Их тени двигались рядом со мной
Наши тени были похожи – пиздец.
Андрей Родионов


Мой друг Толик, погоняло Тень, любил на зиму податься на Север. Работал там на стройках века, жил в вагончике, мёрз, страдал и зарабатывал не слабую копейку. А летом возвращался в родной Шахновск, и мы с ним все эти деньги пропивали за несколько дней.

Любили мы с Тенью тоже оторваться куда-нибудь спонтанно по бухлу и практически без бабла на кармане. Бывало, сидим в привокзальном кабаке «Гудок», выпиваем и вдруг нас клинит, и мы решаем куда-то дёрнуть. Типа заебал ёбаный Шахновск нахуй, надо из него срочно валить. Берём ещё бутылку и ждём ближайший поезд в любом направлении. Куда первый придёт, туда и едем – в Прибалтику, на юга, в Москву или Питер. Шахновск он хорошо расположен, по центру, от него все клёвые точки недалеко.

Иногда мы убалтывали проводника  и платили ему как-то по минимуму, порой и кидали через болт. Если в поезде был ресторан, садились туда, заказывали какую-то выпивку и пожрать. Пили-ели, а потом, не расплатившись, убегали по вагонам и находили себе какое-то местечко. Или тупо тряслись и курили в тамбуре.
 
Как-то летом Тень предлагает: погнали, Алик, на юга, заебал уже блядский  Шахновск в пизду. Ну, собрались быстро. Прихватили зубные щётки, плавки и в путь. Денег практически ноль, на выпивку еле хватает. Добрались до вокзала – смотрим, поезд стоит азеровский на Феодосию.
- О, класс, - Тень говорит. – У меня там дядька живёт. Примет нас, как родных.
Заходим в вагон без всяких билетов, конечно, и говорим пожилому азеру-проводнику, что мы сейчас за пивком сгоняем, а с ним потом рассчитаемся по-человечьи. И бросаем у него в купе свои сумки. Весело бежим в буфет, покупаем пивос, возвращаемся и видим, что поезд уже убыл. А, ёбана! У нас же там всё в сумках осталось – одежда, какие-то башли…

Нихуя не унываем с Тенью. Садимся на следующий проходящий через вагон-ресторан. Заказываем бухла и жрачки. Пьём, жрём и опрокидываем кабак. Находим себе место в купе с какой-то московской шкурой, которая нас ещё чем-то кормит, и благополучно доезжаем до Харькова, где нас выкидывают как безбилетных.

Не унываем нихуя. Тотчас идём в привокзальный кабак. Делаем заказ и собираемся линять, однако тут мы чёта слишком затяжелели (сказывалась дорожная усталость), где-то промедлили и нас повязали менты. Какое-то время промучились в ментовке, в полной непонятке, но нахохленные мусора видят, что с нас снять нечего и отпустили в итоге с богом. Или лучше сказать с чёртом. И мы рванули осматривать город. Ничего такой, весёленький показался, солнечный в отличие от вечно мрачного Шахновска, с множеством очень винных погребков, некоторые из которых мы с Тенью благополучно кинули. А на вокзале случайно познакомились с отставшим от поезда земляком, который на наше счастье  имел при себе бабло, и неслабо продолжили. К вечеру решили всё ж пробираться в Феодосию. Сели опять на проходящий паровоз и благополучно добрались до Симферополя. Оттуда до гостеприимного дядьки Тени было рукой подать. Только поезда туда не ходили, нужно было добираться стопом. Вышли на шоссе и очень скоро поймали частника. Этот толстый хохолистый жлоб с хитрой толстой идиотской мордой спецом выехал подзаработать. Но мы доехали с ним до развилки на Феодосию и говорим, что у нас нет никаких денег, и пошёл он, мудак, нахуй. Он и поехал с кислой рожей, а что ему ещё оставалось делать? Не драться же с двумя отмороженными чуваками, которым внатуре терять нечего.
 
А мы пошли искать дядьку Тени. Нашли кое-как. Тот долго нас подозрительно рассматривал и расспрашивал. Такой, блядь, охохолившийся хитровыебанный обыватель, сцука.  Тень он видел в последний раз лет двадцать назад, меня вообще заподозрил в том, что я в бегах. Но в первую ночь не выгнал, даже местным самогоном угостил и чем-то накормил. Однако дал понять, что жить у него нам не придётся.

Да и не очень надо. Мы прогулялись по городу. Он нам не понравился. Плоский какой-то, пыльный и скучный. Вечером сдали мою куртку за стольник и поехали на электричке в Коктебель.

В Планерском поселились у какого жлобистого хохла с хитрой харей прямо в саду. Спали на широкой кровати под открытым небом, усеянным крупными звёздами. Поутру я поднимался на гору Кара-даг и занимался там йогой. Потом мы шли к бочке с сухим вином, выпивали по десять стаканов и брели на пляж. Падали мордами в песок и спали, загорая во сне, до самого обеда. Денег почти не было, так что жрать приходилось на халяву. Столовые-то битком, а жратва стоит открыто и свободно. Мы её просто тырили. Иногда ещё удавалось украсть горячую кукурузу или какие-то фрукты на базаре. Вино пиздили в магазине, где оно открыто стояло в ящиках. Крымчане они хитрожопые, но тупорылые. Так и жили. А вечером шли в кабак под названием «Карадаг». Пили, ели и убегали, не расплатившись.

Вскоре мы познакомились с двумя девушками из Питера и перешли жить к ним в сарайчик. Моя чувиха почему-то только брала, а чувиха Тени только давала. Приходилось времени от времени меняться. Такая вот хуйня..

Наконец, нам всё надоело. Мы кинули хохлистого жлоба, у которого снимали широкую кровать под звёздным крымским небом и рванули в Симфирополь. Там Тень потерялся, связавшись с местными лоховками, а я стал добираться до дома без копейки денег.
2
С Тенью я познакомился через Гену Скородума, основного чувака Шахновска. Наверное, его и прозвали Тень, потому что он в точности копировал своего авторитета. Но вообще-то, может, ещё и потому, что когда не пьяный был ончень смурён. Помню однажды мы приехали с ним в Питер. Ну, как обычно сидели и пили в Гудке, а потом кому-то ёбнуло в голову: погнали нахуй отсюда. И как раз стоял поезд до Питера. Какие-то деньги у нас ещё были, потому что помню уже на Витебском вокзале мы похмелялись пивом, а потом сняли «Волгу» и какое-то время колесили по городу, осматривая достопримечательности. Но Тень так напился на старые дрожжи, что проспал всю экскурсию, а когда, наконец, открыл глаза, только и сказал, что город очень мрачный и ему не понравился. Ещё бы. У него же начинался бадун да и дождь шёл чисто питерский, косой и холодный. Пришлось срочно идти в Сайгон лечиться.
В Сайогоне мы сняли пьяную тёлку, которая потом, когда тащили её по Невскому к стоянке такси у Казанского, орала на весь проспект, что её ебал Шура Балаганов. К тому же у неё постоянно слетал с ноги туфель, так что прилично намучились с этой кабылой ёбаной.
А на Петроградской, где на улице Зои Космодемьянской у меня жили знакомые студенты, эта овца ещё устроила нам истерику. Тогда тень налил целое ведро воды и вылил на эту сучку.
Но дело вообще не в ней собственно. Её я послал в туалет возле метро, а сам пошёл, куда глаза глядя. Тень, как обычно, куда-то съебался, разъебай, оставив меня на произвол судьбы. Он и в Кактебели меня кинул. Мы съебались от того жлобистого хохла, который сдал нам огромную кровать под звёздным небом, не заплатив ему ни копейки А потом Тень куда-то исчез. У меня оставался рубль денег и ни одного приличного плана. Надо было  как-то дёргать назад в Шахновск. Добрался до станции, смотрю, стоит скорый поезд на Москву. Как-то договорился с проводницей без билета, мол, заплачу ей наличными. Взяла и дала место в купе. Кайф. Но надо срочно хмельнуться, потому что бадун ебёт уже очень прилично. Иду в кабак, и там, на счастье, вижу нужного клиента, перед которым стоит большой графин с вином. Подсаживаюсь. Гаврила, уже порядком датый, широко улыбается и сразу, без разговоров, наливает мне полный бокал. Ну, думаю, масть пошла. Только нет нихуя. Только я этот бакал махнул залпом, появляется этого лоха кобыла и пиздует резко к нашему столику. Такая, блядь, толстая потная лошадь со зверской харей. И начинает своего мужика вычитывать. Он, мол, гандон, козёл и пидор, что здесь в ресторане пьёт и ещё всяких алкашей поит… Короче полный облом. Не пруха и так далее.
Вышел я злой как чёрт в тамбур. Стою, курю. И тут выходит из соседнего купе дедок и просит у меня прикурить. Ну, слово за слово разговорились. Надо ж мне отвлекаться от ебучего похмелья. Сам пизжу с дедом, а самого колотит, блять, яибу. 
(Если бы увидели меня в середине лихих девяностых вы бы охуели сразу. Сто пудов. Зуб даю. Представьте – всегда небритый, часто побитый, с фингалом или даже двумя, одетый в тёртую и рваную джинсу тип, постоянно стреляющий у кого-то деньги на выпивку. Я метался по городу, как сумасшедший, предлагая кондукторам вместо билета пачку гондонов или пустую банку пива в лучшем случае, а худшем посылая их конкретно нахуй. Некоторые смеялись добродушно, другие, ворчали, а самые злобные и психованные идитки кричали или даже грозились сдать меня в ментовку. Мол, на водку нашёл, а билет ему взять в падлу. Короече, лоховки конченые да и хуй с ними).

И тут вдруг этот лох спрашивает меня, откуда я сам буду, когда мы уже минуем Джанкой. Ну, сообщая ему про родной Шахновск. И тут он просто хуеет, блядь буду. Начинает меня обнимать и чуть ли не целовать. Оказывается, он сам из тех мест, только не был там уже много лет.
Что тут началось – просто сказка. Дед потащил меня в кабак, типо за это выпить обязательно надо. Мы бухали до закрытия ресторана. Походу напоили какого-то негра, который очень приглашал нас к себе в гости, правда, страну так и не назвал. Хуй с ним. Мы набрали с собой вина и двинули к нашей проводнице. Напоили её, и бодрый дедуля вставил ей по стариковски, а я уже больше не мог пить и отключился.
Проснулся уже в Москве. Дед на бодрячке завёт меня похмелиться пивком в бар на Арбате. Едем как нехуй нахуй. Заказываем много пива и креветок. Но там мы чего-то уже пьяни с дедком забазарили и конкретно разосрались. Он не дал мне никопейки, чтоб мне как-то добраться до дома. А я очень на этого козла рассчитывал, потому что остался вообще по нулям.
Но нихуя не унываю. Вротебать! Захожу на Тверской в каой-то бар, заказываю стакан водяры и пока бармен отвлёкается с какой-то тёлкой, хуярю его моментально залпом, а после срочно съябываю, прыгаю в троллейбус и еду к Белорусскому вокзалу.
Как раз стоит на моё счастье блядь  шахновский поезд. Ныряю в общий вагон и падаю на жёсткое сиденье. Кругом народ, светло, тепло и пахнет всякой жратвой. В этом уюте я мирно засыпаю, но на первой же остановке меня выкидывают злые тётки-котролёрши. Как я их не уговаривал, обещая отдать деньги в Шахновске, не прокатило нихуя.
Пришлось от Можайска добираться электричкой до Гагарина. Спал большей частью, а когда проснулся, захотел выпить, как из дула.  Отходняк, сушняк и прочие сопутствующие присутствовали в полный рост.
Полулежал на жёстком сиденье, созерцая чьи-то голые ноги напротив, и вспоминал как познакомился с Тенью через Гену Скородума, чувака номер один тогдашнего задроченного Шахновска.
3
Скородум был, конечно, чувак экстра класса. Он просто ставил на уши скучный и грустный Шахновск, находившийся во власти каких-то патологических уродов. Любим занятием у него было раскрутить кого-то, лучше всего залётного лоха и лоховку, на несколько бутылок сухого вина. Мы тогда предпочитали болгарские «Старый замок» или «Перле». Впоследствии, кстати, чувак международного класса сильно сдал, деградировал, опустился и перешёл на бормотуху, хотя и «женился на столице», то есть нашёл себе жену в Москве.
Скородум в Шахновске занимался типа раскруткой с элементами представлений. Шёл, например, в женскую общагу, находил там какую-нибудь лоховку и вешал ей, что у его друга, лучшего актёра местного драмтеатра сегодня днюха, и мол, он приглашён с друзьями. Надо только купить побольше вина и закуси. Девки обычно велись на тукую вот хуйню, брали деньги и Скородум вёл их до магазина, а потом в какой-нибудь шалман. Мол, время ещё есть, давайте посидим пока, немного выпьем. Выпивались, конечно, все бутылки. Чувак международного класса пьянел и начинал лажать козлих, как он их принародно обзывал. Типа, какого хуя они сидят рядом с таким высоченным челом? Те, конечно, стеснялись, обижались и леняли. Какой облом. Они-то рассчитывали, что модный парень их поимеет. Но Скородум ёбарем не был. Лишь в крайнем случае он мог вставить в девчонку и держать там член некоторое время, думая о чём-то отвлечённом. Впоследствии его московская жена жаловалась Биллу 9чуваку из компании Скородума), что мужик он красивый, но ёбарь никакой. Приходится ей искать постоянно кого-то на стороне.
Однажды Скородум устроил такой перфоманс в гостинице «Центральная», где любил вообще пройтись по номерам на предмет поиска всяких заезжих лохов. Вошёл уже довольно поздним вечером в номер одной гражданки, которая уже лежала в постели, сел на стул, а потом стал медленно раздеваться и в итоге попросил её потереть ей спинку. Та, конечно, ахуела сразу и начала кричать. Прибежали менты. Скородума повязали.
И много ещё всякого разного творил в скучном Шахновске этот артист по жизни. 
Тень подражал Скородуму, который в свою очередь боготворил Франца Завиркина. Об этом человеке-легенде поначалу до нас доходили лишь скудные и таинственные сведения. Типа он сидит якобы за шпионаж. Впоследствии, когда Франц освободился, оттянув пятерик, стало известно, что посадили его за фарцу и связь с иностранными бабами, которых он трахал прямо в посольствах. Для всех центровых маргиналов Шахновска это чувак, ещё заочно стал кумиром, а когда прибыл после отсидки на вечное поселение, так как жить в столице ему запретили, его поначалу просто боготворили.
Скородум стал частенько прогуливаться с ним по Броду, время от времени приглашая шаркнуть сухого в «центрашке» или «шахне». Франц, конечно, производил впечатление. Такой клёво прикинутый чел с бледным послетюремной бледностью лицом. Сначала он вёл себя почти адекватно, лишь слегка параноил в пределах разумного, как и мы все тогда, потому что контора посла нас постоянно и поводов для страха имелось в изобилии. Одни поездки в мотель чего стоили. Хорошо если не забирали прямо там после общения с фирмой и не везли прямо в ментовку. А порой и пиздили не отходя от кассы в том же кэмпинге.
Со временем, однако, Франц становился всё чуднее. Видно зона всё ж сломала тонкого и редкого среди нашего быдла чела. Кстати, он был только наполовину русский. Отец у него был эсесовец, которых в Шахновске похоронена хуева туча на пригородном кладбище, а мать простая русская баба. Я её видел несколько раз. Совершенно тупая машка или там глашка.