Тихо, темно, я один. Я почти не чувствую своего тела. Нет, я не умер, о том, что моё время продолжает идти говорят капельки холодной воды с точностью ленинградского метронома падающие с висящих на леске трусов моей сожительницы. Средний возраст, депресняк, выход из запоя. Вернее, хронический алкоголизм, органическое расройство личности, депрессивный эпизод средней степени тяжести.
Нет, из ванны надо вылезать, иначе я просто расворюсь в мокрой темноте… Меня зовут доктор Шапира, когда-то я был хорошим врачом. Переваливаю своё тело через край, вытираюсь и плюхаюсь на диван. Надо кому-нибудь позвонить. Кроме доцента Симановича друзей давно не осталось, выбор невелик.
-Привет…
-Привет! С новым годом, Шапира! Отмечаешь?- доцент явно боролся с депрессией старинным русским методом.
- А я вот решил до нового года не пить, но тоскливо и паскудно. Что придумать? Может к проституткам? – Последнее предложение было чисто символическим: денег у алкашей мало, у безработных много долгов. У хронов, не имеющих постоянного дохода деньги есть. Но долгов больше намного.
-Хочешь, - выпьем?
Нет, говорю – завязал.
Тогда – первое дело это пожрать от пуза. Пока приготовим, уже будет легче, - доцент крякнул и булькнул в трубу очередной дозой спиртного.
- Кого есть будем?
- Пятачка. Закажем молодого с доставкой, разделаем. Часть по морозилкам, остальное на холодец и прочую хуйню.
- Капустка, перчик, помидорки, горошек зелёный. Короче, заказывай, я выскребаю деньги по заначкам и будет нам новый год, рождество и ханука!
Не прошло и нескольких часов, как на стареньком «каблучке» с областными номерами привезли замороженную тушку полугодовалого поросёночка с грусными, блестящими глазами и характерно закрученным хвостиком. Привезли сказано не точно: дедок, сидевший за рулём не смог бы поднять и двух куриц. Напарника у него не было. Положение осложнялось так же состоянием доцента Симановича, который и свою тушу передвигал с трудом. Мы рассчитались с продавцом и остались втроём во дворе дома симановича: я, Симанович и Пятачок. Промёрзшая туша, несмотря на скромные размеры весила вполне внушительно и пронести мы её сумели только до ступенек подъезда.
-Давай выпьем? – предложил Симанович.
- Давай, - ответил я, так как других вариантов я не видел.
Симанович вынес слегка отпитый «фауст» водки и разлил по пару «буль-булей» в одноразовые стаканчики. Из окон соседних домов за нами наблюдали множество любопытных глаз…
- Ну, Давай за нашего нового друга Пятачка, упокой господь…
Договорить свой тост доцент не успел, так как я выпил водку и ему пришлось последовать моему примеру. Нашего нового друга в квартиру целиком решили не тянуть, а разделать прямо на свежем новогоднем снегу под  окном кухни. Из инструментов для данной процедуры у Симановича отыскался тупой кухонный нож, туристический топорик и ножовка по металлу, полотну которой с лёгкостью противостоял бы даже мой хуй. Мне было поручено отрезать голову и достались нож с ножовкой. Симанович с помощью топорика и ножа для чистки картошки должен был разрубить позвоночник на три равных части, и извлечь кишки с анусом.

Мы сделали ещё по 150 и под мерное постукивание топора и мат доцента я с усердием сделал первый надрез. Каждый последующий давался мне всё труднее – наружная часть друга Винни-пуха промёрзла намного меньше, чем внутренняя.
- Друг Симанович, дай топорик на минутку, не идёт ни хуя… - Только теперь я заметил, что весь хребет бедного жевотного был иссечен различной формы и глубины зарубками, напоминая поверхность языческого идола, испещрённую магическими символами. Мы решили не потрошить свинью и рубить на 2 части, голову не отрезать вовсе. Через дверь не вносить а поднять к окну кухни на бельевых верёвках. На улице мороз – хай висит себе… Положение осложнялось лишь тем, что под самым окном стояла машина – старенький пеугеот. Но доцент, инженер по образованию с лёгкостью устранил это препятствие с помощью двух досок: свинья проедет по ним как по рельсам. Мы сбросили верёвки через открытое окно, закрепили тушу за руку и ногу, приняли по сотке водки и потянули. Первый сюрприз подкинули наши доски – рельсы разошлись и свинья распендюрила переднее боковое стекло корча. Доцент и я решили продолжить подъём. Следующая неприятность была хуже: ёбаный подсвинок каким-то странным образом высвободил из петли руку и своим промёзшим хрюкалом проделал ахрененную вмятину в крыше автомобиля. Русские ебуцца, но не сдаюцца! Иии-ррраз! ИИИИ-РРРАЗЗЗЗ!..
А давай бросим его и убежим? – предложил Симанович.
- Нельзя, поймают… - теперь мы тянули одну верёвку, привязанную к задней лапе. Верёвка вилась, свинья крутилась. Причём всё быстрее и быстрее. Центробежная сила отклоняла вредоносный лыч всё дальше…
Пот заливал глаза и перед глазами начинали скакать пьяные зайчики. Нас привёл в себя звук разбитого стекла и вопли соседки снизу. Потом только мы узнали, что в сумерках, разбив стекло к ней влез… Ну этот, с пятаком. Мы бросили верёвку и выскочили во двор. Туша свиньи сидела жопой на капоте пежо, вставив свозь разбитое лобовое стекло в салон свою ушастую голову. На память я отрезал от него хвостик ножом для чистки картошки…

С Новым вас Годом, уважаемые падонки.
SIROTA, MINSK, 30. 12. 2008.