Саня сидел с бутылкой «Адмиралтейского» в небольшом «придомовом» скверике и философски страдал непонятно отчего.
Хотя, почему же «непонятно»?
После трёх недель сессии – попеременной  пьянки днём и зубрёжки по ночам, -  после трёхдневного ударного празднования её удачной сдачи на душе было пусто и темно, а в голове – ещё пустопорожнее и ещё темнее, излишние, пока  невыветрившиеся знания распирали мозг. Впрочем, возможно, вискИ давило невыветрившееся похмелье.

Несмотря на нигилистически-философский настрой, Саня не смог не обратить внимания на длинноногую, худощавую девушку в полупрозрачном ромашковом крепдешине, входящую в садик. Из-за этой полупрозрачности короткого вызывающего сарафанчика и сама девушка казалась воздушной и невесомой. Легкомысленной и легкодоступной…

Сработали какие-то инстинкты на уровне нижних отделов спинного мозга, особо приближенных к главному двояковыпуклому органу интуиции.
Сработали инстинкты – из тех, что во сне подогнали Менделееву рецепт водки и его одноимённой периодической таблицы, из тех, что подсказали  Гэ.Галилею  вовремя отказаться от учения Коперника и сказать «та, нехай она не обертается», наконец, из тех, что позволяли Тихонову прикидываться Штирлицем и двенадцать серий водить гестапо  за нос.
Не осознавая своих действий, Саня инстинктивно встал, сделал два сомнамбулических  шага навстречу ангелу земному и инстинктивно протянул руку к прекрасной манящей полуоткрытой груди незнакомки. Санины губы  самопроизвольно вытянулись в трубочку – весь его организм  тянулся со страшной силой  к этому наиболее выпуклому мулюру  прекрасной женской души - так голодного «грудничка» тянет к источнику молока матери. А возможно,  Саня просто был ещё пьян… Да, конечно, был пьян. Но не в этом дело!

(Впрочем, для тех, кто не знает Саню - ни лично, ни по моим виршам про него, скажу, что к знакомству со слабым полом сей селадон-медвежатник подходил в практичной манере поручика Ржевского – «Мадам, разрешите Вам впендюрить! - Конечно, можно и по морде получить, но чаще впендюриваю!» - просто и честно спрашивал приглянувшуюся незнакомку о продолжении знакомства со всеми вытекающими извращениями, и в подавляющем числе случаев отказа не было. То ли была в нём наглая уверенность и магнетическая сила, то ли просто Саня знал, к кому подойти с таким откровенным рац-предложением, а скорее всего, и то и другое и третье.)
 
Уголки губ девушки приподнялись в удивленной улыбке,  глаза  восхищённо распахнулись навстречу подёрнутому мужественным туманом Саниному взгляду: «Ну, ты даёшь, нахал!».
И Саня знал, что это его женщина, что всё получится и всё будет. Возможно, хорошо…

Трудно сказать, чем бы закончился тактильный контакт двух инопланетных цивилизаций – мужской и женской - термоядерным взрывом, молнией или аннигиляцией… но его не произошло.
Санина рука готова была уже нежно коснуться соска, призывно набухающего из середины крепдешиновой ромашки, но тут что-то угрожающе сопящее резко ткнуло его под колено и раздалось злобное басовитое рычание. И это был конкретный такой понятный  разговор  «Ну, всё – тебе песец, пацан! Руку убрал! Быстро!» - на Саню был готов кинуться поджарый разъярённый стаффошир тигровой масти.
А девушка продолжала  улыбаться.

Ну, что тут посоветуют просвещённые искусанные с ног до головы собаководы и собаколовы? – Запастись терпением на сорок уколов в живот, только и всего. Если конечно, останешься целиком жив.
Но сегодня Саня  был живым клубком животных инстинктов. Он наклонился к собаке, выставил вперёд руку с разведёнными пальцами и строгим командным голосом сказал: «Чужой! Чужой!»
Собака, к счастью для Сани, была образованной, команды знала и поэтому, мягко выражаясь, охренела: хозяйскую команду «чужой» ей отдаёт какой-то в самом деле чужой кобель человеческого роду, но отдаёт таким уверенным, хозяйским голосом, что …пёс обалдел, остановился и вопросительно оглянулся на хозяйку – а хозяйкой, как уже догадались все поголовно «четатели», была та самая девушка.
Саня, не отрывая взгляда от псины, попытался панорамным зрением уловить реакцию собаковладелицы  и ждал её реакции на ситуацию – девушка звонко расхохоталась и сквозь смех произнесла «Гера, свой, свой!». Пёс поначалу принял это за шутку и издал зловещее контрольное рычание, но девушка теперь серьёзным и строгим голосом повторила: «Геракл! Свой!».
Пёс тут же подошёл к Сане и уже дружелюбно ткнул носом в колено и благосклонно позволил потрепать себя за холку – признал, как и приказала хозяйка, за своего. Воспитанная собака.

Разговор получился сразу, причём, не сговариваясь, молодые люди с первого слова начали  на «ты» - «Светик, ты такая, что о!», «Ой, Саня, ты мне льстишь…» «Честно, не пижжу!». Они словно давно знали друг друга, вот  только встретились только теперь.

Они шли по улице, перебрасываясь ничего незначащими словами, полными скрытого смысла, и нежными взглядами. Греческий герой в собачьей шкуре бежал рядом, ловя внимание. Изредка Саня опускал руку, гладил собаку по голове, повторяя как заклинание: «Геракл. Чужой. Чужой.»- на всякий случай демонстрируя своё дружелюбие.

Света привела Саню в свою однокомнатную квартиру в старом доме.
В прихожей Саня крепко обнял девушку и пронзил её зрачки полным дикого желания взглядом. И тут же они начали быстро, но нежно раздевать друг друга – одежда осталась в коридоре. Не переставая целоваться и не разжимая объятий, любовники переместились на тахту.
Света, на секунду оторвав свои губы от Саниных, выдохнула псу: «Геракл! Сидеть! Охранять!»

Страсть, вожделение, похоть достигли предела, девушка раздвинула свои ножки, Саня провел рукой по её промежности – там было призывно мокро, раздвинул губы, почувствовал, как Света чуть напряглась, вопросительно взглянул ей в глаза, «Да! Да!» - прошептала девушка… О!

И тут Саня почувствовал, что какой-то мохнатый сатир пристраивается к нему сзади, в бока упёрлось что-то колюще-режущее, а в правом ухе прозвучало хриплое похотливое  сопение «да-да!».

Что за чертовщина?!
Саня вскочил.
…И сбросил на пол изрядно возбуждённого, не так уж и хорошо воспитанного кобеля с высунутым наизготовку красным кренделем!
- Свет! Вот, сука, этот твой кобель! Чуть меня не изнасиловал… Геркулес, грёбаный! – Саня брезгливо отёр обслюнявленное ухо.

Вектор Саниного члена ясно показывал, насколько сильно он озадачен данным происшествием, но он не намерен был сдаваться без боя:
- Нет, Светик, я так не могу! Давай, закрой нахрен свою развратную псину в туалет что ли!
- Сань, я бы с удовольствием, но у Геры клаустрофобия! Он там всё перевернёт, всё  сгрызёт! И сойдёт с ума!
- Ну, тогда на кухню!
- Ну, ты посмотри, у меня там арка – двери-то нет…
Саня разволновался от безысходности ситуации – что же делать? Выпихнуть бы, сукиного  сына, извращенца хвостатого на лестничную площадку!
Впрочем  мысли о близости с хозяйкой сексуального маньяка как-то быстро улетучились из головы -  мешал лирическому настрою сушащий нашатырный привкус на корне языка, да ноздри неприятно щекотал псиный запах.
Слабак, скажете? А я тогда спрошу: «А вас когда-нибудь домогался в грубой форме бойцовый кобель-извращенец? Вот то-то же!»

Саня быстро оделся, злобно поглядывая на довольного Чужого, который  ехидно и вызывающе  вылизывал свои причиндалы.
«Вот он - тринадцатый подвиг  Геракла!» - с горькой усмешкой подумал Санёк. – «Вот пидарас!»


- Ну, Сань! Нууу, Сааань! Ну, не обижайся.
- Я и не обижаюсь! – сердито сказал Саня, захлопнув за собой  входную дверь.

Уже осенью Саня практически случайно проходил мимо того скверика. Из кустов ему навстречу, радостно похрюкивая, выскочил Геракл. Саня потрепал его за холку: «Чужой! Чужой!» Света, конечно, была рядом: «Здравствуй, Саня!» - просто, как старому другу, сказала она. «Здравствуй, Света!» - просто, как старому другу, ответил Саня.
Но общение с собакой развлекало его больше: «Ну, что Чужой, твоя взяла! Геракл, мать твою, суку полосатую, так! Соперник, бля!» - и тихонько ткнул в радостную собачью  морду кулаком.
На щёчках хозяйки  расцвели розовые пионы, девушка прикрылась ресницами и отвернулась.

А Саня пошёл дальше по своим делам.


xxx. Тока што (с ниясным намёком).