-так, Кирилл, затеваем большую игру?" Я ничего не понимаю. Но на всякий случай леплю горбатого, что да, мол, чего там, не по маленькой же играть всю жизнь. А он: "Ох вы игрочки, игруны лихие!.. А заиграться не боитесь? Вдруг фортуна задом станет? Хватит ли расплатиться?" И отходит. Я такие загадки не выношу. Не знаешь — о чем он?
— Босс любит туману напустить, — сказал горячий Григорий. — Позавчера смотрел ролик про молоко. Простенькая идея, не моя, заказчик так захотел, ну и Бог с ним: луг с цветами, корова пасется, потом — красавица крупным планом, комната уставлена пустыми горшками с землей. Она подносит к губам стакан молока. Выпивает. Камера отъезжает — и тут же все горшки прорастают цветущими кустами. Казалось бы — и говорить не о чем, да? Скажи "о'кей" и отправляй заказчику этот примитив, коли он сам попросил. Так нет же. Изобразил великое раздумье, как воскресший Ильич. "А запах? — говорит. — О запахе вы подумали?" И выходит из просмотровой. Мы до сих пор ломаем голову. Что он имел в виду? Чей запах? Цветов? Красавицы? Коровы? Вот тут и работай.
— Молоко — несложный товар, — сказал Кирилл. — Его можно рекламировать и так, и эдак. Всякий может обойтись без молока. А ты попробуй обойтись без кровати, или софы. Хотя бы день. Ну, разве что бездомный бродяга сможет. Но даже он в холодный день побежит в ночлежку и завалится на кровать. Чьего производства эта благодать?
— "Ах, фирма "Сладкий сон"! Мягкие твои пружины! Тревожный мир забыт в объятиях перины", — пропел нежно Гриша. И продолжил:
Белый, белый, белый снег,
Мощные пружины.
Спит там черный человек –
Президент-мужчина…

Ночь. Время два десять. На большой разложенной тахте два сплетенных страстью тела…
- Не уходи… Побудь со мной до утра… - шепчет Лена.
- Да… Да!... Да!!! – мощно кончает Гриша.
Через минут десять, он виновато целует красавицу:
- Извини, надо бежать. Отмазка для жены на половину ночи есть, но до утра я не могу…
Жгучая брюнетка, отвернувшись к стенке, беззвучно плачет…