Вызвал шеф Василия Ивановича Абармотова тридцатого с утра.

Ясно, что не премию выдать – это Абармотов сразу почувствовал своим нижним нюхом. Правда, хорошо, что не о сокращении штатной единицы разговор, а всего лишь о праздничном Новогоднем представлении. Главным Петрушкой в котором, по мнению директора, предстояло быть вахтёру Абармотову.
- Так, Василий, тридцать первого ты с пятнадцати часов дня должен детей наших сотрудников обойти в морде Деда Мороза, поздравить и подарки родительские раздать… - своим обычным ментовским, не терпящим возражений голосом твёрдо произнёс директор.
Возражать было опасно, но Василий, лишь только бегло представив, как он накануне праздника таскается в шубе-валенках, в бороде с тяжеленным мешком ненужной никому ерунды, гулко взглотнув воздуха, всё-таки смог принудить свою робкую натуру возразить:
- Ивааан Валентииииныыыч… - заныл Вася, - Не могу я…
- Вот работать охранником он может, а … или не можешь уже охранником больше работать? Может быть, у тебя болезнь какая профессиональная прорезалась – геморрой там, или грыжа от портупеи, или вон простатит твой обострился недорезанный? – сволочь с гадким намёком напоминает про простатит непрооперированный врачами-вымогателями.
Запахло кровью и сокращением. Требовались железные аргументы. А лучше всего было бы заткнуться. Но сказав «а», Абармотов уже не мог остановиться в начале алфавита. Надо было срочно перевести стрелки на кого-нибудь другого:
- Иван Валентиныч, а вон же у нас штатный Дед Мороз – Вася Пупкин…
Шеф побагровел. Аргумент оказался предельно неудачным.
- Знаешь, что Абармотов Василий …эээ…
- Иванович… - тихо подсказал Вася.
- Уебанович! Ёб твою мать! – гаркнул директор, - Отца твоего!  И тебя в придачу! Ты, что издеваешься?! Паскуда!
- Нееет… - проблеял робко Вася.
- Нет? Нет, ты явно издеваешься! Я и так этого твоего Пупкина на дух не переношу! А  после прошлого Нового Года вообще удавил бы собственными руками! Кабы на мне  условный срок не висел за членовредительство! Ты что не знаешь, что этот гандон  недоштопаный учудил в прошлый год? Он жеж ещё в первой квартире бутылку водки со стола залпом выжрал, во второй уже - детей напугал до смерти  - крутил мешок над головой и вопил «Врагу не сдаётся наш ацкий Варях! Пощады? – пошли вы все нахуй!». В третьей - на норковую шубу Веры Павловны – главбушихи нашей – наблевал какой-то гадостью. А у технического - под ёлкой свалился, перевернул её вместе с игрушками и свечами, заснул да ещё и обоссался, брандмейстер хуев! Ты этого хочешь?!
- Нееет… Но, Иван Валентиныч, не могу я и не смогу … Я… У меня ведь конституция не не та … не годится… - ныл изобретательный недо-Щепкин.
- Это ты что вообще из себя представляешь!!! Во пидар! Наша Конституция ему не нравится! Конституция у нас у всех одна! Ты хочешь, может быть, сложить свой хуй на урановых рудниках?!  В двадцать четыре часа!!!– майор-хозяйственник-патриот был возмущён уже до последней капли крови.
- У меня таланта нет! – тупо пытался сопротивляться диссидент Абармотов, понимая, что он неуклонно бредёт к краю пропасти, как дворник Бродский.
- А что у меня талант есть?! Что, по-твоему, я должен в ссаной, обгорелой  шубе, как пидор, по квартирам ходить? А?! - Это заключительное «А?!» прозвучало, как щелчок хлыста, как выстрел, и Василий Иванович понял, что пидором в ссаной, палёной шубе однозначно и бесповоротно предстоит быть ему.
- Ну, что убедил я тебя?
- Убедили, - плаксиво промямлил Абармотов.
- Но ты не расстраивайся! Я тебе свою машину дам! Да, ты все тринадцать квартир за пару часов объедешь! Чего там! Здрасьте, дети! Тоненькой ёлочке холодно зимой? Молодец, вот тебе конфета! Шишку повесили, встали в хоровод? Вот тебе Санта-Барбара! До свиданья, дети! И – всё! А ещё… - шеф заговорщески подмигнул, - я тебе свою Снегурочку дам! – он нажал кнопку селектора. – Верочка, зайди на пару слов. Вот Верочка будет Снегуркой! А я вам премию из директорского отвалю! Тыщ по пять!

Верочке, даже несмотря на премию,  предложение понравилось мало, но комментировать при посторонних она не стала.
«Ладно, хоть что-то положительное! В «Вольве» покатаюсь. Да может, Верочку полапать под шумок удастся! Опять же премия!» - потеряно пытался себя подбодрить Василий.

Тридцать первое принесло новые и тоже отнюдь не радостные новости. «Вольвы» не будет – выдадут полторы тысячи рублей на такси, Верочки тоже не будет – выдадут Полину Борисовну из бухгалтерии, жирную, гренадёрского роста еврейку с усами бальзаковского возраста.
На «Вольве» поедет жена шефа с детьми в аэропорт – он им путёвку по дешёвке в Сингапур какой-то хапнул на распродаже, и видимо, по причине отсутствия жены шефа и секретарша Верочка будет занята.
- Но ты ко мне всё-равно заедешь! Самым последним заедешь – а я посмотрю на тебя! Давать ли вам премию!
«Воот шеф, бля, – это, как, бля, Ленинская экономика - учёт и контроль, бля.» - зло  подумал бывший строитель коммунизма.

Итак, тридцать первое декабря начало четвёртого.
Пара получилась колоритной: Дед Мороз – метр тридцать шесть в прыжке, в волочащейся по полу шубе, в съезжающей на глаза барашковой папахе, шаркающий валенками пятидесятого размера, и Снегурочка – коровища в голубом не сходящемся на груди халате, больше похожая на снежную бабу – две выделяющиеся, можно прямо сказать, выдающиеся, сферы – сзади и спереди, плюс замазанные тональным кремом чапаевские усищи и ядовито-оранжевые анжелиноджоливские губищи.

С такси вышла, как обычно, неразбериха, из-за этого потеряли кучу времени, нервов  и денег. Своих, между прочим, денег.  И своих нервов.
А вот само представление, ввиду страшно гротескного внешнего вида новогодних персонажей, проносилось молниеносно. Дети пугливо жались по углам и прятались за прихуевших не меньше их  родителей. Читать стихи, петь и плясать категорически отказывались. Самые маленькие ревели и писались. Деду Морозу оставалось только выудить соответствующий подарок и вручить обалдевшему от чуда ребёнку. После чего дети стрелой мчались в комнату к живым людям, забыв сказать «спасибо». И, наверное, навсегда теряли веру в доброго Деда Мороза и Снегурочку.

Если бы не такси, уложились бы, пожалуй, часа в четыре, но последнего ребёнка напугали с Новым Годом только в одиннадцать часов. А ещё надо было ехать к шефу на ковёр.

Искренне сочувствуя Деду Морозу – не повезло с потомством, внучка Снегурочка выросла эдаким монстром геномодифицированным – отцы напуганных детишек украдкой выносили Василию рюмочку – авось, малость отвлечёт бедолагу от горестных мыслей о проклятой мутации в их Морозовском роду.
Поэтому к заезду на проверку к шефу, Абармотов был уже очень даже слегка навеселе.
Но помня о премии, изо всех старался держать себя в руках, к тому же бравая Снегурочка действовала отрезвляюще.

Босс открыл сам. Из-за прикрытой двери в комнату слышался развратный смех Верочки.
«Вот она-то точно премию получит!» - горько усмехнулся Василий.
- Ну, вот молодцы! Всех обошли? Всё нормально? Рюмочку выпьете? – шеф был сама учтивость и гостеприимство. Василий, покачнувшись, с негодованием отказался – изобразил трезвенника! А Полине Борисовне было уже всё-равно – снегурочьи сапожки натёрли ноги, колготки всё время съезжали с необъятной талии на необъятные бёдра, небесно-голубой халат от пота стал синим и к тому же треснул по спине, короче, видок был, что пугала бы огородные в страхе разбежались бы и птицы бы попадали с небес.
Шеф пошёл налить Снегурочке успокоительную. Вышел он из комнаты с фужером водки и телефоном у уха.
- О, да! И тебя с наступающим! И тебе! И тебе! И чтоб у тебя! Гыыы! И тебе! … Жену  отправил целлюлит жарить… С детьми … А у тебя, я вижу, Бардаломео! Нет, не могу. Да, так… с одной стервочкой…  Ну, сейчас я Деда Мороза моих со Снегуркой вы… провожУ  и договорим! Какой Дед Мороз? – Иван Валентинович понизил голос, - Да хуёвый Дед Мороз! Дед Мороз – красный…хуй! Из какой конторы? Хы! Из моей! Хы!  «Не ебися натощак!» называется. Бывает-бывает! Гыыы! Снегурочка? Да-а, вааще уёбище,  пизда нечесаная!
Полина Борисовна подавилась водкой, А Василий густо покраснел.
- Не обещаю… Ладно, спрошу! За спрос денег не берут! А с тебя что? А! Ладно скажу, – шеф прикрыл микрофон рукой. – А что, ребята-акробаты, не хотите подхалтурить чуть-чуть? Делов-то на пол-часа, а денег пять штук получите! Ну, соглашайтесь. – Вот ведь  Мавроди хренов!
«Ребята-акробаты» от неожиданности и смущения согласно закивали.
Да и всё-равно Новый год пропал, премию даст ли этот самодур – ещё неизвестно, а тут живые деньги.




Приехали к приятелю шефа по указанному адресу.
Времени полчаса до Нового года, гости уже никакущие – ни мычат, ни телятся. И мужики-быки. И бабы-коровы не лучше. Нажрались, сидят отвалившись, сопят, зрелищ требуют,  масляными глазками пилькают. Завопили радостно: «А!!! Дед Мороз -  красный пёс! Давай! Давай! Блядь, вот это Снегурочка! Вот это блядь!» - пьяные -  им уже все индивидуальные признаки и черты похуй, главное баба в синем и мужик в красном. Культурного слоя никакого,  быдло одним словом!  Компраневу?

- Ну, давайте, начинайте!
- Здравствуйте, де…- начал блеять сказочным голосом Абармотов …
- Нахуй, «здравствуйте»! – заорал хозяин. – Давайте ебитесь! А то сейчас куранты вдарят! Ебитесь уже, как угорелые !
- В смысле? – опешил Василий.
- Блядь, он спросил! Ха! В самом прямом смысле! Бери хуй в руки и вперёд на амбразуру!
- Ха-ха-ха! Ыыыы! Буго-го-го! Хи-хи-хи-хи! – плотоядно заржали на все голоса гости - и мужчины и женщины – представили Снегурочкину амбразуру.
- Аттракион начинается!!!
- Извините, можно Вас на минутку…- сконфуженно произнёс Василий, - здесь какая-то ошибка… Мы – Дед Мороз и Снегурочка…
- Да, хули ты мне рассказываешь! Я сам знаю! Из блядской конторы «Не ебися и тэдэ»! Я ж сам вас, блядей, заказал!
- Это некая специфическая фирма со странным слегка названием? – заискивающе поинтересовалась Полина Борисовна. – Она оказывает … э-э-э…некие …э…странные услуги?
- Да какие нахер странные?! – высокомерно возмутился Калигула нашего времени. – Самые обыкновенные –  секс,  стриптиз, ёбля в жопу и тэдэ! Вы чего?! Я ж вам пять штук бачинских отваливаю! Сейчас, сука, блядей нихуя не найти! Пятьсот тыщ блядей и ни одну не вызвонишь!  Спасибо Иван сподмог!
- Но он сказал… - начал вырисовывать картину дикого заблуждения Василий.
- Вася! Это пять тысяч долларов! – горячо зашептала в ухо неудовлетворённая Снегурка-переросток.
- Да… По две с половиной тысячи… - обречённо прошептал Абармотов.
 

А-а-а-а-а! – горячая парочка ворвалась в залу. Гости захлопали.
Василий Иванович сорвал кушак, распахнул ненавистную, обоссанную ёбаным алкоголиком  Пупкиным  шубу, скинул, раскрутил над головой и зашвырнул в угол комнаты под ёлку. Зазвенели шарики. Стриптиз-Мороз остался в красных революционных шароварах и застиранной майке.
А от валенок, источающих тонкий аромат «Шанель №5 для скунсов», он избавился ещё в прихожей, хотя в валенках, возможно, было бы более пикантно.

Грозным ледоколом вломилась Полина Борисовна, в глазах её явственно горели $$, как у дядюшки Скруджа -  доллары грели её исстрадавшуюся могучую  душу.
Она рванула за полы свою кацавейку и та развалилась на две части по спине, открыв миру белый атласный лифчик, в котором, как две гигантские  чайджуйские дыни сладко, но грозно колыхались сиськи, опираясь на складки похотливо колышущегося живота. Призывно тряся своими достоинствами, Полина Борисовна якобы игриво стянула с себя колготки. При этом на несчастного мачо Абармотова, который ушёл на второй план, нацелилась шириной с Атлантический океан жопа в атласных же труселях, из которых можно было бы сшить паруса не на одну бригантину. Вася сглотнул набежавшую слюну. А ещё он неожиданно с удовольствием подумал, что жопа и бёдра довольно таки гладкие, без признаков всяких целлюлитов, чтобы проверить, в чём дело порно-танцор, попытался ущипнуть разошедшуюся партнёршу. Не удалось – жопа оказалась неожиданно  упругой, как баскетбольный мяч.

«Вот тебе и Полина Борисовна!» - восхищённо подумал Василий и внезапно возбудился.
Объёмные шаровары в районе промежности бодро полезли вверх широкими складками, Абармотов жахнул об пол шапку, стащил штаны вместе с трусами и представил на вид  публике неожиданно мощный для такого тщедушного тела член. Дамы шумно захлопали, чем очень раззадорили стриптизёра – Василий Иванович сорвал с лица бороду и, повязав её вокруг своего возбуждения, принялся раскачивать бедрами вправо-влево, вправо-влево, а хуй величаво покачивался, как камертон, -  вправо-влево, вправо-влево. От вида сюрреалистиеского Деда Мороза – качающегося хуя в бороде, загорелась и Полина Борисовна - $$ стёрлись в её зрачках и там уже явственно отблёскивала красным  блестящая залупа Абармотова. С криком: «Я иду к тебе, мой Тристан!» - растрёпанная супер-Изольда сняла трусы, и  Василий понял, что на маленькие усики внимания можно не обращать совсем.

Он кинулся на колени и с головой погрузился с девственную сельву Амазонии – это было сделано в приступе безумия – а иначе это не назовёшь – ибо Вася сразу понял, что от запаха этой природы, нетронутой средствами химии, он может запросто повторить все прошлогодние подвиги пресловутого Пупкина.
Абармотов яростным усилием преодолел давление слабых женских рук размером с бревно Ильича  – и вырвал свой лик из этого бурлящего Мальстрёма страсти.
Перевёл дыхание.
«Ну, иди же ко мне, мой Лонселот!» - Полину Борисовну пёрло от древних бронесолдат.
«Иду! Принцесса!» - Абармотов выковырил бухгалтерские груди из лифчика, с жаром  помял, лизнул сосок, похожий на урюк. Но остро-солёный вкус вяленого фрукта ему на понравился. Поэтому Василий Иванович развернул Полину Борисовну к себе задом, к столу передом и попытался пристроиться сзади.
Эх, чуть не хватало роста. Тогда рационализатор уложил Изольду на стол. При этом одна грудь её заняла огромную тарелку с холодцом, а вторая – Архимедом выдавила жидкость из вазы с глинтвейном. Горячий глинтвейн  растекся по столу,  словно лужа дымящейся крови.
При таком положении партнёрши  Абармотов мог работать своим поршнем на полную мощность.

Дребезжали бокалы и рюмки, водка, виски и вина  плескались в стеклотаре. Груди Полины елозили по своим ёмкостям, вызывая дополнительное возбуждение контрастом температур  – левая в прохладе холодца , правая – в жаре остатков глинтвейна.

Поджарая  жопа Абармотова то амплитудно выписывала знак «бесконечность», то падала  вперёд «стремительным домкратом». В пизде смачно хлюпало. Всё это смутно напоминало кино-картину «Отважные моряки, не щадя жизни, откачивают помпой забортную воду из трюма тонущего героического корабля».

Полина Борисовна гулко ухала в такт движениям, словно стая боевых филинов, Василий Иванович дышал часто и звонко, как чайник со свистком, гости сидели выпучив глаза и выдыхали  хором, подчиняясь ритму хлопков тощего живота Василия по смачной жопе Полины. У хозяина из открытого рта медленно стекало тающее брусничное желе.


Через несколько минут наступила кульминация – секс-бухгалтер с тремя высшими образованиями  вдруг заорала не своим голосом: «О-о-о-о! Блядь, ёбаны в рот! Вася! Я – пиздец! Вася! Я – пиздец как умираю! Ёбаны в рот! Хорошо-то как! Ебите меня семеро! Какой заебательский Новый год!»
Вася самодовольно вытащил свой хуй из недр наслаждения Полины Борисовна, та грузно бухнулась перед ним на колени, схватила двумя руками, словно древко знамени, мокрый Васин хуй и хотела припасть своими анжелиноджоливскими губами к головке, но тут, как очень метко  говаривала Шахерезада, «пушка выстрелила» - мощная струя спермы пролетела над головой коленопреклонённой Изольды, зацепив краем взлохмаченные волосы и ухо с гранатовой серёжкой, и выпала млечным путём на полстола, окропив куверты и щедро делясь витаминами-протеинами  и сперматозоидами с изысканными деликатесами.
Сопения и мычания враз стихли, повисла тупая мхатовская пауза. Хозяин громко икнул.
«Пиздец!» - горестно подумал Абармотов. – «Отпиздят и выкинут на хуй!»
Но дальше последовало совершенно необычное и непредсказуемое – «все гости повскакали с мест», и начался такой свальный грех, «что ни в сказке сказать, ни пером описать». Ну, в общем посмотрите пару старых добрых немецких фильмов.

На этом я, впрочем, свой рассказ закончил, так как уже сказал всё, что хотел.
А про эту групповуху, может быть, как-нибудь в другой раз. Хотя чего там интересного-то!

Правда, истины ради, уточню, что вахтёр Василий Иванович Абармотов выеб там ещё трёх дам, не считая хозяйки в жопу, да и старшему бухгалтеру Полине Борисовне (фамилию по этическим соображениям  не скажу) достался не один хуй во все места.

xxx. Тока што (с наступающим оргазмом!)